Сьюзен Мейер - Счастливого Рождества!

– На вечернем. Дневное не могу позволить себе по материальным соображениям.

Эмма, усаживаясь на место, проницательно улыбнулась.

– Тем больше оснований пожениться прямо сейчас. Тогда ты сможешь перевестись на дневное, так как за образование будет платить твой муж.

Неожиданно Кассандра рассмеялась.

– Вам не кажется это несколько непоследовательным? Я получаю образование для того, чтобы стать независимой. Выходить замуж для обретения независимости – это какой-то парадокс.

– А я скажу, это здравый смысл, – строго заметила Эмма. – В мое время...

Кэнди громко вскрикнула, и хозяева испуганно встрепенулись.

– Ей просто не терпится, – весело пояснила Кассандра. – У девочки здоровый аппетит. Она хочет, чтобы вы поторопились.

– Ой, я заставила тебя ждать, – заворковала Лоретта. – Сейчас, сейчас.

Гейб смотрел, как его мать суетилась вокруг Кэнди, кормила ее, вытирала личико, играла с ней, и думал, что никогда не видел ее такой жизнерадостной.

– Дай ей ложечку горошка, – сказал Сэм, и Гейб переключил внимание на отца.

Его он также никогда не видел таким счастливым. Черт, он даже не знал, что отец любит детей...

Да и вообще Гейб не знал никого из мужчин, кто любил бы детей. Когда его друзья решали обзаводиться ребенком, они называли единственную причину: пора. Или ребенка хотели их жены.

– Не беспокойся, моя милая, когда настанет мой черед, я быстро накормлю тебя, – подхватила Эмма, и пораженный Гейб откинулся на спинку стула.

Всего одним вскриком маленький ребенок отвлек его бабушку от рассуждений насчет брака, нисколько не раздражив ее. Это потому, что все внимание Эммы сосредоточено сейчас на Кэнди. Мысли ее заняты не только женитьбой внука.

Гейб расслабился. Все будет хорошо. Непременно все будет хорошо. Надо только сегодня же вечером обговорить с Кассандрой некоторые моменты.

И Гейб знал, как это устроить.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Это был очень тонкий ход.

Гейб небрежно пожал плечами, улыбнувшись про себя. Хотя его родители вызвались присматривать за Кэнди в этот вечер – или в любой другой вечер, – никто не мог наверняка предугадать, как поведет себя бабушка. Поэтому пришлось кое-что предпринять. Девочка пищала от радости, развлекаясь в манеже с говорящей игрушкой, его родные едва не пищали от радости, глядя на нее, а Гейб объявил, что отправляется с Кассандрой в кино.

– Я прожил с бабушкой двадцать два года моей жизни. Я единственный, кто способен вести с ней игру на равных.

Даже в темноте салона автомобиля он увидел, что Кассандра улыбнулась.

– Да, хитрости ей не занимать.

– Притворяться горничной – это старая штучка. Готов поклясться, бабушка каждый раз надевает одно и то же старое серое платье. Если бы я хоть чуточку подумал, я бы догадался, что сегодня она повторит этот трюк, – сказал Гейб. – К несчастью, я был настолько оглушен, что растерял последние остатки разума. Но теперь я взял себя в руки, и самое время нам спланировать дальнейшую игру.

– И точно, – усмехнулась Кассандра. – Самое время!

– Не понял?

– Гейб, я пытаюсь заставить тебя этим заняться с того самого момента, как мы свернули к дому твоих родителей. Нам нужны не отдельные, разобщенные факты; необходимо сочинить некую единую, связную историю. Мне ничего не известно о твоем прошлом, тебе – о моем. Мы должны многое рассказать про себя друг другу; только тогда твои родные поверят, что мы знакомы уже четыре месяца.

– Я именно это и говорю.

– А я говорю это всякий раз, как мы остаемся наедине. Что показывает, как мало внимания ты обращаешь на меня.

Гейб удивленно поднял брови. Меньше всего он ожидал услышать такое. Наоборот, с тех пор как он поцеловал Кассандру, он уделял ей слишком много внимания. Правда, не тому, что она говорила, а тому, как она выглядит, какие ароматы источает. Вот почему он и не расслышал ее настойчивых предложений заняться совместно выработкой плана. Он был слишком поглощен борьбой с непреодолимым влечением к Кассандре. Вот в чем дело. И это очень серьезная проблема.

Само по себе неудержимое влечение к женщине не беспокоило бы Гейба. Его волновало, что его неудержимо влечет именно к этой женщине. Они – полная противоположность друг другу. В каком-то смысле даже враги. Какая бы странная болезнь ни поразила его, нельзя показывать ее симптомы, иначе Кассандра ни за что не даст ему преодолеть ее.

– Ну хорошо, прости меня, – сказал Гейб, извиняясь за проступок, которого, как ему казалось, он и не совершал, – так как легче было попросить прощения, чем признаться, что он не слышал ни одного сказанного Кассандрой слова, настолько она заполнила все его мысли. – Сейчас главное то, что впереди у нас весь вечер. Ты расскажешь мне про свою жизнь, я тебе – про свою. И мои родные будут радоваться до окончания рождественских каникул.

– Согласна.

– Вот и отлично.

Наступила неловкая пауза. Наконец Гейб сказал:

– Начинай ты.

Кассандра вздрогнула.

– Лучше ты.

– Ладно, – согласился он. – Все детство я провел в окружении родителей и дедушек с бабушками. Так что, можно сказать, я был слегка избалован.

Остановившись, чтобы подобрать слова, Гейб взглянул на Кассандру и увидел у нее на лице улыбку понимания.

– Я вовсе не жутко испорчен, – поспешил он заявить. – Просто обо мне хорошо заботились.

– Ты избалован, Гейб. Взгляни правде в глаза. Признайся самому себе. Это не преступление. Баловство и сделало тебя счастливым.

– Ладно, все равно это испарилось, как только мои родители уехали в Джорджию. Через десять минут после того, как самолет с ними поднялся в воздух, совет директоров пригласил меня на обед. – Тут Гейб остановился и расхохотался. – О Господи, и я сразу же узнал, что ко мне относились хорошо только из-за отца и бабушки.

Они подъехали к небольшому ресторану.

– Здесь мы сможем поговорить, – сказал Гейб, указывая на крохотное заведение с неоновой вывеской размером с трейлер.

Он распахнул дверцу автомобиля, а Кассандра не стала ждать, пока он поможет ей выйти. В конце концов, они не влюбленные, а просто сообщники. Нельзя позволить себе привыкнуть к знакам внимания со стороны Гейба, к его роскошному автомобилю и к изысканным блюдам за столом. Во-первых, она может растолстеть как бочка и облениться; но главное – долго так продолжаться не будет. Третьего января она отвезет Кэнди к своим родителям, вернется к занятиям в колледже и работе официанткой в ресторане, который лишь немногим лучше этого.

Гейб подождал, пока Кассандра выйдет из машины, и в ресторан они вошли вместе. Выбрав укромный столик в углу, они заказали кофе. Кассандра сказала: