Мирра Блайт - Божественный огонь

Ничего удивительного, что Брейн послал в Акапулько своего человека проверить, как идут дела у Джейкоба. Нужно было еще вчера позвонить Брейну, доложить хоть о чем-то. Джейкоб практически провалил поручение, да и истинное его задание сейчас на полпути к провалу. Ему бы выследить деньги, которые украла Кора, чтобы потом прижать ее на этом и вытащить из нее всю грязную подноготную Брейна, а он… Черт подери, он совершил самую страшную ошибку, которую может совершить полицейский. Позволил личному возобладать над долгом.

Теперь предстоит решить, как исправить эту ошибку и — прежде всего — что делать с женщиной, которую Джейкоб не хотел выдавать никому — ни преступникам, ни служителям закона. Выяснить, кто обыскивал ее номер… если только этот обыск не плод ее воображения. Впрочем, Кора не похожа на истеричку с болезненной фантазией. Значит, в номере кто-то был… И изощренность, с которой проделали эту операцию, напомнила Джейкобу о Гиене Джо.

Он невольно поёжился. Если Брейн послал в Акапулько Гиену, то вряд ли только наблюдателем. Что, если именно Гиена Джо должен сделать самую грязную работу, то есть убрать Кору? Джейкоб содрогнулся. Так что придется и дальше торчать в неудобном кресле вестибюля, пряча лицо за газетой, и наблюдать, наблюдать… Чтобы не упустить ни саму Кору, ни того, кто придет убить ее.

Над верандой вестибюля реял сладкий цветочный ветер. Джейкоб бросил газету и прошелся по веранде. На него не обращали внимания. Живи и дай жить другим — таков принцип местных жителей. Если туристу-гринго угодно торчать на веранде вместо того, чтобы плескаться в океане, его дело. Удобный принцип, но, с другой стороны, именно он делал Мексику сущим раем для беглых преступников.

Джейкоб уже начал позевывать от усталости, когда наконец увидел Кору. Он тотчас нырнул с веранды в арочный проем, который вел на аллею кокосовых пальм, перемежавшихся яркими цветочными клумбами.

При виде Коры кровь жарко застучала у него в висках. На ней было голубое платье, выгодно выделявшееся на фоне кричащего разноцветья Мексики. Обнаженные плечи покрывал золотистый ровный загар. Тонкая мягкая ткань платья подчеркивала высокую грудь: ненавязчиво, без вызова, но и этого было довольно, чтобы взгляды всех мужчин тотчас обратились в ее сторону.

С ревнивой ненавистью отметив это всеобщее внимание, Джейкоб не сразу сообразил, что Кора сегодня одета наряднее обычного. Голубое платье было хотя и простенькое, но изящное, а легкие босоножки, ремнями оплетавшие ноги до щиколоток, были того фасона, что женщины частенько надевают для выхода в свет. В ушах Коры покачивались серебряные сережки. Сомнений нет — она направляется на свидание.

Джейкоб намеревался следить за Корой весь день, но лишь сейчас ему пришло в голову, что такая упорная слежка в конце концов приведет его к самому невыносимому в мире зрелищу: Кора в обществе другого мужчины.

Она направлялась прямиком к мощеной дорожке, которая вела на веранду: скоро там соберется целая толпа, чтобы полюбоваться закатом над океаном. Вот только Кора шла туда совсем не за этим. Она шагала быстро и целеустремленно, явно торопясь на свидание. Джейкоб испустил тяжкий вздох. В этот момент он ненавидел свою профессию.

— Такая работа, — пробурчал он себе под нос, но заклинание не утешило. Потому что сейчас ему остается только одно — незаметно последовать за Корой Таккер, даже если она направляется прямиком в объятия любовника.

Кора твердила себе, что наконец-то наступила кульминация ее путешествия в Мексику, и жалела до слез, что сама не в состоянии в это поверить. Джейкоб Маккейн лишил радости каждую минуту жизни, которую Кора проводила без него, и с этим надо было как-то бороться. Сумела же она переломить всю свою прежнюю жизнь, оставить Нью-Йорк, прежнюю работу, друзей — так неужели ей не хватит сил выбросить из головы едва знакомого мужчину? Что было между ними? Однодневная интрижка, легкий флирт, не более…

Но чем упорнее повторяла себе это Кора, тем больнее ей становилось. Даже вид на океан с приморской террасы, всегда пленявший ее, сегодня не радовал глаз — и в этом тоже был виноват Джейкоб.

Мужчину, который шагнул навстречу, Кора узнала сразу: дедушка часто показывал ей фотографии мистера Лимонада. Правда, черты лица на тех старых снимках разглядеть было трудновато, они потускнели, подернутые серой дымкой лет, смазанные любительской фотокамерой и чересчур ярким тропическим светом. И тем не менее мистер Лимонад до сих пор держался осанисто и прямо, как на тех старых фотографиях, — точь-в-точь боевой офицер или наследный принц. Дедушка говорил, что в жилах его приятеля течет кровь испанских грандов, но Кора никогда этому особенно не верила. Теперь же, когда мистер Лимонад, прямой и гордый, шел прямо к ней, она почти готова была отказаться от своего скепсиса. Подойдя к ее стулу, он отвесил церемонный поклон.

— Вы и есть любимая внучка моего дорогого старого друга. — Он взял Кора за руку. — Нет нужды представляться, я узнаю его в ваших глазах.

И склонился к руке Коры в изысканном поцелуе. Кора даже не удивилась бы, услышав молодцеватый щелчок каблуков. Она не могла устоять перед обаянием этой старомодной вежливости и тепло улыбнулась.

— Здравствуйте, мистер Лимонад. Я очень рада наконец увидеться с вами.

— А я рад этому вдвойне, моя дорогая! — По-английски мистер Лимонад говорил безупречно. Отодвинув стул, он уселся напротив Коры. — Дайте-ка мне наглядеться на вас. Ваш дедушка гордился бы тем, какой красавицей выросла его внучка. Он часто с нежностью говорил о вас.

Кора, не выдержав, рассмеялась.

— Думаю, что все же не обо мне. Меня-то в те годы еще и на свете не было.

— О, нет! — Старый джентльмен явно смутился. — Снова меня подвела память. Увы, в последнее время это случается чаще, чем мне хотелось бы.

— Ничего страшного. — Кора уже жалела, что смутила этого элегантного старичка. — В конце концов, с тех пор прошло почти сорок лет, немудрено и забыть кое-что. Дедушка много рассказывал мне о ваших с ним приключениях.

Подошел официант, и Кора прервалась, заказав себе и мистеру Лимонаду по стакану чаю со льдом.

— Так он часто вспоминал Акапулько? — спросил мистер Лимонад, когда официант ушел.

— Да, дедушка очень любил этот город… Но это вы, наверное, знаете лучше меня.

— О да, Акапулько — чудеснейший город, а годы нашей молодости был еще чудеснее. Целыми ночами мы бродили в поисках приключений… Впрочем, прошлое всегда кажется восхитительным нам, дряхлым старикам.

Он улыбнулся печально и трогательно, и у Коры сжалось сердце.