Долли Нейл - Секрет Златовласки

Ванессе вдруг подумалось, что его мнение о ней изменилось бы, если бы он узнал о ней правду… не только о вчерашней ночи, но обо всей этой отвратительной истории, побудившей судью предложить ей работу, и о ее постыдном бегстве из Англии.

Как бы он реагировал, если бы она сейчас выложила ему все начистоту? Скорее всего, испытал бы шок, ужас, отвращение. Все это она уже видела раньше, со стороны людей далеко не таких привередливых, как Бенедикт Сэвидж, людей, считавшихся ее друзьями.

– Я подумал, пора поставить все точки над «i», чтобы я перестал чувствовать себя здесь посторонним.

– Посторонним? – Ванесса не смогла удержаться от раздражения. – Не будьте смешны, – заявила она своему хозяину. – Дом принадлежит вам, и вы не можете быть чужим в собственном доме.

Лицо у него передернулось от мрачной усмешки.

– Разве?.. Но ведь по-настоящему это не мой дом, не правда ли?.. За последние пять лет я вряд ли задерживался по одному и тому же адресу дольше месяца.

Ее поразила тоскливая нотка, прозвучавшая в его иронических словах, но она тут же удержала себя от невольного сочувствия. Господи, ведь этот человек – миллионер, у него есть все, что только можно пожелать, а он имеет нахальство на что-то жаловаться! Вокруг полно людей, живущих в хижинах и халупах, а он, пожалуйста, плачется, что у него слишком много домов!

– Это вы, – продолжал Бенедикт, – создали домашний очаг в этом доме, и именно вам он обязан жизнью, на нем отпечаток вашей личности…

Ванесса была ошеломлена при мысли, что ее привязанность к дому может стать мишенью для насмешек других. Это было одновременно и ее секретом, и глупой прихотью. С холодным, неподвижным взглядом она начала отрекаться от своей слабости.

– Мне нравится наблюдать, как дом восстанавливается в его былом великолепии, но я всего лишь присматриваю за ним, и все. Я только выполняю ваши распоряжения… Сегодня утром я разрешила прийти некоторым членам общества любителей истории. Вы ведь сказали, что не против, чтобы они осмотрели дом в обмен на доступ к имеющимся у них документам по его истории. Они могут здесь побродить?

Это не вызвало у него особого энтузиазма.

– Среди них будет мисс Фишер?

– Собственно говоря, да, – с невинным видом ответила Ванесса. Эта безостановочно щебечущая пожилая леди, старая дева, была неравнодушна к неуловимому новому владельцу Уайтфилда и стала бы страшно ему надоедать, если бы узнала, что он вернулся.

– В таком случае, я на пару часов уеду покататься на «дюзенберге», – поспешно проговорил он. – Мы обойдем дом после завтрака. Разумеется, если это не помешает вашим планам.

– Конечно, сэр, – послушно пробормотала Ванесса со вздохом облегчения в душе, вновь обретя возможность держаться в безопасной тени.

– И не говорите ей, что я здесь. – Он сердито посмотрел на нее.

– Конечно, сэр.

– Это не женщина, а банный лист.

– Неужели, сэр?

Он свирепо взглянул на ее невозмутимо вежливое лицо.

– Вы что, смеетесь надо мной, Флинн?

– Нет, сэр, – ровно солгала она.

– Хорошо. Потому что своим служащим я могу многое позволить, в том числе и неподчинение – если они хорошо выполняют свои обязанности, но не терплю, когда надо мной смеются.

Это определенно был приказ.

– Никто не смеется, сэр, – рассудительно проговорила Ванесса.

Она и раньше это за ним замечала – то, что он мало смеется; именно поэтому у нее сложилось впечатление, что мистер Сэвидж несколько бесцветен как личность. Даже чересчур добродушный, он редко вел себя непосредственно. Улыбка у него была не выражением теплоты, а скорее напоминала циничную ухмылку. Казалось, мало что могло его удивить…

За исключением сегодняшней ночи. Сюрприз застал его врасплох. В результате – эта заметная потеря его нечеловеческого самообладания; интересно, насколько он потерял контроль над собой вчера ночью, когда его удивление было наверняка еще больше! Она судорожно сглотнула, крепче ухватившись за простыни, сохранившие ее следы, и стараясь подавить вновь подступающую панику. Неужели на лице Ванессы так прямо и написано чувство вины, которое она испытывает?

Очевидно, нет, потому что хозяин уже отходил от нее, потирая подбородок с тем же выражением мальчишеского нетерпения, которое она заметила у него в библиотеке. Девушка поняла, что он уже занят мыслями о полученном ко дню рождения подарке, которым до сих пор не смог заняться.

– Думаю, ваши историки не появятся здесь в такую рань, так что я в полной безопасности успею перед уходом побриться. Я, наверно, съезжу на побережье, а может, если захочется, даже в Колвилль или Порт-Джексон. Скажите миссис Райли, я вернусь к ленчу около часа – если вы уверены, что к тому времени они уже уйдут.

– Я позабочусь об этом, сэр, – заверила она. К часу дня, она надеялась, и ей удастся настроить себя на более рациональный лад.

Он направился в ванную и на пороге остановился, бросив ей через плечо еще один трудный мяч.

– Да, между прочим, не бросайте меня опять на улице перед закрытой дверью.

Ванесса просто окаменела – и это на пороге избавления.

– Простите?

– Вы только что внизу сделали это – заперли двери в библиотеке, как только я вышел взглянуть на машину. Мне пришлось обойти дом вокруг к парадному входу и стучать, пока миссис Райли меня не впустила.

Ванесса вознесла благодарственную молитву.

– Неужели я это сделала? Должно быть, совершенно автоматически. Извините за причиненное неудобство, сэр. Больше этого не повторится.

Во всяком случае, если это будет зависеть от нее. В конце концов, совершенно невероятно, чтобы вновь пришлось пережить все то, что заставило ее так поступить!

4

– Ну что ж, на этом проблемы с плесенью должны закончиться, – с глубоким удовлетворением констатировал Билл Джессоп, распрямившись и поднявшись от раскрытой каменной кладки, высотой около метра, опоясывающей внутреннюю стену того, что когда-то было столовой для прислуги. – Эта последняя секция хорошо просохла. Теперь здесь может начать работу штукатур.

– Хотелось бы надеяться, что на плесень больше мы нигде не натолкнемся, – вздохнула Ванесса, отряхивая руки.

– Нельзя же жаловаться на это, если дому больше ста лет, – сказал каменщик. – Думаю, все дело в том, что тот, кто закладывал дом, не смог завершить работу. А он был настоящим мастером.

– Жаль, что он поддался золотой лихорадке, – произнесла Ванесса с легким пренебрежением человека, никогда не вожделевшего богатства. – Глядишь, и не утонул бы в затопленной шахте, а прожил долгую и обеспеченную жизнь, если бы выполнял то, что умел.

– Может, он жаждал не золота, а приключений, – предположил Билл, крупный, флегматичный мужчина, такой же грубоватый, как и материалы, с которыми он работал. – А может быть, он убегал от чего-то или кого-то. Разве вы не говорили, что после отъезда того каменщика его жена пару лет работала здесь кухаркой и зарекомендовала себя настоящей старой каргой?