Одри Хэсли - Близко к сердцу

— Сделать заказ по полной программе? — спросил Стивен, когда к ним подошел официант.

Эстелл кивнула, переключившись с мрачных размышлений о своей внешности на наблюдение за Стивеном, который разговаривал с официантом.

Хорошо, что она все еще находится в состоянии шока, с грустью подумала Эстелл, в то время как ее глаза жадно следили за каждым движением своего спутника. Нужно немедленно прекратить это. Ведь если хоть на минуту признать, что прошлая их встреча так много для нее значит и она не может ее игнорировать, а затем, однажды проснувшись, понять, что для него это был всего лишь случайный эпизод, она непременно сойдет с ума.

— Вы выглядите какой-то печальной, — заметил Стивен, когда официант ушел.

— В самом деле? — воскликнула она виновато.

Он кивнул, откидываясь назад и глядя на нее любопытно-насмешливыми глазами.

— Я просто размышляла, — выпалила она и, быстро придумав предмет для размышлений, добавила: — …об этом растении. Если оно растет везде как сорная трава, почему вы решили провести испытания здесь? Вам было бы проще сделать это в Америке.

— Возможно, но я не смог найти никого, кто вырастил бы его там, воспроизведя все ценные свойства, — ответил он довольно неубедительно и стал рассеянно осматриваться по сторонам.

Эстелл испытывала злость и замешательство. Даже если она просто попалась под руку в самый последний момент и была только скромным лабораторным ассистентом, то было бы совершенно естественным подробнее рассказать ей о проекте. Но он, видимо, ничего не хотел обсуждать с женщиной, с которой провел одну ночь и которую решил не признавать.

— О! — воскликнул он, и лицо его просветлело. — Вот и еда!

Прекрасный выход из положения, подумала Эстелл, с удовольствием вдыхая чудесный аромат, исходивший от огромных блюд. Она не станет гадать, помнит ли он ее или она просто имеет дело с человеком с короткой памятью, поскольку умирает от голода.

Они ели молча, отдавая должное отлично приготовленным блюдам. Только утолив голод, Эстелл почувствовала, что терзавшие ее мысли возвращаются снова.

— Я считаю преступлением оставлять все это, — со вздохом сказала она, — но я больше не могу съесть ни кусочка!

Он улыбнулся ей через стол и, словно это было в порядке вещей, подцепил вилкой с ее тарелки великолепно зажаренную куриную грудку.

— Хорошо, что поблизости нет миссис Уэрт, — рассмеялся он. — Стоило мне однажды совершить почти смертельный промах и рассказать, что я позавтракал здесь… Боже, как мне пришлось унижаться, чтобы вновь заслужить у нее звание хорошего человека! — Он уничтожил курятину и опять с вожделением посмотрел на ее тарелку.

Так делают любовники, автоматически отметила она… А разве они не были самыми страстными любовниками, пусть даже столь короткое время?!

— Значит, Питер не работает на вашу фирму, — заявила она, опять почувствовав необходимость сменить тему разговора и вернуться к вопросу, который он так внезапно оставил.

— Питер? — эхом отозвался он, надменно приподняв иссиня-черную бровь. — Я думал, что уже объяснил: Питер не работает ни на кого. Он просто блестящий ботаник, который занимается любимым делом.

Исчерпывающий ответ, саркастически подумала Эстелл.

— Вы ничего не объяснили, несмотря на свое предложение вчера вечером, — раздраженно заметила она. — Именно поэтому я и спрашиваю!

— Итак, что вы хотите узнать? — спросил он, холодно сверкнув глазами.

— Если это дело Питера, почему он сам не проводит анализы?

— Это не его дело!

Эстелл присвистнула, глядя на него через стол.

— Огромное спасибо! Если вы все так объясняете своим сотрудникам, я могу лишь сказать: да поможет им Бог!

— Вам требуется объяснение причин и смысла эксперимента, чтобы немного помочь в элементарных лабораторных работах? — спросил он, сердито взглянув на нее.

— Забудьте о том, что я проявила какой-то интерес! — резко парировала она, отпивая кофе из чашечки. — Мы все сделаем в молчании.

Стивен, поджав губы, взял кофейник и наполнил свою чашку.

— Дай мне передохнуть, Эстелл! — прошептал он. — Я пересек так много часовых поясов, что сейчас не совсем уверен, какой путь правильный. — Он размешивал сахар с отсутствующим выражением на лице. — Я не знаю, удалось ли Питеру воспроизвести растение в его первоначальном виде, но скоро мы узнаем это, проводя испытания… — Он сделал глоток кофе и с грустью продолжил: — Питер и мой отец прошли долгий путь вместе… Впервые они встретились, когда были детьми, и с тех пор постоянно переписывались, вплоть до смерти отца.

Его отец, подумала Эстелл, и сердце ее сжалось.

— Стивен, я… я… — заикаясь, начала она и остановилась: внезапное чувство вины нахлынуло на нее. — Послушайте, если вы не будете рассказывать об этом…

— Решите наконец, хотите вы услышать об этом или нет? — прервал он ее раздраженно.

— Хочу, — ответила она механически. Из того немногого, что рассказывал ей Роналд, она знала, что Стивен перенес душевные травмы, болезненность которых была ей хорошо известна.

— Питер наткнулся на это растение несколько лет назад и написал о нем моему отцу. Какое-то племя, живущее в джунглях, использовало его в лечебных целях — главным образом в качестве противоядия и антигистамина. Питер был уверен, что его стоит изучить.

Он прервал рассказ, чтобы попросить официанта принести счет.

— После смерти отца Питер время от времени экспериментировал с различными средствами, способствующими росту. Не так давно он связался со мной и предложил несколько растений, которые, по его мнению, достойны исследований.

— Должно быть, Теодор очень нервничает в ожидании начала экспериментов, — сказала Эстелл, когда официант вернулся со счетом.

— Не уверен, что он будет слишком много думать об этом, пока не получит результатов, — заметил Стивен довольным голосом. — Но он будет продолжать, пока не добьется успеха, — ведь это Питер! Поставьте перед ним ботаническую задачу, над которой следует поломать голову, и он с радостью посвятит хоть десять лет тому, чтобы решить ее или доказать, что решения не существует.

— Как вы считаете, есть шанс, что он решил ее? — спросила Эстелл, когда они вставали из-за стола.

Стивен пожал плечами.

— Кто знает!

Он встретился с ней взглядом, а затем его глаза медленно пробежали по ее фигуре сверху вниз и в обратном направлении и остановились на полуоткрытых губах и возбужденном румянце, вызванном его размышлениями вслух.

Когда он вновь посмотрел в ее глаза, на его лице было выражение насмешливого вызова.