Никки Логан - Тридцать свиданий

Она была замурована между оштукатуренной стеной и сексуальным мужским телом.

Излучающим тепло мужским телом. Чем дольше она лежала, тем больше ее кровать напоминала сауну. Зачем центральное отопление, если рядом Гарри?

Иззи могла бы разбудить его, но ей не очень хотелось, чтобы он видел ее тело при утреннем свете. Тогда… как быть? Лежать здесь и терпеть, пытаясь контролировать мочевой пузырь, пока Принц Гарри не соизволит проснуться?

Черта с два!

Иззи выгнула спину и оперлась рукой о кровать, захватив край своего великолепного двуспального одеяла — по размеру своей старой кровати, — затем напрягла мышцы живота и вытолкнула себя в положение сидя.

Осторожно карабкаясь через ноги Гарри и стараясь их не задеть, Иззи изогнулась влево — каждую секунду она напряженно следила за тем, чтобы их тела не соприкасались, — и, крепко зажмурившись, наполовину сползла, наполовину перекатилась через его икры, потянув за собой одеяло.

Иззи решилась открыть глаза, только когда почувствовала под ногами деревянный пол и увидела перед собой спасительную дверь.

— Элегантно, — пророкотал сзади сонный голос.

Попалась.

— Ты спишь как убитый, — пробормотала она через плечо, натягивая пижамные штаны, упавшие на пол из-под подушки в результате всех упражнений, которые они проделывали на кровати.

— Я не спал. А ты даже не пыталась разбудить меня.

— Я целую вечность лежала там, скрестив ноги. Ты мог хотя бы пошевелиться, подать знак, что не спишь.

Ей кое-как, неуклюже удалось напялить и пижамную куртку — все это она проделала, накрывшись пуховым одеялом.

— И пропустить представление, достойное Цирка дю Солей?

Да, приземлилась она эффектно. Иззи откинула одеяло назад и повернулась лишь тогда, когда была уверена, что оно упало и прикрыло обнаженное тело Гарри.

Он обернул его вокруг себя, чтобы согреться. Но движение выглядело слишком спокойным и неторопливым, словно он устраивался в постели надолго. Все тело Иззи напряглось так же сильно, как ее мочевой пузырь.

— Хочешь первым пойти в ванную?

Боже, какой вежливой она была.

— Я уже был там, — ответил он, растягивая слова, утром его акцент всегда был более выражен.

Это объясняло, когда и как она соскользнула с него в прохладные объятия стены.

— Натолкнулся на пижона в дорогом пальто, спешившего уйти до рассвета. Друг брата Поппи. Я полагаю, она не была в восторге от того, что он здесь ночевал.

Итак… это утро и без того было вполне сюрреалистичным. Теперь еще босс посвящал ее в сплетни собственной квартиры. Пульс начал паниковать.

— Я сейчас вернусь, — сказала она, подняв руку.

Затем открыла дверь — висящие на ней вещи сопроводили это движение легким шуршанием — и поспешила в ванную.

Спустя несколько мгновений Иззи испытала облегчение, но задержалась в ванной — она стояла на коврике, чтобы не замерзнуть на кафельном полу, и, прикусив щеку, отчаянно пыталась разобраться, где заканчивается реальность и начинается эта странная фантазия, в которой она вдруг оказалась.

Что говорит протокол в такой ситуации?

Она должна попросить его уйти? Или предложить ему остаться? Нужно пригласить его на совместный завтрак с соседями по квартире? Любой из этих сценариев был просто ужасен.

Ну почему бы ему не выскользнуть на цыпочках из квартиры, как трусу, каким он, вероятно, и был?

Расчесав пальцами волосы и проверив, не размазана ли под глазами вчерашняя тушь, Иззи решительно направилась обратно и вошла в спальню со словами:

— Значит, так…

Но ей не нужно было беспокоиться. Пока она колебалась и трусливо пряталась в ванной, Гарри успел надеть костюм и уже заталкивал галстук в карман пиджака. Закончив с галстуком, он вытащил из того же кармана ее служебный пропуск и протянул Иззи:

— Тогда увидимся в понедельник?

От неожиданности она моргнула:

— В офисе?

Тут до нее дошло. Да что он возомнил о себе и их единственной ночи! Какое сильное заблуждение. И какая самонадеянность.

Она не отреагировала на его протянутую руку.

— Я не вернусь, Гарри.

— Конечно, вернешься. Сейчас мы уже поладим.

Он что, шутит?

— Теперь, когда лед сломлен и мы обменялись биологическими жидкостями?

Образно. Если бы не презервативы, которые он откуда-то достал.

Гарри пожал плечами:

— Мы познакомились чуть ближе. Мы знаем размеры друг друга.

Очень интимные размеры.

— Ты полагаешь, что наше занятие горизонтальной йогой как-то усилило твое профессиональное уважение ко мне?

Выдающийся секс прошлой ночью действительно не заслуживал ее пренебрежительных слов. Чего нельзя сказать о Гарри Митчелле.

Он нахмурился:

— Иззи…

— Вообще-то для тебя мисс Дин.

Его брови взлетели.

— У нас было четыре оргазма. Я думаю, мы давно уже миновали стадию мисс и мистера, разве нет?

— Мои друзья называют меня Иззи.

— А любовники?

Нет, она ни за что не признается, как мало времени уделяет отношениям с кем бы то ни было. Пусть думает, что такие ночи для нее само собой разумеющееся. Лучше, чем позволить ему предположить, что он особенный.

— Никак.

— Неудивительно, если ты так ведешь себя на следующее утро.

Да. У нее получалось не очень убедительно. Но этот мужчина хамил, когда его рот не был занят поцелуями и прочими ласками.

— Знаешь что? Я думаю, нам следует назвать это просто ночью.

Или утром.

Гарри нахмурился:

— Я не понимаю, что произошло. Я думал, ты спокойно относишься к подобным связям на ночь.

— Я и не жду ничего! — крикнула она чуть громче, чем следовало бы в такой ранний час. — Тот факт, что ты думаешь — впервые за миллион лет, — что со мной достаточно переспать, чтобы уладить весь этот адский кошмар, в который превратилась наша работа…

Потому что все было именно так. Он считал, что проблема в ней. Он не имел ни малейшего понятия о собственных недостатках.

— Мы поговорили, — сказал он. — Мы поладили.

— В аду нечасто холодает. Шансов, что мы снова поладим, по статистике, меньше, чем раньше.

Ах, эти числа. Надежный храм математики.

Гарри засунул ее удостоверение обратно в карман:

— Ты странная, Айседора Дин.

Она выпрямилась, потянулась, так что ее позвонки слегка хрустнули, и сложила руки на груди:

— По крайней мере, сейчас я свободна и могу быть настолько нормальной или странной, насколько захочу. И тебе не нужно переживать о том, что я думаю. Спасибо за прошлую ночь, и всего наилучшего в твоей карьере.