Плачущие тени (СИ) - Бузакина Юлия

— Знаешь, это хорошо, что ты пришла. Будто сразу солнышко из-за туч выглянуло, — заулыбался Саша, с нежностью глядя на нее. — Но только о чем ты так хотела спросить?

— Ладно, — встряхнувшись, выдохнула Наталья Петровна. — Раз уже пришла…

— Я весь во внимании, — заверил ее Саша, разливая вторую порцию коньяка в стопки.

— Скажи, если бы тогда, на втором курсе, я призналась тебе в любви, ты бы выбрал меня?

Саша Велюров не ожидал такого вопроса. Несколько мгновений он смотрел на свою гостью немигающим взглядом. Напряженно сглотнув, отставил коньяк в сторону и осторожно взял ее за руку.

— А ты тогда любила меня? — тихо спросил он.

— Боже мой! Ну что за вопросы! — тут же выдернув свою руку обратно, воскликнула Наталья Петровна. — Конечно, любила! Я думала, не переживу твоей женитьбы!

— Ты всегда была для меня королевой. Недостижимой и холодной. Мне казалось, ты никогда не спустишься со своей высоты. А я… Я же вылез неизвестно откуда, Ната! У меня на тот момент и прописки ростовской не было! Меня зачислили на дневное отделение по чистой случайности, потому что я после армии поступал! Все, что у меня было — это природой заложенная способность приноравливаться к обстоятельствам и извлекать из них выгоду! Женитьба на тот момент была очень выгодным обстоятельством. Я не романтик, Ната, если ты об этом.

Наталья Петровна разочарованно вздохнула. В сердце медленно расползалась печаль. «Какая же я дура, что пришла сюда», — подумала она.

— Но знаешь, — тем временем продолжил свою исповедь Саша, подвигая к ней наполненную стопку, — если бы ты намекнула тогда, что испытываешь хоть что-то, и отвлеклась от самолюбования, возможно, все было бы по-другому. Конечно, я бы не стал без пяти минут прокурором, и карьера не пошла бы так лихо в гору…

— Самолюбования? — оскорбленная словами, метнула взгляд в его сторону Наталья Петровна. — Да я от горя места себе не находила!

Она судорожно схватила свой коньяк и залпом опрокинула в себя стопку.

— Фу, гадость какая! — тут же выругалась она в адрес коньяка и засунула в рот шоколадную конфету.

Саша смотрел на нее своими карими глазами, но теперь как-то иначе, теплее. Менялось выражение его лица, постепенно рассеивалась настороженность. Немного смутившись такого откровения, он потер щетину на подбородке, и уже собирался было что-то сказать, как вдруг где-то в прихожей зазвонил сотовый телефон.

— Ох, это у меня в сумке. Платон, наверно, беспокоится! — резво подскочила со своего места и поспешила в прихожую Наталья Петровна. Ее тоже смутило собственное признание. Трезвонящий на дне объемной сумки телефон казался ей спасением от той неловкой ситуации, в которую она сама их поставила.

Схватившись за сумку, как за спасительную соломинку, Наталья Петровна начала в ней остервенело рыться. Телефон все трезвонил. Словно чуя подвох, он никак не хотел показываться из сумки. Кое-как ей все же удалось выудить его оттуда.

— Алло, сынок!.. Да, я в порядке. Я здесь, недалеко, у Александра Константиновича… Что я у него делаю? Коньяк пью. Почему в будний вечер? Жизнь у меня такая. Нервная. Да все хорошо, сыночек. Буду чуть позже, — отчеканила она и ловко засунула телефон обратно в сумку. В один миг вдруг почувствовала, что Саша стоит позади нее. Растерянно повернулась к нему и пожала плечами.

— Это Платон. Никак не мог понять, почему я у тебя в такой поздний час.

Саша снисходительно качнул головой и мягко притянул ее к себе. От волнения у Натальи Петровны бешено застучало в висках. Она больше не анализировала свое состояние и не искала ответ на вопрос о возможности существования личной жизни, когда тебе уже за сорок. Саша привлек ее к себе, и они долго стояли, обнявшись. Ей было слышно, как бьется его сердце. Прижимаясь щекой к его широкой груди, она думала, что окружающий ее шаткий мир сможет устоять только в этих объятиях, таких крепких, родных и теплых. Прикрыв глаза, она потянулась к его губам. Спустя мгновение они целовались. Потом они целовались еще и еще, и ей казалось, что нет ничего прекраснее этих поцелуев.

В ее жизни все изменилось. Отныне она любила, не стесняясь. По вторникам и четвергам Саша Велюров заезжал за ней на работу, и они вместе где-нибудь ужинали. Чаще всего в Западном микрорайоне, рядом с домом. Так было удобнее, Наталья Петровна беспокоилась за Платона. В выходные, ближе к обеду, Саша появлялся в их квартире и они вместе что-нибудь готовили. Или смотрели старое кино на диване.

Платон крайне болезненно воспринял появление нового человека в жизни матери. Ему казались омерзительными долгая болтовня по сотовому телефону, веселый смех и легкий флирт. Все попытки образовавшейся пары наладить контакт не приводили к успеху.

В международный женский день Саша предложил выехать на природу всем вместе. Поэтому накануне кухня Натальи Петровны благоухала приправами и свежими травами для маринада.

— Снимем небольшой домик на базе в Мелиховской, шашлыки пожарим! Мои друзья из прокуратуры тоже едут! Будет весело! — разделывая мясо в кухне у Натальи Петровны, говорил Саша Платону. — Тебе, как будущему юристу, надо заводить полезные знакомства! А еще я тебя научу мясо жарить по особому рецепту, на гриле. Пальчики оближешь!

— Мама! Но почему я не могу просто остаться дома? — с тревогой и недовольством рассматривал дно пустой чашки сын. — Эти ваши разговоры за столом на юридические темы, они кого угодно с ума сведут!

— Не можешь, потому что я хочу видеть тебя рядом! — нетерпеливо взмахнула рукой Наталья Петровна и тут же порывисто обняла сына за плечи. — Ты мой сын, к тому же, без пяти минут студент юридического факультета! Тебе надо общаться с юристами! Это необходимо для будущей карьеры!

— А если в моей жизни что-то изменится? Если я не доберу баллов? — хмурясь, спросил сын. — Что тогда?

— Тогда подключусь я! — строго оборвал ход его мыслей Саша. — И вместе мы их доберем! Иначе и быть не может!

Наталья Петровна просияла. Она еще никогда не была так счастлива от того, что рядом находились два самых любимых мужчины в ее жизни. За последние дни она очень изменилась. Позволив себе любить, она расцвела. Это внутреннее преображение сказалось и на внешности. Бледность ушла, темные круги под глазами исчезли. Наталья Петровна искрилась счастьем и красотой.

— Платоша, ну разве ты не хочешь в будущем иметь достойное место? В нашей сфере для тебя всегда найдется работа! И делать-то ничего не надо, просто учись!

Платон понуро покачал головой и поднялся из-за стола.

— Я буду у себя в комнате, — пробурчал он и вышел из кухни.

— И что с ним делать? Ума не приложу… — сникла Наталья Петровна. — Я думала, он уже взрослый и спокойно воспримет твое появление. А получается, мы его раздражаем.

— Ему нужно время, чтобы привыкнуть. Я не вижу здесь никакой проблемы, — бодро продолжая резать мясо, отозвался Саша. — Завтра мы проведем день втроем, возможно, мне удастся найти к нему подход.

— Я тоже буду стараться. Только мне не нравится, что его раздражает напоминание о будущей профессии. Иногда мне кажется, что он идет в юристы без особого энтузиазма.

— Ната! Не дави на него! Ты же, как наседка, вокруг вертишься! Дай ему вдохнуть свободной грудью! Удерживай, отпуская. Знаешь такое выражение?

— А если…я отпущу его, и он не вернется? — бледнея от своей догадки, спросила она.

— Что значит, не вернется? — весь перемазанный в маринаде и мясе, озадаченно повернулся к ней Саша.

— Если он не захочет поступать на юридический? Или, еще хуже, к отцу уедет? Как я тогда жить буду?

— Тогда, милая моя, — раскрывая ей свои широкие объятия, заулыбался Саша, — мы с тобой заведем собаку и будем много путешествовать.

— Собаку? — прижимаясь к его широкой груди, жалобно переспросила Наталья Петровна.

— Ну, да. Собаку. Ты не любишь собак?

— Люблю, конечно. Но…собака не заменит мне сына!

— Конечно, не заменит! Но нам куда-то надо будет девать твою идею опекать ближнего! — стараясь не перемазать ее грязными руками, во всю хохотал Саша.