Мод Лэрби - Вечная игра

Мод Лэрби

Вечная игра

Пролог

Эмма хотела было кинуться за Брентом, но остановила себя. И только посмотрела ему вслед, затем, вся дрожа, открыла дверь и поплелась к лестнице. Сев на ступеньку, она прижала руки к пылающему лбу и долго сидела так, перебирая в памяти все сказанное Брентом. Неужели он прав? Неужели ее в самом деле больше волнует внешний блеск, нежели настоящая жизнь? Она стала вспоминать, что же ее поначалу привлекло в Дэниеле, и вынуждена была признать правоту Брента.

Но что он предлагает взамен той жизни, к которой она стремится? Он же даже не сказал, что хочет на ней жениться, ни слова о любви. Вся его речь — очередное обвинение, злое, унизительное перечисление предполагаемых мотивов ее поведения.

Эмма положила руки на колени. Она так расстроена, что готова была расплакаться в любую минуту. Сколько раз она давала себе слово держаться от Брента подальше, и что из этого вышло? А ее дурацкий обман? Именно дурацкий. Только себе сделала хуже. С первой минуты, как они встретились, Брент Форрест вторгся в ее жизнь, и пути назад нет, потому что она любит его.

1

— Не угодно ли дамам еще чаю?

Судорожно вцепившись обеими ручками в синий чайник, Эмма вопросительно оглядела сидевших за столом гостей. Мэгги, двоюродная бабушка Эммы, с доброй улыбкой наблюдала за стараниями внучки соблюсти этикет. Еще три «гостьи» с треугольными мордочками и в кукольных кружевных шляпках явно выражали свое неудовольствие, и Эмма ни секунды не сомневалась, что Бетси, Арабелла и Кларисса, любимые кошки Мэгги, умчались бы куда подальше, будь на то их воля.

— Спасибо, дорогая. Это было бы чудесно, — ответила за них Мэгги. — Правда, мне кажется, другим твоим гостьям хочется, чтобы ты налила им в блюдечки немножко больше молока и немножко меньше чая.

Уверенно шагая в туфельках на высоких тонких каблучках, Эмма обогнула стол и склонилась над крошечной фарфоровой чашкой Мэгги.

— Не могут же они пить одно молоко, — заявила она, тряхнув кудряшками цвета меди.

Большая соломенная шляпа съехала ей на глаза, и она с досадой попыталась локтем водворить ее на место, но безуспешно. Тогда Мэгги забрала у нее чайник и поставила на стол, ласково улыбнувшись внучке.

— Мисс Тейлор, позвольте сообщить вам, что вы выглядите потрясающе.

— Благодарю вас, — с важностью проговорила Эмма и, упершись подбородком в грудь, принялась уже не в первый раз восхищенно разглядывать белое платье, которое Мэгги торжественно достала из огромного сундука и надела на нее, заколов множеством булавок и затянув поясом, чтобы оно не висело на малышке мешком.

Немного погодя Мэгги взяла Эмму за руку, и они долго с нежностью смотрели друг на друга. Пусть одной было семь, а другой шестьдесят, разница в возрасте не имела никакого значения, потому что души у них были родственные.

— Ты правда прелестна, — сказала наконец Мэгги. — Когда-нибудь явится прекрасный принц и украдет твое сердце.

— Я не знаю никакого прекрасного принца. — Эмма вздернула подбородок и недоверчиво прищурилась.

— Ничего, зато ты, наверное, знаешь немало красивых мальчиков. Они вырастут и станут настоящими принцами.

Девочка сморщила носик.

— И Сэм Янг, с которым я учусь, тоже? Он жует с открытым ртом. Ой! А у тебя был прекрасный принц? — У Эммы от любопытства округлились глаза.

— Был, — с грустью ответила Мэгги.

— И где же он? Почему его нет тут?

— К сожалению, я сделала глупость и его увела другая принцесса.

Эмма неодобрительно покачала головой.

— Она нехорошо поступила. Ты должна была отобрать его обратно.

— Это оказалось невозможным.

Глаза Мэгги затуманились от нахлынувших воспоминаний, и Эмма, не в силах вынести печального вида бабушки, отвернулась.

Заметив растерянность внучки, Мэгги ободряюще ей улыбнулась и ласково сказала:

— Вот ты вырастешь, и я помогу тебе отыскать твоего принца. Только, пожалуйста, будь умницей, когда встретишься с ним.

— А если он наделает глупостей?

— Тогда дай ему знать, что не потерпишь никаких дурачеств.

Эмма не все понимала в словах Мэгги, однако ей это даже нравилось — чем непонятнее, тем лучше.

Бетси, Арабелла и Кларисса, которым до смерти надоели их креслица, вскочили на стол и устремились к молочнику.

Испугавшись, Эмма схватила чайник, но не смогла удержать его, немного горячей воды вылилось на Клариссу. Испуганная кошка истошно мяукнула и бросилась в сторону, по пути опрокинув сахарницу. Оказавшись на полу, она принялась отчаянными усилиями избавляться от шляпки, которая закрыла ей глаза.

Бетси и Арабелла немедленно последовали за Клариссой, опрокидывая все, что было на столе. Они носились по комнате, заскакивали в кукольный домик, под кровать, на кресло, в сундук с игрушками.

Эмма захлопала в ладошки и издала радостный крик, от которого старомодная шляпа подпрыгнула у нее на голове. Мэгги встала со стула и открыла дверь. Все три невоспитанные «гостьи» устремились к лестнице.

Оглядев стол и покачав головой, она повернулась к своей все еще хихикающей внучатой племяннице.

— Дорогая мисс Тейлор, ваш прием, по-видимому, подошел к концу?

Эмма подхватила юбку и изобразила неуклюжий реверанс.

— О, мисс Годвин, я вам так благодарна за то, что вы навестили меня. Однако в следующий раз, думаю, вам лучше прийти без подружек, — добавила она, строго посмотрев на пожилую даму.

— Да уж, манеры у них не очень… — Мэгги притворно вздохнула и, округлив глаза, пожала плечами. Затем прижала к себе Эмму, и они обе расхохотались, довольные собой.

Эмма Тейлор вздохнула и попыталась избавиться от нахлынувших воспоминаний.

— Как жалко, тетя Мэгги, что такое больше никогда не повторится, — прошептала она.

Девушка оглядела тихое кладбище. Стояла вторая половина лета с ее удушающей жарой и застывшими в воздухе жужжащими насекомыми.

Крепкий запах роз и настурций щекотал Эмме нос, и она достала маленький кружевной платочек, чтобы вытереть появившиеся слезы.

— Все было бы не так, если бы ты была откровенна со мной последние два года. Ну почему ты не написала мне, что больна? Я бы прилетела первым же самолетом.

Ответа она, естественно, не получила.

Эмма поглядела на кучу земли, укрытую зеленым армейским брезентом, потом на могилу, портившую совершенный вид еще совсем недавно нетронутой лужайки.

Подбородок вновь задрожал, на глаза навернулись слезы, и заныло сердце. Она даже не пыталась остановить грозивший прорваться поток, наоборот, едва ли не обрадовалась, когда он хлынул. Платок уже давно стал абсолютно мокрым, но она все равно прикладывала его то к глазам, то к щекам.