Дебби Макомбер - Список Ханны

Дебби Макомбер

Список Ханны

Посвящается Мэгги Пил Эверетт,

с благодарностью за замечательную идею

Глава 1

Я не сентиментальный малый, и мне нередко случалось забывать о Дне матери, а однажды, когда мы с Ханной еще встречались, не заметил приближения Дня святого Валентина. К счастью, жена не принимала близко к сердцу мои провалы памяти, не подвергая сомнению в связи с этим искренность моих чувств. Что касается праздников и дней рождений — тут я вообще пустое место. Наверное, я бы и Рождества не заметил, если бы не поднималась вся эта предпраздничная кутерьма вокруг него. Не потому, что я такой эгоцентричный… Хотя… Может быть, в какой-то степени так оно и есть, но разве не все мы таковы?

Я считаю, что уделять много внимания людям в связи с их днями рождения или традиционными праздниками просто нелепо. Если вы любите кого-то, нужно проявлять свою любовь друг к другу каждый день. Зачем ждать определенной даты, чтобы подарить жене цветы? Поступки говорят лучше слов, особенно если это проявления любви. Просто потому, что вам хочется порадовать любимого человека.

Этому меня научила Ханна. Ханна. Сегодня, восьмого мая, исполнился ровно год с того дня. Ровно год, как я потерял ее, мою прекрасную тридцатишестилетнюю жену. Даже сейчас, спустя год после ее смерти, при мысли об этом у меня болит сердце.

Целый год. Триста шестьдесят пять одиноких дней и пустых ночей. Помню, как через несколько дней после ее смерти я стоял над свежей могилой, глядя, как гроб опускают в землю, потом бросил горсть земли на глянцевую крышку, и этот глухой стук навсегда остался в моей памяти.

Не проходило и часа, чтобы я не вспомнил Ханну. Это сейчас, а в первые месяцы после похорон я и минуты не мог прожить без воспоминаний о ней. Все вокруг кричало, напоминало мне о Ханне.

Сказать, что я любил ее, было бы слишком просто и не отразило бы всей глубины моего чувства. Только с ней я испытывал полноту восприятия мира, а после ее смерти все краски и звуки стерлись, стали бесцветны, тусклы. Тысячу других таких же определений можно было подобрать, но и они не смогли бы описать ту пустоту, которая охватила меня после ухода жены.

Я без конца вел с ней односторонний нескончаемый разговор с того самого момента, когда она подарила мне прощальную улыбку, перед тем как вручить свою душу Господу Богу.

И вот теперь, год спустя, находясь на стадионе на бейсбольном матче с участием «Сиэтл маринерс», я притворяюсь, что слежу за игрой, хотя все мои мысли только с ней — с моей ушедшей ровно год назад дорогой женой.

Я сидел в ложе с братом Ханны и моим лучшим другом Ричи. Это он пригласил меня на игру, хотя конечно же не причислял меня к бейсбольным фанатам и прекрасно знал, какая сегодня дата.

Внешне я могу казаться человеком не сентиментальным, но разве смогу забыть тот день? Поскольку я врач, педиатр, мне приходилось видеть смерть и быть ее свидетелем, но каждый раз, поверьте, это было нелегко. Особенно тяжело, когда речь идет о детях. Даже если конец приходит безболезненно и тихо, как это было в случае с Ханной.

Подростком я увлекался спортом. Играл осенью в футбол, зимой в баскетбол, а летом работал спасателем. Дух соревнования является неотъемлемой частью моего «я». Не люблю проигрывать, но смерть — мой главный противник — играет нечестно, не по правилам. Она забрала у меня мою любимую жену слишком рано. Ханна была самой жизнерадостной, энергичной, любящей из всех женщин, которых я знал когда-либо. С тех пор я потерял смысл жизни.

Хотя я сражался со смертью, моим врагом, с первого дня, как стал врачом (поэтому я и стал врачом, чтобы с ней сражаться), я не до конца понимал ее глубинный смысл. Но мне случилось однажды понять, что смерть может быть другом, оставаясь при этом врагом. И именно Ханна, которая любила меня с такой силой и знала меня так хорошо, показала мне, что так бывает.

В течение прошедшего года, переживая все заново, я испытывал огромное сожаление, что невольно доставлял ей лишние страдания, пытаясь отрицать факт, что она умирает. Отказываясь смириться, цеплялся за проблески надежды. Ханна готова была покинуть меня, а я не отпускал ее, был эгоистом, потому что не представлял жизни без нее.

Даже когда она впала в беспамятство, я сидел днем и ночью около ее постели, надеясь на чудо. Глупо с моей стороны, ведь, как медик, я знал горькую правду. Теперь понимаю, что мое упрямство, мое упорство не давали ей уйти, дух не мог покинуть тело, я удерживал его. Привязывая к земле, не давая отправиться к Богу.

Когда я осознал тщетность своих усилий и надежд, когда увидел, как страдают ее родители и брат, только тогда ясно пришло сознание, что должен отпустить ее… Я встал и покинул больничную палату. Надо было взять себя в руки. Я не спал и не ел несколько дней, не брился, зарос и выглядел трагично и жалко. Вернулся в наш дом, принял душ, заставил себя выпить чашку бульона и проспал три часа. Когда я вернулся в клинику, около постели Ханны собралась вся семья. Ханна была в беспамятстве, пульс почти не прослушивался, было ясно, что жить ей осталось всего несколько минут. И вдруг, перед тем как уйти в мир иной, она открыла глаза. Посмотрела прямо на меня и улыбнулась. Я взял ее руку, поднес к губам, глаза ее вновь закрылись, и она… Она покинула нас…

Ее последняя улыбка останется со мной навсегда. Каждую ночь, едва моя голова коснется подушки, я вижу перед собой последнюю улыбку Ханны.

— Эй, Майкл, хочешь пива? — услышал я.

Ричи никогда не звал меня Майком, впрочем, как и все остальные. Даже ребенком я никогда не был Майком.

— Давай. — Я не следил за игрой. Просто машинально вскакивал с места, когда вскакивали все, и орал что-то вместе с ними. Понятия не имел, какой счет и кто ведет. Я долгое время был безразличен ко всему, кроме своей работы. Она была моим спасением.

— Пообедаем вместе после игры? — Ричи протянул мне бутылку холодного пива.

Я поколебался. Меня ждали пустой дом и воспоминания о Ханне.

— Конечно.

Есть не хотелось. Я давно потерял аппетит, еду воспринимал как необходимость.

— Отлично. — Ричи сделал большой глоток пива и вновь повернулся к игровому полю.

Я пришел сюда, хотя совсем не интересовался игрой, и это было нечестно по отношению к Ричи, ведь он заплатил большие деньги за места в этой ложе и мог взять кого-нибудь другого, кто составил бы ему полноценную компанию. Но именно в этот день я не хотел оставаться один. Остальные дни в году я был абсолютно удовлетворен собственным обществом. Но не сегодня.

Игра, вероятно, закончилась; очнувшись, я увидел, что народ покидает места на стадионе.