Бренда Джойс - Невероятное влечение
Она напряженно застыла на месте. Если бы сейчас он предложил ей чек, Александра была бы потрясена — нет, просто шокирована! — тем, что получила плату за те сокровенные, восхитительные мгновения, которые они разделили друг с другом. То, что было между ними, совсем не напоминало продуманное соглашение или скрепленный подписями договор — нисколько. И все же отец отчаянно нуждался в деньгах, да и допустить брак Оливии со сквайром Александра просто не могла.
— Полагаю, я уже не могу сделать шаг назад, — тихо сказала она.
— Хорошо. — Взгляд Стивена задумчиво бродил по ее лицу. — И ты чувствуешь себя лучше… надеюсь?
Он явно собирался затронуть тему Эджмонта, и внутри у Александры все сжалось.
— Разумеется, гораздо лучше.
Лицо герцога на мгновение озарилось улыбкой, которая, впрочем, тут же померкла.
— Я не хочу, чтобы ты о чем‑либо волновалась. — Его взгляд стал цепким, пронзительным. — Я собираюсь позаботиться об Эджмонте.
Александра почувствовала облегчение, но на смену этому чувству тут же пришла тревога.
— Отец — моя проблема, не твоя, — промолвила она.
— В самом деле? — Он все так же пристально изучал ее лицо. — Я хочу помочь, поскольку, когда беру кого‑то под свою защиту, делаю это без условий и ограничений.
Рука Стивена скользнула вдоль ее бедра, он наклонился ниже и пробормотал:
— Ты, безусловно, должна знать об этом.
Страстное желание вспыхнуло в душе Александры — внезапное, мощное, ошеломляющее… Казалось, теперь она не могла ничего взять у герцога, не могла принять его помощь. Если бы Александра это сделала, Стивен никогда не понял бы, что она искренне его любит. Впрочем, несмотря на свои нежные чувства, преданная старшая сестра должна была позаботиться об Оливии.
— Ты по‑прежнему грустишь.
«Похоже, избежать этой темы не получится», — мелькнуло в голове Александры.
— Независимо от того, что сказал или что сделал Эджмонт, он — мой отец.
Стивен коснулся губами ее шеи.
— Я знаю.
Александра хотела спросить, что он собирается предпринять в отношении барона. Но настойчивые губы Стивена порхали по ее напряженной шее, постепенно стирая воспоминания о неприятном разговоре с отцом, состоявшемся днем.
— Я хочу тебя, — с нежностью произнес Клервуд.
Александра вздохнула, снова не в силах противостоять его ласкам.
Карета Клервуда свернула на запущенную, изрытую колеями, грязную дорогу. Затянув покрепче ремень, стоически переживая тряску по ухабам, Стивен смотрел в окно на маленький двухэтажный дом, в котором еще совсем недавно жила Александра. Представшие взору герцога скудные угодья находились в запустении: то, что теперь лишь отдаленно напоминало газоны, утопало в грязи, обветшалый амбар позади дома, казалось, вот‑вот обрушится. Стивен нисколько не сомневался в том, что и внутри жилище окажется бедным, прямо‑таки убогим. Ему довелось повидать немало лачуг и похуже — например, узкие комнатушки без освещения и окон, набитые целыми семьями, которые были так переполнены, что невозможно было пошевельнуться, и так грязны, что он едва мог дышать. И все же тревога Стивена почему‑то неудержимо росла.
Александра заслуживала роскошных условий жизни, и он был рад, что сумел обеспечить их для своей гостьи.
При мысли о ней сердце Стивена затрепетало, а в карете стало как‑то непривычно тепло. Ощущая все нарастающее беспокойство, герцог начинал подозревать, что непокорное сердце пытается что‑то сказать ему — нечто невероятное, неправдоподобное, просто невозможное, — и он отказывался это слушать. Ведь то, что Клервуд искренне привязался к Александре и испытывал к ней нежность, казалось невероятным, не так ли? Он был холодным, бессердечным человеком. Он был неспособен любить. И не потому, что светское общество обвиняло герцога в этом, делая черствым, а потому, что он был образом и подобием старика Тома.
И все же сердце Стивена неудержимо колотилось, будто пробуждаясь к жизни и искренним, глубоким чувствам. Он не мог припомнить, чтобы когда‑либо ощущал нечто подобное, был одновременно так доволен, так рад — и так счастлив. Стивен спрашивал себя, не сразила ли его страсть, не охватили ли его ненароком нежные чувства — и если так, значит, он стал таким же потерявшим голову от любви болваном, как Алексей и другие его кузены из семьи де Уоренн.
А де Уоренны, как известно, влюбляются один раз — и навсегда. Стивен напряженно замер. Он прекрасно знал эту старую семейную поговорку, но был абсолютно уверен в том, что является исключением из этого специфического правила династии де Уоренн.
Стивен не хотел анализировать свои удивительные, совершенно незнакомые доселе чувства. Он был просто рад тому, что одумался в отношении Александры и увез ее из той отвратительной городской трущобы. Клервуд знал: отныне он всегда будет чувствовать себя виноватым за то, что спровоцировал события, из‑за которых она и оказалась в таких ужасных обстоятельствах. Но, по крайней мере, он мог компенсировать нанесенный ей вред.
Сейчас, глядя на обветшалый дом и запущенные угодья, Клервуд, смягчившись, думал о мисс Болтон — с такими теплотой и нежностью, которые до этого момента считал для себя невозможными. Александра была гордой и ответственной женщиной, и ему не нужно было спрашивать, чтобы знать: подобное существование, в бедности, под одной крышей с пьющим отцом и двумя зависимыми, незамужними сестрами, истощало ее силы, заставляло страдать. И разве Александра не упомянула о том, что отвергла возможность выйти замуж по любви ради заботы о сестрах? Стивен насторожился, почувствовав что‑то вроде укола ревности. Это было давным‑давно, но, даже если и так, ему было неприятно думать о том, как сильно мисс Болтон любила когда‑то другого мужчину.
Стивен был уверен в том, что Александра не из тех, кто легко отдает свое сердце. Возможно, она даже относится к тому типу женщин, которые любят раз и навсегда, совсем как его родственники из семейства де Уоренн. И возможно, она и в самом деле все еще любит этого своего Оуэна. С другой стороны, Клервуд не сомневался в том, что Александра что‑то чувствует и к нему.
Сердце герцога снова учащенно забилось. Как же он желал, чтобы эта женщина сильно, до самозабвения привязалась к нему, чтобы она была ему абсолютно верна! Возможно, после нескольких ночей необузданной страсти Александра станет буквально одержима им. Как раз этого герцог и жаждал добиться.
Он не хотел, чтобы в ее памяти сохранились нежные, полные любви, сокровенные воспоминания о ком‑то другом.
Карета Стивена почти приблизилась к дому, и он еще крепче схватился за ремень. Клервуд не мог точно вспомнить миг, с которого начал восхищаться Александрой. Возможно, это произошло в момент их первой встречи в Херрингтон‑Холл, когда она держала голову высоко, несмотря на отвратительные сплетни. Так или иначе, но его восхищение ею росло стремительно, не по дням, а по часам. В сущности, Клервуд сильно сомневался в том, что встречал прежде кого‑либо столь же сильного, мудрого и решительного. У них двоих было гораздо больше общего, чем могло показаться на первый взгляд.
