Бертрис Смолл - Вспомни меня, любовь
Вариан покачал головой:
— Бедная Кэт. Она не понимает, что речь идет о гораздо большем, чем просто ее замужество. Церковь разделилась на сторонников реформ и ортодоксов. Каждая из сторон считает, что получила Божье благословение. Каждая из сторон ради достижения цели готова на все, например, на то, чтобы сбросить с трона глупую маленькую девчонку. Не хотел бы я оказаться здесь, когда это произойдет! Ты права, Нисса. Мы ничего не можем сделать и должны поскорей уехать домой.
— Ох, Вариан, мне так жалко и Кэт, и короля, — вздохнула Нисса, кладя голову на широкую грудь мужа.
Он погладил ее по волосам. Они были мягкими, шелковистыми и чудно пахли. До Ниссы он не любил ни одной женщины и знал, что никогда не полюбит никого, кроме нее.
— Мы ничем не можем помочь им, — прошептал он. В его голосе сквозила такая печаль, что Нисса испуганно подняла голову:
— Что с тобой, Вариан?
— Ты жалеешь короля и Кэт, а я думаю про своего деда. Можно только догадываться, как сложилась бы его жизнь, не будь он столь жаден до власти. Почему ему всегда было мало его земель, богатств, семьи? У него множество должностей и обязанностей, но он всегда готов добиваться новых. Чего ему не хватает для счастья?
— Он великий человек, — неохотно признала Нисса, — а великие люди совсем не такие, как ты и я, мой любимый. — Она поцеловала мужа.
От прикосновения ее губ у него закружилась голова. Обняв, Вариан привлек Ниссу к себе.
— Обожаю тебя, — шептал он ей на ухо.
Поглядев на него снизу вверх, она дразняще улыбнулась:
— Ты хочешь меня. — Она провела рукой по его щеке.
— Да, это так, — признал Вариан, улыбаясь в ответ. — Надеюсь, мы окажемся достаточно разумными и воспользуемся этой передышкой, любовь моя.
Рука мужа легла на грудь Ниссы, и тотчас же сосок начал твердеть под его пальцами.
— Какая пылкая и нетерпеливая девочка! — ласково усмехнулся Вариан, поглаживая упругий холмик.
Наклонившись, он прильнул губами к ее коже, чуть-чуть солоноватой на вкус, но для него бесконечно сладостной. Повернувшись, Нисса всем телом прижалась к мужу. Его губы сомкнулись вокруг упругого соска. Нисса глубоко вздохнула. Вариан слегка покусывал нежный бугорок. Потом его губы переместились повыше, к шее. Жгучие поцелуи заставили ее обезуметь от желания.
— О-о, мой дорогой, — прошептала Нисса. — Как я люблю тебя! Я уже не представляю жизни без тебя, без того, чтобы быть твоей женой и возлюбленной!
Вариан почти стыдился своей страстной, неутолимой тяги к ней, но и ее стремление к нему было ничуть не меньше. Нисса застонала, едва он вошел в нее, содрогаясь от невероятного блаженства, которое ей давал Вариан. Не может быть ничего сильнее этого! Ниссе казалось, что еще немного, и она лишится чувств, не выдержав этого головокружительного экстаза.
А потом она лежала, умиротворенная, в его объятиях, зная, что и он испытывает то же, что и она. Чуть позже их снова с неудержимой силой повлечет друг к Другу, только во второй раз они будут предаваться любви гораздо дольше. Так это всегда у них бывает: вначале неудержимая, исступленная жажда, а затем долгая, томительная сладость. Каждый раз, когда они соединялись, Нисса думала: а не зачали ли они сегодня новую жизнь? Она стремилась иметь много детей и знала — Вариан хочет того же.
Тилли разбудила их еще до рассвета, однако из-за стен палатки уже доносился шум. Слуги помогли Ниссе и Вариану потеплее одеться: за ночь погода изменилась к худшему. Тоби принес завтрак: горячие лепешки, ветчина, сыр, свежий хлеб. Зная, что следующая трапеза будет не скоро, они съели все до последней крошки.
— Я приготовил для вас, милорд, каравай хлеба, сыр и яблоки, — сказал Тоби, — и уложил в вашу Седельную сумку. В вашей сумке тоже есть пакет с едой, миледи. Королевские конюхи говорят, что королю не терпится очутиться дома. Теперь он поскачет без остановок.
— Надеюсь, вы захватили что-нибудь и для себя, — кивнул граф. — Эта поездка была нелегкой для всех нас.
— Когда же мы вернемся домой, миледи? — осмелилась спросить Тилли.
— Мы надеемся получить разрешение короля расстаться с ним в Эмфилле, — ответила Нисса. — Он обещал отпустить нас до Рождества. Мы тоже очень хотим поскорее вернуться в Винтерхейвен, Тилли.
Лето давно кончилось, миновали и последние теплые деньки, которые они захватили в Гулле. Наступил октябрь. Было холодно, низко над землей нависли тяжелые серые тучи. Моросил дождь. Унылый пейзаж лишь изредка оживлялся группой стоящих в осеннем наряде деревьев. Ни о какой охоте уже не было и речи. Всем хотелось поскорее вернуться домой и за каменными стенами укрыться от пронизывающего ветра.
От холода и сырости у короля опять начала болеть нога. Угрюмый, терзаемый болью, он упорно скакал под дождем впереди всех на одном из тех громадных коней, что подарила ему принцесса Анна. Никто, кроме королевы и любимого шута Уилла Саммерса, не осмеливался приблизиться к нему. Граф Марч потерял надежду, что они смогут осуществить свой план — они не имели права уехать без разрешения короля.
— Придется подождать, пока доберемся до Виндзора, — сказал он жене. — Сейчас неподходящий момент, чтобы обращаться к нему.
Нисса расстроилась, но ей ничего не оставалось делать, кроме как запастись терпением.
Во время одной из остановок королева с воодушевлением поделилась своими планами на Рождество:
— Мы будем праздновать Рождество в Хэмптон-Корте. Я так люблю Хэмптон-Корт! — сообщила она своим дамам. — Нисса, пойдем поиграем в карты. Я хочу отыграть свой последний проигрыш. — Она хихикнула. — Генрих говорит, что я не могу успокоиться, пока не выиграю хотя бы один раз.
« Мне надо было что-нибудь сказать, когда она упомянула Хэмптон-Корт и рождественские праздники›, — подумала Нисса, но потом решила, что если она сейчас заговорит об их немедленном отъезде, королева воспротивится и тогда уже нельзя будет обратиться к королю. Лучше не раздражать ее лишний раз. ‹Я должна быть очень терпеливой›, — уговаривала себя Нисса. Она тщательно обдумывала каждый ход, дав Кэтрин возможность не только вернуть свой проигрыш, но и выиграть кое-что сверх того.
— Вам следует научиться столь же искусно играть в другие игры, леди де Винтер, — обронила леди Рочфорд, провожая Ниссу к выходу из павильона.
Нисса внимательно посмотрела на эту даму. Ее темные глаза оставались непроницаемыми, лицо ничего не выражало.
— Я не понимаю, на что вы намекаете, мадам, — сказала Нисса. — Вы говорите загадками, а я плохо умею отгадывать.
Укутавшись в плащ, она прошла мимо леди Рочфорд и вышла в темноту. Поскольку на всех стоянках лагерь разбивали по одному и тому же плану, Нисса хорошо знала дорогу и не нуждалась в провожатых. Факелы, горевшие у входа в каждую палатку, в достаточной мере освещали ее путь. Быстро идя по тропинке, Нисса вдруг услышала позади себя шаги. Она оглянулась, но в тот же миг рядом с ней выросли две закутанные в плащи фигуры, подхватили ее под руки, заставили свернуть с тропинки и потащили куда-то в темноту за палатками.
