Джудит Макнот - Нечто чудесное

При упоминании о десерте Алекс вздрогнула и покачала головой.

– Говядина в винном соусе?

– Нет, спасибо, – передернувшись, пролепетала Александра.

– В таком случае паланкин? – коварно улыбнулся он. – И слуг, дабы понести вас наверх?

Прежде чем Алекс успела ответить, он отшвырнул салфетку и обошел стол, чтобы помочь ей встать.

– Если будете продолжать так много есть, – шутливо заметил он, когда они стали подниматься по длинной изгибающейся лестнице, – то скоро настолько растолстеете, что придется установить ворот и грузовую сеть, чтобы поднимать вас и переваливать через балкон.

В иных обстоятельствах Александра рассмеялась бы, но постоянное напряжение отнюдь не способствовало проявлению чувства юмора. Она сознавала, что Джордан пытается отвлечь ее, но благодарности не испытывала: в конце концов, именно он виноват, что ей не по себе. Более того, Александра никак не могла взять в толк, почему он нисколько не смущается тем, что должно произойти между ними. Недаром он пользовался репутацией повесы! Вряд ли ему неловко или стыдно из-за того, что он проделывал сотни раз с десятками женщин!

Час спустя Джордан открыл смежную дверь между их покоями и вошел в ее спальню, но тут же замер, не веря глазам. Занавеси на кровати были раздвинуты, покрывало из светло-голубого атласа заманчиво откинуто, открывая кремовые шелковые простыни, но Александры не было.

Джордан направился было к порогу, намереваясь приказать обыскать каждый уголок и закоулок в Хоторне, но тут же увидел ее. Алекс стояла у окна, глядя в темноту и обхватив себя руками, словно замерзла. Или боялась.

Гнев сменился облегчением. Джордан быстро приблизился к ней, бесшумно ступая по толстому обюссонскому ковру и не сводя глаз с соблазнительного видения. Волосы Александры разметались по плечам волнистым водопадом, а низкий вырез белой атласной сорочки открывал плечи, чуть поблескивавшие алебастром.

Он встал у нее за спиной, и Александра обернулась, увидев его отражение в оконном стекле. Джордан осторожно провел рукой по ее блестящим волосам. Глаза Александры неистово сверкнули, но она не отстранилась. Гладкие, как атлас, пряди скользили между пальцами.

– Итак, – сказал Джордан, улыбаясь в эти рассерженные глаза, – маленький воробушек превратился в прекрасного лебедя?

– Пустые комплименты от…

И прежде чем она успела договорить, Джордан нагнулся и подхватил ее на руки.

– Куда вы несете меня? – встрепенулась Алекс, видя, что он идет к двери.

– В мою постель, – прошептал он, щекоча губами ее шею. – Она больше.

На каминной полке мерцали свечи в большом канделябре, отбрасывая тусклые отблески на погруженную в полумрак комнату. Джордан ступил на возвышение, где стояла кровать, и осторожно опустил Александру на пол. Но когда он наконец поднял голову и взглянул в ее глаза, что-то в их бездонных зеленовато-голубых глубинах… или, возможно, хриплые звуки частого неровного дыхания заставили его понять, что Александра вовсе не злится. Она смертельно напугана.

– Александра? – мягко спросил Джордан, чувствуя, как она затрепетала, когда он провел ладонью по ее рукам до самых плеч. – Ты дрожишь. Боишься?

Не в силах выдавить ответ, Александра долго смотрела на высокого, сильного мужчину с пылающими сладострастием глазами, во власти которого она сейчас окажется, прежде чем едва заметно кивнуть.

Джордан с нежной улыбкой откинул с ее лба непокорный локон.

– На этот раз тебе не будет больно, обещаю.

– Дело не в этом! – выпалила Александра, когда его руки скользнули к банту на ее груди. Она попыталась стиснуть его пальцы, уже не стесняясь открыто умолять:

– Вы не понимаете! Я даже не знаю вас.

– Ты познала меня в самом библейском смысле этого слова, – хрипло поддразнил он.

– Но… но это было так давно…

Джордан, приподняв подборок Александры, испытующе заглянул ей в глаза.

– Правда? – тихо спросил он, чувствуя, какая огромная волна облегчения окатила его. Судя по ее поведению последние три месяца и учитывая весьма свободные нравы замужних женщин своего круга, Джордан боялся надеяться на то, что она не знала других мужчин, и решительно отказывался думать, будто она вообще способна на подобную верность. Но сейчас, видя стыдливую невинность в этих широко раскрытых глазах, он понял, как ошибался, и на сердце стало тепло от сознания, что его пленительно-прелестная жена по-прежнему полностью и исключительно принадлежит лишь ему.

– Да… столько времени… для нас обоих, – шепнул он, прикасаясь губами к ее ушку.

– Пожалуйста, не нужно! – В голосе Алекс было столько неподдельной паники, что Джордан отстранился. – Я… я боюсь, – пробормотала она, и Джордан инстинктивно понял, чего стоило это признание мужественной девочке, вот уже три дня противопоставлявшей его воле свою.

Слишком умудренный жизнью, чтобы смеяться над ее страхами, он постарался ее развеселить.

– Я тоже немного боюсь, – признался он, дружелюбно улыбаясь.

– Вы… вы?! Но почему?

– Как ты уже сказала, мы очень долго были врозь, – беспечно, успокаивающе объяснил он, развязывая ленты на ее сорочке и обнажая белоснежные полушария грудей. Не отрывая от них взгляда, он осторожно спустил с ее плеч пеньюар. – А вдруг я совершенно забыл, как это делается? – с притворным ужасом охнул он. – А когда мы окажемся в постели, будет поздно спрашивать у кого-нибудь совета, верно? Конечно, я мог бы обратиться к твоему другу Пенроузу, но придется при этом громко кричать, и все слуги проснутся и прибегут сюда, чтобы узнать, из-за чего такой шум…

Несмотря на скованность, Александра не смогла подавить смешок и потому почти не заметила, как пеньюар вместе с сорочкой оказались на полу.

– Уже лучше, – пробормотал он, намеренно стараясь глядеть ей в глаза, а не на сверкающее белизной обнаженное тело, и привлек жену к себе. – Знаешь, мне так нравится, когда ты смеешься, – продолжал он, пытаясь заставить ее забыть о смущении, и поспешно развязал пояс бордового халата. – Твои глаза сияют, когда ты улыбаешься, – тихо добавил он, осторожно укладывая ее на спину и ложась рядом.

Александра задохнулась, когда он приподнялся на локте, осторожно провел ладонью по ее животу и, сжав грудь, завладел ее губами в бесконечном, пьянящем, головокружительном поцелуе.

Он целовал ее снова и снова; руки гладили, ласкали, терзали, соблазняли и обольщали, пока Александра не потеряла рассудок. Подавляемое все это время желание наконец-то вырвалось наружу, и она с беспомощным стоном прижалась к нему и ответила на поцелуй, сминая его губы своими, полуоткрытыми, проникая языком в его рот, путаясь пальцами в жесткой густой шевелюре. И хотя она сдалась и Джордан одержал победу, именно он на несколько мгновений забыл обо всем и едва не лишился сознания.