Франциска Вульф - Стражники Иерусалима
– Ты меня об этом не спрашивал, а я подумал, что ты знаешь, – спокойно парировал Рашид, протягивая Ансельмо второй факел. – К тому же откуда я мог знать, что ты там ищешь.
В ответ Ансельмо буркнул что-то по-итальянски, и хотя Анна ухватила лишь маленький фрагмент произнесенной фразы, она была рада, что Рашид не мог понять его. Факел он, однако, взял. Козимо наклонился к Анне.
– Ансельмо страдает клаустрофобией, – шепнул он ей на ухо. – Это испытание для него гораздо хуже, чем любое другое.
«Ну и дела», – вздохнула про себя Анна. Интересно, действительно ли Ансельмо удалось точно запомнить все тайные знаки. Если бы от нее требовалось запечатлеть хоть что-нибудь, в то время как по ее рукам ползали громадные черные пауки, из этой затеи ничего бы не вышло.
Рашид вытащил еще несколько факелов из тайника под досками и опустил их в суму. На тот случай, если им придется провести здесь больше времени, чем они предполагали.
– Каменоломня царя Соломона, – объявил он, осветив потолок и стены низкой штольни. – Разумеется, я знал о существовании подземных ходов. Любому ребенку в Иерусалиме известны эти истории. Рассказывают, что царь Соломон якобы добывал здесь камень для своих строений – для храма, дворца и других зданий. Но я не знал, что в каменоломню все еще можно спуститься. Вероятно, некоторые более мелкие пещеры используются торговцами маслом и вином под склады, но большинство штолен засыпано, во всяком случае, так нам всегда говорил мастер поварешки. Углубляться слишком далеко в каменоломню опасно для жизни. Многие проходы настолько обветшали, что любое чиханье или кашель могут обрушить свод.
Чье-то тяжелое дыхание заставило Анну насторожиться. Похоже, это был Ансельмо. Она бросила обеспокоенный взгляд в его сторону. Даже при свете факелов было видно, как сильно он вдруг побледнел. У него был такой вид, словно в любой момент он может лишиться чувств или в приступе паники попытаться вырваться на воздух. Рашид явно ничего этого не замечал и продолжал говорить, проводя пальцами по шершавой поверхности стены штольни.
– Тайные ходы – кто знает, сколько их может быть и куда они ведут. – Он говорил шепотом, однако стены скал многократным эхом усиливали его голос. Он покачал головой. – Вот уж точно, этот город хранит массу сюрпризов. – Он повернулся к Ансельмо. – Где... Что с тобой? – спросил он и посветил ему в лицо.
– Ничего, все нормально, – пробормотал Ансельмо и облизнул иссохшиеся губы.
– Хорошо, – невозмутимо произнес Рашид, однако уголки его рта предательски дрогнули. – Тогда показывай нам дорогу. Чем скорее мы отыщем место тайных собраний, тем быстрее снова выберемся наружу.
Ансельмо кивнул, вытер со лба несколько капелек пота и расправил плечи.
– Сначала... сначала нужно идти по этому проходу до ближайшей развилки.
Он покрепче сжал свой факел и пошел вперед. В том месте, где один ход сворачивал направо, а другой продолжал вести вперед, Ансельмо остановился и внимательно осмотрел землю.
– Вот они! – воскликнул он наконец и показал на три лежащих рядом камешка. Вглядевшись, Анна и в самом деле увидела нацарапанную сверху стрелку, которая показывала направо. – Нам надо идти туда.
Они пошли в указанном направлении и нашли новый знак, который, в свою очередь, привел их к следующему. Иногда это был едва заметный рисунок, нацарапанный на скале, иногда особым способом сложенные палочки или соломинки, потом снова камни или пара пятен воска. Ориентиры показывали то направо, то налево, то прямо, пока Анна окончательно не запуталась и не пришла к выводу, что без посторонней помощи ей никогда не выбраться отсюда.
Если бы трое мужчин захотели избавиться от нее, им было бы достаточно просто убежать от нее. Наконец, когда Анна уже почти смирилась с тем, что остаток дней ей придется провести в этом лабиринте, раздался победный вопль Ансельмо.
– Вот она! Мы нашли ее! – воскликнул он, показывая дрожащим от волнения пальцем на штольню, настолько кривую и извилистую, что света факелов хватало не более чем на три метра. У Анны вдруг закралось подозрение, что Ансельмо сам до конца не был уверен, что все-таки найдет верную дорогу, невзирая на все его бравурные рассказы. – В конце этой штольни находится пещера, где Джакомо читает свои проповеди.
– Оставайтесь здесь, – решительно сказал Рашид, сунул в руки Козимо свой факел и снял с плеча веревку и суму. – Сначала я хочу убедиться, что проповедник не охраняет свою пещеру днем и ночью. Ждите меня здесь. И не шумите зря.
Анна не успела даже пикнуть, как Рашид уже исчез в проходе. Как он найдет дорогу без факела, оставалось для нее загадкой, однако она знала, что возражать все равно бесполезно. Она увидела характерный блеск в его глазах. Он знал, что рискует, – и упивался опасностью. Ей было знакомо это выражение лица у парашютистов и альпинистов без страховки, у которых она пару лет назад брала интервью для статьи об экстремальных видах спорта и за которыми наблюдала при выполнении их опасных пируэтов. Сердце заколотилось как бешеное, но ей не пришлось долго волноваться – вскоре Рашид уже вернулся назад.
– Там никого нет, – сообщил он, перебросил суму через плечо и взял факел у Козимо. – Пойдемте, это не далеко.
Они прошли еще несколько метров по петляющей штольне, и неожиданно их взорам предстала громадная, похожая на зал пещера. У Анны даже перехватило дыхание при виде этого благолепия. Ансельмо не преувеличил, пещера действительно напоминала собор, хотя он и не упомянул, что она была необычайно красива.
Они стояли на некоем подобии хоров или галереи, откуда открывался фантастический вид. С потолка свисали сталактиты всевозможных, самых причудливых форм и размеров – иные неуклюжие и толстые, словно бревна, другие длинные и острые, будто вязальные спицы, а третьи нежные и почти прозрачные, будто тюлевые занавески. За ними на стене пещеры красовалось произведение, сотворенное водой и минералами в ходе кропотливой, наверняка длившейся не одно тысячелетие работы, которое и в самом деле, с небольшой долей фантазии, можно было принять за орган со всеми его трубами. А внизу, у их ног, простирался кафедральный неф. Там были творения природы, выглядевшие как каменные скамьи, боковые ниши с застывшими сталактитами, напоминавшими фигуры святых, была даже наполненная водой «купель». Абсолютно гладкая водная поверхность мерцала белизной, словно в ней отражался лунный свет. Совершенно фантастическую картину являл собой алтарь, за который можно было принять широкую плоскую скалу. «Алтарь» был расположен на плато, метра на полтора возвышавшемся над головами собирающихся здесь по ночам верующих. Пещера при этом была абсолютно сухой, ни одна капля не стекала больше со сталактитов. В таком виде эта застывшая сталактитовая пещера, скорее всего, сохранится еще веками, даже тысячелетиями, во всяком случае, до очередного землетрясения или иного катаклизма. Анна прекрасно понимала, почему Джакомо выбрал для своих проповедей именно это место. Достаточно было быть хотя бы немного религиозным, чтобы поверить, что Бог сам сотворил здесь место для молебнов.
