Жюльетта Бенцони - Звезда для Наполеона
– Как же она, держа вас взаперти, надеется, что вы рассчитаетесь когда-нибудь?
– О, очень просто! – Аркадиус сделал жалобную гримасу. – Она хочет женить меня!
– Хочет… женить вас на себе? – ужаснулась Марианна.
– Нет, не совсем! У нее есть племянница, еще безобразней, чем она, но, правда, моложе. Ужасная мегера, которой я имел несчастье понравиться. Я выйду отсюда только с кольцом на пальце.
Злоключения «греческого принца» были поистине забавны. Марианна с трудом удерживалась от смеха. Ее горе отступило на второй план. Она обнаружила, что товарищ по несчастью, особенно такого рода, является лучшим утешением, ибо он был из тех, кто философски воспринимает худшие неудачи.
– И… вы уже давно здесь? – спросила она.
– Пятнадцать дней! Но я могу держаться еще, особенно в такой приятной компании! Страстная Филомена действительно слишком безобразна!
Наступило молчание, которое литератор использовал, чтобы кусочком соломы почистить ногти. Затем, заметив, что Марианна, по-прежнему стоя у жаровни, снова погрузилась в горечь своих мыслей, он осторожно кашлянул.
– Гм… Если бы я посмел… Присядьте, пожалуйста, рядом со мной и расскажите вашу историю! Клянусь, мне иногда приходят в голову хорошие идеи и затем… всегда чувствуешь себя легче, когда можно разделить с кем-нибудь бремя забот. Мне кажется, ваши юные плечи несут слишком непосильный груз! Идите сюда… Я так хотел бы быть вам полезным!
Беззаботный вид и насмешливый тон внезапно исчезли. На его забавном лице молодая женщина увидела только искреннее участие и большое желание помочь. Она медленно подошла и опустилась рядом с ним.
– Спасибо, – прошептала она, – вы правы. Я вам все расскажу.
Когда она закончила свой рассказ, Аркадиус смотрел на нее полными восхищения глазами. Он не проронил ни слова за все время, пока она говорила, не считая редких сочувственных восклицаний в особенно трагических местах, но когда она со вздохом умолкла, он сказал только:
– Вы провели больше половины ночи с Императором и жалуетесь на существование?
Марианна немного помолчала. То, что он горячий приверженец узурпатора, – одно дело, но то, что он считает происшедшее с нею невероятной удачей, было все-таки преувеличением.
– Вы находите, что я должна быть счастлива, став предметом развлечения калифа на час?
– Я, главным образом, нахожу, что вы совершенно неправильно оцениваете происшедшее с вами. Пленить Наполеона не так-то легко.
– И вы полагаете…
– Что вы пленили его так же, как и он вас? Голову даю на отсечение! Во-первых, вы обладаете тем, что он ценит превыше всего: прекрасным голосом. Подумайте хорошенько, ведь он долгое время удерживал при себе глупую, как пробка, Грассини, хотя еще любил тогда Жозефину. Во-вторых… но вы же запретили мне говорить о вашей красоте! Я все-таки считаю, что вы не знаете человека, которого любите. Такой пробел надо заполнить, не так ли?
Этот разговор, постепенно вызывавший у Марианны все больший интерес, был внезапно прерван. На белесых стенах пещеры, куда выходила дверь-решетка, затрепетали отблески света, и собеседники умолкли. Послышались волочащиеся шаги, и показалась со своей клюкой Фаншон Королевская Лилия в сопровождении детины по имени Рекен. Он нес в руке большой сверток. Громадным ключом он открыл решетку, пропустил старуху и вошел следом.
Фаншон приблизилась к жаровне и злобно посмотрела на пленников. Затем показала клюкой на Марианну.
– Встань, – грубо сказала она, – и разденься!
– Надеюсь, вы шутите, – не шевельнувшись, ответила та.
– Я так шучу, что если ты сейчас же не послушаешься, отведаешь моей палки, а Рекен сам с тебя все спустит. А ну, валяй подымайся! Такая шикарная одежда не для того, чтобы валяться в дерьме, – я продам ее за добрую цену. Успокойся, – зло усмехнулась она, – я принесла тебе другую. В мои планы не входит, чтобы ты окочурилась от холода.
– Неужели шевалье разрешил вам ограбить ее? Это меня удивляет! На вашем месте, милая дама, я поинтересовался бы его мнением на этот счет, – вмешался Аркадиус.
– Для этого, мой господинчик, мне пришлось бы скакать за ним. Он срочно уехал в Нормандию с кавалерами. Одна дама, из его друзей в Валлоне, находится в опасности. А в таких случаях повторять ему два раза не приходится. Он будет отсутствовать не один день и на это время доверил нежного ягненка моим внимательным заботам. Я должна сохранить ее в хорошем состоянии, чтобы он смог принять решение на ее счет. И я это сделаю, ибо надеюсь, что он отдаст ее мне. Что же касается остального… Давай живо!
Рекен бросил Марианне на колени пакет с одеждой. Молодая женщина стесненно посмотрела поочередно на всех троих.
– Оставьте ее в покое! – загремел Аркадиус. – Старая скупердяйка! Вы готовы и яйцо остричь, Фаншон, а?
– А ты, петушок, успокойся, иначе Рекен поучит тебя уму-разуму. С его силой из тебя только перья полетят, – ответила старуха, потрясая клюкой.
– Прошу вас, – вмешалась Марианна, – это бесполезно. Я отдам ей мою одежду. Только дайте мне возможность переодеться.
Ни Фаншон, ни Рекен не подумали уйти. Наоборот, детина засунул руки в карманы и с заблестевшими глазами стал перед Марианной. Тогда она сухо сказала:
– Если этот человек не удалится, я пожалуюсь шевалье.
Она правильно рассчитала. Угроза подействовала. Похоже было, что Брюслар оставил касательно ее весьма строгие наставления. Ей не особенно улыбалась мысль оставаться в этом погребе до его возвращения, но здесь, по крайней мере, она могла получить передышку. Да, выиграть время для нее сейчас было очень важно. Может быть, Талейран будет ее искать. А главное то, что шевалье Брюслар запретил причинять ей зло. Она сумеет воспользоваться этой ценной информацией. Фаншон тут же дала этому подтверждение.
– Выйди, Рекен! – распорядилась она.
Скрипнув зубами, верзила повиновался, в то время как Аркадиус отвернулся к стене. Марианна поспешила, с сожалением, конечно, снять манто и розовое платье. Вскоре туалет сказочной феи был в когтистых руках старухи, а молодая женщина с мнимым равнодушием облачалась в грубую одежду. Она не была ни новой, ни абсолютно чистой, но теплой и в любом случае больше соответствовала жизни в каменоломне, меблированной только соломой и мусором.
Удовлетворенная своей добычей, Фаншон собралась уходить. Прежде чем покинуть подземелье, она бросила:
– Тебе будут приносить еду утром, в то же время, что и этому подобию мула, который составляет тебе компанию! В самом деле, красавчик, ты все еще помалкиваешь! Филомена уже исходит нетерпением, знаешь?
– Пусть потерпит. Я еще не готов вступить в брак!
