Лаура Гурк - Прелюдия к счастью
Придерживая Сюзанну одной рукой, он потянулся к корзинке и вытащил из нее булку хлеба, которую положила им жена хозяина гостиницы. Александр обломал твердую корку, и старательно орудуя все той же одной рукой, отщипнул мягкий белый мякиш. Он протянул его Сюзанне, которая стремительно выхватила хлеб из руки Александра и запихала себе в рот.
— Ну, не будь такой жадиной, — пожурил ее Александр. — Настоящая леди никогда не станет есть таким вот образом.
Но Сюзанна, которую явно не мучили угрызения совести, только проворковала что-то ему с полным ртом хлеба.
— Что? — спросил Александр, точно намереваясь узнать, что она сказала. — Ты еще слишком маленькая, чтобы вести себя как леди. А ведь ты права! — Александр отодвинулся от малышки, принялся корчить ей рожицы и смотреть, как она смеется. Он старался не видеть в Сюзанне ее мать, но глаза девочки были глубоко зеленого цвета, а цвет волос все больше приближался к золотисто-каштановому.
Александр поставил малышку на ноги, продолжая поддерживать ее.
— Я видел, как вчера ты стояла самостоятельно, petite. Почему бы тебе не попробовать сделать несколько шагов?
Он поддерживал Сюзанну до тех пор, пока не почувствовал, что больше ей не нужна его помощь, и тогда медленно убрал руки. Девочка слегка покачивалась, но все же стояла на ножках. Александр отступил назад, внимательно поглядывая на Сюзанну и протянул руки, на случай, если она упадет. И стал ласково уговаривать малышку подойти к нему:
— Здесь всего два или три шага, Сюзанна. Ты ведь знаешь, как это делать. Сначала шагнешь одной ножкой, затем другой.
Он смотрел, как неуклюже выставила вперед Сюзанна одну ножку и сделала свой первый шаг. Потом шагнула другой ножкой. Но земля, покрытая травой была неровная, и, делая свой третий шаг, девочка споткнулась и упала вперед, навстречу подхватившим ее рукам Александра.
— Молодец! — похвалил ее он. — Это было просто великолепно.
Александр прижал Сюзанну к груди, похлопывая ее легонечко по попке, но вдруг его насторожил неожиданно раздавшийся звук. Медленно он повернул голову туда, откуда раздался этот звук.
На краю полянки, всего в каких-нибудь двадцати ярдах[46] от них, стояла Тесс. Она закрыла рот ладонью, но этот звук ее рыданий все же услышал Александр. Прежде, чем он успел что-то сказать или как-то отреагировать на ее присутствие, она смахнула рукой слезы, заливавшие ее лицо, развернулась и бросилась бежать в спасительное убежище леса.
Александр поднялся на ноги, но Тесс уже скрылась среди деревьев, и он так и остался стоять на месте. Она выследила их, видела, как Сюзанна делает первые шаги и плакала.
Он вспомнил, какая мука исказила лицо Тесс, как быстро она смахнула слезы. Она говорила, что любит Сюзанну, но охваченный гневом и болью, он не хотел ей верить. Зато теперь он верит Тесс.
Александр вспомнил все те жестокие слова, что говорил ей, и сердце его сжалось от осознания собственной вины. Он словно опять услышал слова Тесс.
— НАЙДЖЕЛ НЕ ЗАХОТЕЛ БЫ ИМЕТЬ ДОЧЬ. ОН НЕ ОТНОСИЛСЯ БЫ К НЕЙ С ЛЮБОВЬЮ.
Александр подумал о бесчеловечном обращении Найджела с Тесс. Подумал о том, как она несчастна. Он хорошо представлял, что за ужасный отец получился бы из Найджела. Но только ли поэтому Тесс оставила Сюзанну? Может быть, она так сильно любила мужа, что бросила дочь, чтобы вернуться к нему?
Александр вспомнил, как открыто Тесс призналась ему в любви. Он не мог поверить в то, что можно так мастерски лгать. И все же ему было так же трудно поверить в то, что она вернулась к человеку, которого не любила.
Сюзанна вырывалась из его рук, и он опустил ее на одеяльце. Александр с нежностью смотрел на девочку, но мысли его были о Тесс. Он думал о том, что делать дальше. Оставался только один вопрос, который он так и не задал Тесс, но от ее ответа зависели его дальнейшие действия. Ее ответ решит его судьбу.
Тесс обедала у себя в комнате. Она сказала Найджелу, что неважно себя чувствует, и он к ее облегчению не стал настаивать на том, чтобы она непременно присутствовала за столом. Тесс сказала Найджелу правду. Она действительно была больна, болело ее сердце, и сейчас она бы не вынесла встречи с Александром за столом.
Он был таким замечательным отцом. Ей было забавно и в то же время больно наблюдать, как он подбадривал Сюзанну, уговаривая ее сделать первые шаги, как он все время был рядом, готовый, в случае если она упадет, подхватить ее. Тесс понимала, что Александр всегда будет любить и заботиться о Сюзанне, а вот ей этого никогда не испытать.
На следующее утро Тесс со страхом шла в оранжерею на сеанс. Ведь Александр запретил ей даже пытаться увидеть Сюзанну и наверняка рассердится на нее за то, что она следила за ним и Сюзанной на лугу. Но она видела, как, оседлав коня, Александр выехал из поместья, и соблазн последовать за ним был слишком велик.
Когда Тесс переступила порог оранжереи, Александр не заметил ее прихода. Он стоял спиной к ней и смешивал краски на палитре. Тесс тихонько кашлянула, как бы сообщая о своем присутствии Александру. Александр выпрямился и взглянул на нее через плечо. Он вовсе не выглядел разгневанным. Слегка ободренная этим, Тесс робко улыбнулась ему и подошла поближе.
— Откуда ты знаешь, какие краски смешивать, если меня не было? — озадаченно спросила она. — Разве не нужно сначала посмотреть на меня и лишь затем смешивать краски?
Александр мог бы сказать Тесс, что в его памяти глубоко запало точное сочетание красок, необходимых для изображения яркого пламени ее волос и темной зелени глаз. Но он промолчал.
Работая, он старался не смотреть на нее. Александр не хотел видеть, как восемь месяцев, проведенных в Англии, превратили нежную, матовую кожу Тесс в пепельно-серую. Не хотел видеть, как вялая английская погода стерла с ее носика задорные веснушки. Он смешивал краски по памяти, уже зная, что не сможет рисовать Тесс такой, какой она была сейчас, не сможет рисовать призрак женщины, которую знал.
— Все готово, — сказал Александр. — Можно начинать.
Тесс пошла к своему стулу, а он, взяв палитру и, пристроив ее на изгибе правой руки, выбрал кисточку из связки, лежавшей на столе.
Повернувшись к полотну, Александр поднял кисточку, чтобы нанести первый мазок краски. Но, взглянул на Тесс и замер — рука его с кисточкой неподвижно повисла в воздухе. То, что он увидел, внушило ему благоговейный страх. Он видел глаза Тесс такими, какими запомнил их — светящимися любовью и желанием. Должно быть, его разум играет с ним жестокие шутки, и глаза его видят то, что хотят увидеть. Александр опустил руку с кисточкой, но не смог отвести взгляд от Тесс.
