Бертрис Смолл - Околдованная
Пора приобрести английский титул и собственный дом!
Король проспал несколько часов и, проснувшись, разбудил Отем, навалившись на нее всем телом. Овладев ею, он встал и, выйдя в гостиную, оделся.
Поцеловав ее на прощание, он прошептал:
— Приезжай сегодня ко двору. И мы испытаем крепость моей кровати, дорогая.
— Возможно, — пробормотала Отем, не открывая глаз и притворяясь крайне усталой.
— Похоже, мне придется задать тебе хорошую трепку, чтобы вселить страх Божий перед королем, — буркнул тот достаточно громко, чтобы Отем расслышала.
Веки ее лениво приподнялись.
— Вздор! Вы не хуже меня знаете, что ни одна женщина не дала вам того, что дала сегодня я, даже леди Барбара, хоть она и занимает место в вашем сердце, если оно у вас, разумеется, есть. Но если вам угодно, чтобы я пришла к вам, так тому и быть.
Она перевернулась на бок и улыбнулась, услышав стук захлопнувшейся двери. Что ж, на этот раз она и в самом деле хозяйка положения. И больше не позволит ни одному королю ее использовать! На этот раз она получит все, чего добивается.
И с этой мыслью Отем мирно заснула.
Беттс, получив приказ от хозяина дождаться ухода короля, проводил его величество через покрытые свежей росой лужайки на пристань, где дожидалась королевская барка.
— Доброй ночи, ваше величество, — с поклоном пожелал он.
— Доброй ночи, Беттс, — кивнул король и, ступив в барку, велел везти себя в Уайтхолл.
Беттс, ошеломленный тем, что король знает его имя, долго глядел ему вслед с открытым от изумления ртом, прежде чем поспешить обратно в дом. Напольные часы в передней пробили три. Беттс зевнул. Вот удивится его жена, услышав за завтраком новости!
Герцог Ланди приехал вскоре после полудня и поспешил наверх, в покои сестры. Отем сидела в постели, накинув кружевную шаль на голую грудь, и пила зеленый чай со свежеиспеченным хлебом и чеддером.
— Выглядишь в точности как кошка, проглотившая канарейку, — мрачно объявил Чарли, пододвигая стул к кровати.
Лили принесла ему вина, и он, принимая кубок, благодарно улыбнулся горничной.
— Значит, он приходил?
— Приходил, — кивнула Отем, уничтожая сыр с хлебом.
— И ты сумеешь удержать его? — допрашивал Чарли.
Кровь Христова, Гарвуд недаром назвал его сутенером!
Послушать со стороны, так оно и есть! Но он должен знать!
Гораздо хуже, если она станет для короля прихотью на одну ночь.
— Наверняка, Чарли. Ни одна женщина не вела себя с ним так. Люси Уолтере, его бессловесная жертва, свела себя в могилу пьянством еще в Париже, бедняжка! И хотя Барбара Палмер играет на его тщеславии и гордости, она все же не имеет такого опыта, как я! Это мой второй король, и его привлекло именно мое своенравие. Я обращалась с ним как с равным. И он был очарован! Однако у меня хватило ума делать вид, что в постели верховодит он. Сегодня Карл приказал мне спать в его постели. Но я ничего не пообещала. Приеду ко двору и, притворившись, что голова болит, пораньше отправлюсь домой. Представляю, как будет разочарован его величество! Станет рвать и метать. Волноваться и обижаться!
Но я достаточно подогрела его вожделение, и он захочет большего.
— Смотри не перехитри себя, Отем, — предупредил брат.
— Ни за что! Я воспользуюсь этим трюком всего однажды. Лишившись моего общества, он страстно захочет меня видеть, — уверенно предрекла Отем.
— Откуда в тебе столько расчетливости? — вздохнул Чарли.
— Я должна разыграть карту, сданную мне судьбой. Во Франции я плохо ею распорядилась. Но больше не сделаю подобной ошибки и не стану одной из бесчисленных игрушек короля, его мимолетной добычей, иначе опозорю всех женщин нашего рода.
— По-моему, сейчас ты старше мамы, ; — тихо признался он.
— Кстати, о маме! Когда ты отправляешься в Шотландию, братец? Если мама услышит новости, пока ты не привез ей внуков, с нее станется прилететь в Лондон и все испортить.
— Я уезжаю через несколько дней. Просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке и ты не ошиблась, утверждая, что король в самом деле увлекся.
— Лучше помоги мне выбрать наряд к сегодняшнему вечеру, — потребовала Отем. — Думаю, тут подойдет черный бархат с бриллиантами. Ну, что скажешь?
— Боюсь, Карлу понадобится помощь Господа, чтобы выжить после знакомства с тобой, сестрица, — засмеялся Чарли. — В жизни не думал, что снова придется жалеть короля, уже после его возвращения в страну, но, клянусь Богом, так оно и есть!
— Не будь так театрален, Чарли, — зевнула Отем, дергая за шнур сонетки.
Глава 18
Как известно, при королевских дворах секретов не бывает. Уже через несколько дней весть о том, что прекрасная вдова д'Орвиль стала новой любовницей его величества, облетела всех. Честолюбивые и не слишком знатные придворные искали ее расположения. Отем была вежлива, но ловко уклонялась от чересчур назойливых знаков внимания. Некоторые бросали в ее сторону расчетливые взгляды, памятуя о том, что маркиза обладает огромным состоянием. Отем не замечала прозрачных намеков и выказывала полную преданность королю. Дамы, завидуя столь высокому положению, отпускали ядовитые реплики в ее присутствии, но Отем только смеялась над ними. Кому, как не ей, знать, что после возвращения Барбары Палмер ей придется удалиться с достоинством!
После отъезда Чарли ее неизменными поклонниками оставались герцог Бекингем и герцог Гарвуд. Бекингем отличался остроумием и тонким юмором. Гарвуд постоянно хмурился, чаще молчал, а если открывал рот, то лишь для того, чтобы сказать очередную дерзость. Такое отношение раздражало маркизу, но она понимала, что придется мириться с ним, пока она не добьется своего. Не получит дома и титула.
Поэтому Отем перешучивалась с Джорджем Вилльерсом и обменивалась колкостями с Габриелем Бейнбриджем, к немалой радости короля и придворных.
Она часто думала о Гарвуде. Он был смутно ей знаком, но Отем никак не могла припомнить, откуда она его знает. И все же они никогда не встречались раньше, хотя в мозгу словно заноза сидела. Где она могла его видеть? Он не бывал ни в Шотландии, ни в Гленкирке и, уж конечно, не был приглашен в Королевский Молверн. Все так, однако…
Отем пожала плечами, выбросив из головы тревожные мысли. Ей следует добиться цели, ведь время идет и скоро ей придется уступить дорогу герцогине Каслмейн, тем более что та уже носит королевское дитя.
В декабре к Генри Линдли, маркизу Уэстли, заехал возвращавшийся из Лондона сосед, которому просто не терпелось выложить последние сплетни касательно сестры маркиза.
Злые языки утверждали, что она ублажает короля, как ни одна другая любовница, поскольку научилась всяким французским штучкам и вывертам у короля Людовика, своего прежнего возлюбленного.
