Стелла Камерон - Жди меня
Грей приглушил вспыхнувший в душе гнев. Их с Минервой жестоко обманули. Нельзя допустить, чтобы те, кто пытался помешать их счастью, одержали победу.
Когда расстояние между ними сократилось до нескольких ярдов, Минерва вдруг подняла голову, замедлила шаг и удивленно отшатнулась. Спустя мгновение, она уже повернулась и бросилась прочь.
– Минерва! – крикнул он. – Стой! Я сейчас!
Грей!
Рослый, одетый в темное, он отчетливо виднелся на фоне заснеженного склона. Минерва услышала его голос, но не разобрала ни слова. Какой он высокий! Даже издалека Фэлконер производил впечатление сильного и решительного человека. Он сам торопил ее со свадьбой, уверяя, что между ними ничто не изменилось, несмотря на ужасные происшествия в Эдинбурге.
Но сейчас Минерва была еще не готова к встрече с ним.
И она бросилась бежать вниз по склону холма, скользя по снегу и оступаясь. В спешке она выронила туфли, но даже и не подумала их подобрать. Чем быстрее она бежала, тем сильнее колотилось сердце и громче становился звон в ушах.
Она уже задыхалась, холодный воздух обжигал ей грудь. Капюшон упал на плечи, и волосы ее растрепались, вернее, развевались на ветру, словно знамя.
– Минерва! – На этот раз голос его слышался отчетливо. – Стой! Ты упадешь и ушибешься!
Но ей было все равно. Все равно.
Грей схватил ее за руку. Сильные гибкие пальцы впились в ее нежную кожу. Повернув ее к себе, он прижал ее к груди и укрыл своим плащом.
– Тише, тише, любимая, – прошептал он, касаясь губами ее виска и набрасывая ей на голову капюшон. – Успокойся. Как сильно у тебя бьется сердце! Минерва, чего ты испугалась?
Да, она испугалась.
– Мне есть чего бояться, – ответила она, уткнувшись лицом ему в грудь. – Я – отродье чудовищ, это невыносимо. Ты никогда не забудешь, какое преступление совершили мои родители – эти ничтожные, непорядочные люди!
– Ты только моя, а я только твой. И так будет всегда. А эти люди просто сбились с пути. Мой дядя тоже сбился с пути и дорого поплатился за это. Забудем о них. Будем жить друг для друга.
Минерва дрожала в его объятиях и что-то жалобно лепетала.
– Любимая, я не понимаю ни слова. Посмотри на меня.
Она покачала головой.
Грей осторожно приподнял ее голову, но Минерва упрямо опускала глаза.
– Что ты сказала?
– Мне стыдно, – пробормотала она. – Ужасно стыдно! Если мы поженимся, я стану твоим позором. Вся округа знает, что натворили мама с папой.
– И что натворил Кэдзоу, – напомнил Грей. – И если среди наших знакомых найдутся такие, которые взвалят на нас вину за наших родных, они просто перестанут для нас существовать.
– А как же наши дети? – спросила Минерва, поднимая полные слез глаза. – Каково им придется, когда они от кого-нибудь узнают о случившемся?
– Мы сами все им расскажем, – ласково произнес Грей, – как только они подрастут. Мы не настолько горды, чтобы замалчивать истину, верно?
Минерва отстранилась, он разжал объятия.
Стоя перед ним, она шмыгнула носом и вытерла ладонями глаза.
– Я не горда, просто практична.
Грей улыбнулся:
– А мне не чужда гордость. Я горжусь достижениями своих предков. И тем, что у меня есть ты. Пообещай, что мы никогда не расстанемся.
Минерва отвернулась, на этот раз не торопясь, и зашагала вниз по склону. Капюшон опять упал, волосы растрепались. Грей улыбнулся. По его мнению, она являла собой изумительное зрелище, хотя и не соответствовала обычным представлениям о невесте.
Неожиданно Минерва остановилась и оглянулась.
– Я не могу выйти за тебя замуж, – заявила она. – И не позволю жениться на мне. Это неправильно.
Грей глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
– Ты же дала мне клятву.
– Недавние события – веский повод отменить свадьбу.
– Ты не слушаешь меня? Я же сказал: ты дала клятву. А значит, обязана сдержать свое слово.
– Грей Фэлконер, не надо настаивать. Ты настоящий романтик, а со мной тебе не видать удачи. Мои родные – посмешище.
– И мои тоже. Пусть люди смеются. Смех полезен.
– Я не могу так поступить с тобой.
Грей удержал ее за руку, когда Минерва вновь попыталась бежать, и привлек ее к себе. Молча проклиная скользкую тропу, он спустился с холма с любимой на руках, не обращая внимания на ее мольбы и даже удары в грудь, которыми она попыталась подкрепить уговоры.
Нет, действовать следовало без промедления.
На каменном крыльце церкви он поставил Минерву на ноги.
– По-моему, споров уже больше чем достаточно. Ты помнишь нашу первую брачную церемонию?
Минерва порозовела и кивнула.
– Вот и хорошо, потому что я ее никогда не забуду. – И Грей нашел под плащом то, что так долго искал. – Ты видела розы на алтаре?
– Изумительные розы!
– Я привез их из Драмблейда. Но поскольку ты любишь полевые цветы, я дарю тебе вот это.
Увидев перед собой жалкий, помятый букет, Минерва опять расплакалась.
– В чем дело? – растерялся Грей. – Почему ты плачешь?
– Я же сказала: я не могу стать твоей женой.
Потеряв терпение, Грей вложил цветы ей в руку.
– Я никуда тебя не отпущу.
– Спроси кого угодно: я трудный ребенок бесчестных родителей. Тебе лучше раз и навсегда забыть обо мне. – Минерва выронила полевые цветы на каменный пол. – Скоро я продам Уиллинок. Мне придется еще позаботиться о Фергюсе, Айоне и бедной миссис Хэтч. Денег после этого останется немного, но мне хватит.
– Ты права, – подтвердил Грей. – Тебе хватит, потому что тебе не придется их тратить. Ты сдержишь клятву, ясно?
Минерва попыталась было проскользнуть мимо него и сбежать с крыльца, но совершила ошибку: заглянула в глаза человека, которого давно любила. Эти глаза сияли решимостью и любовью.
Глядя в них, Минерва замерла, не в силах отвести взгляд.
Опустившись на колени, Грей подобрал с трудом найденные зимой цветы и снова протянул их любимой.
На этот раз она крепко прижала букет к груди, склонила голову и принялась рассматривать нежные венчики.
– Жалкий букет, – смущенно заметил Грей.
– Нет, – возразила Минерва, – самый прекрасный из букетов. Желтый крестовник, лиловая вероника и лещина – и все это среди зимы!
– Они знали, что понадобятся мне.
– И омела. Все цветы, которые я так люблю! Наверное, ты долго искал их.
– Нашел только сегодня утром. Как раз к свадьбе. – Грей подал ей руку и спросил: – Идем?
Минерва молча кивнула. Они вошли в церковь рука об руку и остановились на пороге.
Их взглядам предстали знакомые лица: Айона и Фергюс, Макс, миссис Хэтч и Рэтли, преподобный Памфри и его жена, и, к изумлению Грея, Брамби Макспорран вместе с Микки. Последняя совершенно изменилась благодаря гладко уложенным черным волосам, подчеркивающим изящные черты лица и блеск умных карих глаз.
