Эллен Марш - Пожнешь бурю
Раскосые глаза бессмысленно блуждали по расстилавшемуся за окном ландшафту. Солнце клонилось к закату, пробивающиеся в просветы между облаками лучи покрывали влажную землю сияющими золотыми пятнами. Река лениво несла свои воды вдоль северных границ имения, и Мереуин видела арочный каменный мост, по которому вчера днем проезжала в карете.
Она не могла не признать, что Равенслей красив, хотя и вдвое меньше Кернлаха. Комнаты просторные, с высокими потолками, обставленные не роскошной, но красивой и удобной мебелью. В иных обстоятельствах она смогла бы полюбить поместье, но сознание, что это наследственный дом Вильерсов, пытавшихся уничтожить ее семью, было мучительным.
– А теперь ты и сама Вильерс, – прошептала Мереуин, и, когда ненавистное имя сорвалось с ее губ, странное бесчувствие, вдруг сменилось взрывом ярости. Она сорвала с пальца кольцо и с проклятием швырнула его в стену. Удовлетворенная улыбка тронула ее губы, когда кольцо закатилось в холодный, камин и улеглось там, поблескивая в пламени свечей на каминной полке.
Мереуин бросилась к шкафу и принялась вытаскивать из ящиков свои вещи, старательно уложенные Марта всего несколько часов назад. Твердо сжав губы, она запихивала в дорожный баул белье, перчатки, туалетную воду – все, что попадалось под руку.
– Вы всегда так аккуратно укладываетесь?
Девушка резко обернулась. Маркиз стоял, прислонившись к дверному косяку, скрестив на груди сильные руки, и внимательно глядел на нее темными глазами.
– Никак не привыкну к вашей манере за мной подглядывать, – бросила Мереуин, продолжая свою лихорадочную деятельность.
– Ничего, привыкнете, у вас вся жизнь впереди, – напомнил он, входя в комнату.
– Вы ошибаетесь, милорд. Я уезжаю.
Маркиз вежливо отступил в сторону, позволяя ей пронестись к туалетному столику, с которого она одним движением сгребла все, что там стояло, и потащила к кровати.
– Разрешите помочь? – предложил он, когда она попыталась закрыть раздувшийся баул.
– Оставьте меня! – закричала Мереуин, глядя широко распахнутыми глазами, как он надвигается на нее, отрезая путь к спасительной двери.
– Почему вы уезжаете?
Этот простой вопрос смутил ее.
– Потому что не могу носить имя Вильерс, – сокрушенно сказала она, чувствуя, что сейчас это уже не имеет такого существенного значения, как минуту назад.
– Можете уехать, когда пожелаете, Мереуин, – спокойно проговорил Иен, – но от правды вам не убежать. Вы сегодня клялись перед Богом в неуклонном повиновении мне.
– Я, кроме того, клялась уважать вас и почитать, – сердито добавила она, думая о том, что он стоит слишком близко, – и эту клятву исполнять тоже не собираюсь!
Она вытянула руки, чтобы оттолкнуть маркиза, и тут же почувствовала его пальцы на своих запястьях. Приготовившись к боли, Мереуин не сразу поняла, как нежно прикасаются к ней его руки, а на лице написано не раздражение, не гнев, а нечто весьма смахивающее на печаль.
– Вы всегда будете на ножах со мной, Мереуин?
Тронутая его тоном, девушка старалась не смотреть в неотрывно устремленные на нее серые глаза. Собравшись с силами, она холодно заметила:
– Позвольте вам кое-что напомнить. Вы обещали превратить мою жизнь в ад на земле. Почему я должна быть мила с вами?
Иен безнадежно покачал темноволосой головой:
– Я вижу, прошлое будет вечно преследовать нас.
– А как же иначе?
Несмотря на резкость тона, смятение Мереуин нарастало. Неужели он пробует заключить мир и начать все сначала теперь, когда они муж и жена? Она желала бы в это поверить, но боялась. Раздираемая сомнениями, Мереуин смотрела на широкую спину Иена, который отошел к окну, задумчиво глядя в сгущающиеся сумерки.
– Я понимаю, вас мучают сомнения, – проговорил он, по-прежнему стоя к ней спиной. – Может, со временем они исчезнут.
Мереуин не успела ответить – в дверях неожиданно вырос лакей, объявляя, что обед подан.
– Пойдемте вниз? – Рука Иена повисла в воздухе. Мереуин, поколебавшись, вложила руку в его протянутую ладонь.
– Хорошо, милорд.
– Можете называть меня Иен. В конце концов, я ваш муж.
– Не стоит напоминать. Этого я никогда не забуду.
Чувственные губы сжались, но тон не изменился:
– И обещаете не убегать?
Мереуин вздохнула, желая поверить своему сердцу:
– Обещаю, милорд.
– Иен.
– Обещаю, Иен.
– Постойте минутку, – попросил он, бросив взгляд в камин. Наклонился, поднял обручальное кольцо и надел на ее тоненький пальчик. – Впредь вам надо быть осторожнее, – сказал маркиз, смягчая улыбкой строгость тона, – а то опять потеряете. Ему суждено оставаться при вас всю жизнь. Ну, пошли?
– Да, милорд, – прошептала Мереуин радуясь, что он не стал ее бранить.
– Иен.
– Иен, – эхом отозвалась она.
Большой зал со сводчатым потолком и гобеленами на стенах, освещался мягким дрожащим пламенем свечей. Один конец темного дубового обеденного стола был сервирован прекрасным тонким просвечивающимся фарфором и ярко начищенным серебром. Едва Мереуин села, как вошли два лакея с супницей и бутылкой шампанского в ведерке со льдом.
– Боюсь, за свадебным обедом мы будем только вдвоем, извинился маркиз и взглянул на нее блестящими темными глазами, и все равно превратим его в торжество.
Мереуин сморщила носик.
– К сожалению, настроение у меня совсем не торжественное.
– Неужели? – изобразил он удивление. – Какая жалость? А я думал, свадьба – счастливое событие.
– Нет, если она замышлялась в аду.
Рука лакея, ставившего перед Мереуин тарелку с копченой лососиной, дрогнула, но он умудрился скрыть потрясение под маской равнодушия. Мереуин не обратила на него никакого внимания. Темно-синие глаза были прикованы к маркизу, сидевшему напротив в своем великолепном свадебном наряде. Иен держался со сдержанной нежностью, что даже немного пугало Мереуин.
Как только подали главное блюдо, Йен жестом отослал лакеев и холодно произнес:
– Надеюсь, в будущем вы воздержитесь от подобных замечаний в присутствии слуг.
Вот такого маркиза Мереуин знала лучше и моментально вернулась к привычному язвительному тону:
– Я буду говорить, что хочу и когда хочу, в конце концов, я маркиза.
– Так и ведите себя, как маркиза. Черт побери, Мереуин, неужели вы думаете, будто мне хочется, чтобы слуги считали мою жену мегерой?
В низком голосе явственно звучала насмешка.
– Об этом вам следовало подумать прежде чем жениться на мне.
Иен начинал горячиться, но изо всех сил пытался сохранить, спокойствие.
– Хорошо, если желаете, ведите себя, как дикарка. Однако прошу вас об одолжении – будьте полюбезнее с Марти. Она вас, похоже, уже обожает, а мне неприятно ее огорчать.
