Синтия Райт - Огненный цветок
Обращение Бьюллока «к разумному человеку» направило его мысли по другому пути.
— Вы не будете возражать, если я на время покину вас? — спросил он.
Мэдди не возражала против того, чтобы он занялся своими делами, но попросила сделать так, чтобы они могли вместе возвратиться домой. Лис поцеловал ее и бабушку Сьюзен и направился к двери.
— Нам всем не везет, — рассеянно проговорила Сьюзен.
— Везет в том, что мы еще живы в этом городе, — мрачно ответил Лис и вышел на Главную улицу.
Сначала Лису показалось, что Дидвуд не изменился с тех пор, как он впервые въехал в него на Уотсоне, но, приглядевшись внимательнее, он заметил существенные перемены.
Берега ущелья, все еще пустые и грязные, были устланы обгорелыми стволами вырубленных деревьев, напоминающими черные дубины. Повсюду, куда ни глянешь, рылись многочисленные рудокопы, забиравшиеся даже между домами, выстроившимися в линию по Главной улице и Шерман-стрит.
Так же, как и ранее, с балконов домов зазывали к себе проститутки, по салунам сновали игроки и хулиганы, так же торговцы выбрасывали прямо на улицу всякие отбросы, так ye суетились китайцы в своем квартале на севере Дидвуда.
Однако теперь узкое ущелье было больше набито людьми, чем несколько недель назад. Лис вспомнил свою последнюю прогулку с Биллом Хиккоком, тогда они заметили, что новые заведения вырастают в Дидвуде, как сорняки. Джекоб Голдберг перебрался сюда из Монтаны, пока они с Мэдди были в Бир Батте, и теперь владел лавкой «Большой Рог», принадлежавшей раньше Гешхерсту, переехавшему теперь в Лид. Появились новые рестораны и гостиницы, не говоря уже о салунах и музыкальных залах.
Джек Лэнгриш со своей женой открыл свой театр, где под брезентовым навесом показывались разные пьески, исполняемые двумя актрисами. На днях миссис Лэнгриш сообщила Энни, что для детей Дидвуда открывается новая школа, которой руководит учитель по имени Уильям Кэммод.
Лис размышлял над всеми этими переменами, в очередной раз убедившись в том, что тех, кто достаточно находчив и смел, в будущем ожидает процветание. Они с Мэдди решили остаться. Он откроет собственную лесопилку, управлять которой будет Титус, а начнут они с того, что посадят саженцы взамен срубленных деревьев.
Прогресс пойдет и с ними и без них, но у Лиса и Мэдди, по крайней мере, есть все основания жить здесь.
Теперь у него появилось даже какое-то теплое чувство к этому городу, хотя убийство проповедника Смита несколько обескураживало. Он не хотел думать, что кто-то из тех, кого он знал в Бир Батте, мог сделать это, но, припоминая слова Пса на совете в Большом типи, он понял, что это возможно. У индейцев лакота отношение к белым было такое же, как к ворам, нарушившим границы их священного Паха Сапа. Гражданам Дидвуда никогда не понять, что творится в душах индейцев, да они и не хотели ни понимать, ни сочувствовать им. Это означало бы признание индейцев такими же существами, как и белые люди, с их правдами и неправдами, их чувствами. Пропасть между индейцами и белыми слишком велика, чтобы через нее когда-либо можно было бы перекинуть мост.
Неужели Улыбка Солнца здесь в опасности? Лис блуждал по «Бесплодным землям», слушая и наблюдая, пытаясь уловить настроение Дидвуда. Задача была нетрудной. Из Жемчужного театра, как фрегат на всех парусах, выплыла Гарнет Лумис. В дешевом платье из красного шелка, украшенном потрепанными перьями, с испитым, накрашенным до безобразия лицом, морщинистая и жирная, она служила ходячей рекламой «Бесплодным землям».
— Погоди-ка минуту, дорогой! — Схватив Лиса за рукав рубашки, она крепко держала его. — Куда ты так спешишь? Проходи-ка, и я позволю тебе угостить меня стаканчиком!
От нее уже несло виски, но Лис поборол свое отвращение.
— Очень любезно с твоей стороны пригласить меня, Гарнет, но, если ты слышала, я теперь женатый человек. Да, да, новобрачный! Я должен стараться вести себя соответственно!
Она протянула другую руку, чтобы дотронуться до локонов, вьющихся над его воротником:
— Бог хорошо поработал, делая тебя! Несправедливо, что только одна женщина имеет тебя всего. Ну, по крайней мере, наша малышка Виктория больше не чахнет по тебе. Пару дней назад ей сделал предложение миллионер из Денвера. Она уехала с ним сегодня утром. Заживет в особняке и заделается мачехой трем юнцам!
— Правда? — От этого сообщения у Лиса стало легче на душе. — Надеюсь, она будет счастлива. Виктория добрейшая женщина. Меня, может быть, не было бы в живых, если бы не она!
— А как же Лорна? — прошипела Гарнет, махнув головой в сторону рыжеволосой девушки, в одиночестве сидящей перед стойкой бара. — Не думай, что мы не знаем, что ты разбил ее сердце, и как ты сначала хотел ее, потому что она напоминает высокомерную девушку, которая думала, что она слишком хороша, чтобы приглашать меня в свой дом!
— Ты говоришь о моей жене, — холодно ответил Лис. — И думаю, Лорна вряд ли думает о своем разбитом сердце. Мне кажется, что для девушек сверху это в порядке вещей. А теперь, прости, у меня другие дела.
Голос Гарнет внезапно понизился до злобного шепота:
— Я знала, что ты друг… индейцев, с самого начала! Ты думаешь, ты лучше, чем мы, остальные, имея свой дом на холме, но ты не можешь устанавливать свои собственные правила, и тебе не удастся выйти сухим из воды!
— О чем, черт подери, ты говоришь? — спросил он.
— Об этой индианке. Ты думаешь, люди в этом городе потерпят это?
— Правильно, Гарнет, — послышался знакомый голос. — Наш друг возомнил себя чем-то вроде султана в этом доме, спрятанном от всего города.
Лис развернулся, чтобы увидеть говорившего. Грехем Горацио Скоффилд Третий, явно сильно выпив, помахивал пальцами в сторону Лиса.
— Что вы сказали? — спросил Лис с вызовом.
— Только то, что вы султан в своем собственном маленьком королевстве с белой женой и женой-индианкой. Содрогаешься от мысли, что за образ жизни…
— Скоффилд, заткнитесь, иначе вам будет очень больно, — оборвал его Лис. — Улыбка Солнца сводная сестра моей жены. Она приехала жить в семье Эвери по просьбе ее отца, Стивена Эвери. Улыбка Солнца недавно овдовела и все еще в трауре по мужу, но мы надеемся, что она найдет счастье в семье отца, раз будущее индейцев лакота так мрачно.
Лис посмотрел на Скоффилда, потом на Гарнет, которая откровенно зевала, будто ей все надоело.
— Я обошелся с вами обоими достаточно вежливо, правдиво объяснив присутствие Улыбки Солнца в доме Стивена Эвери. Надеюсь, что вы ответите на это, пресекая любые злобные сплетни! — Лис пронзил Гарнет взглядом, острым как голубые льдинки, и она, отпустив его рукав, отступила. — Желаю вам доброго утра.
