Патриция Поттер - Алмазный король
После того как они спустились с холмов, жара стала совершенно нестерпимой — порывы прохладного морского воздуха до этого места не доходили; кроме того, на путешественников набросились тучи насекомых.
— Сеньор, — обратился к Алексу падре, — мне кажется, вам нужно отдохнуть.
— Некогда, — хватая ртом воздух, прохрипел тот. — Я должен успеть… к приходу… корабля…
Он двигался вперед только благодаря безумному желанию снова увидеть Дженну, чей образ все время стоял у него перед глазами: нежное лицо, которое как будто начинало светиться изнутри, когда он подходил к ней, чарующая улыбка и упрямый наклон изящной головки…
Пальцы капитана сжали лежавший в кармане мешочек — его содержимое и то, что несет падре, обеспечит сытую, благополучную жизнь для Мэг и Робина, свободу для Дженны, безопасность для него самого… Но разве он сможет жить без Дженны, без детей?
Раньше ему казалось, что самое лучшее — поскорее отослать их подальше от себя, от опасностей, которые он может на них навлечь; он даже не мог представить, что будет так по ним тосковать. «Надо поторапливаться — ради Дженны, ради детей», — твердил он про себя. Ах, если бы не проклятая нога и не слабость во всем теле…
На вечернем привале Алекс не смог проглотить ни крошки, ему хотелось только пить и спать.
— Вы обязательно должны поесть, сеньор, — настаивал священник, но капитан только покачал головой.
Падре озабоченно потрогал его лоб и нахмурился:
— Э, да у вас, кажется, потная немочь…
— Что это та… — хотел спросить Алекс, но не успел договорить: свет у него в глазах померк, и все вокруг поглотила тьма.
— Как вы меня нашли? — ошеломленно пробормотала Дженна, опускаясь на стул, когда Дэвид Мюррей вместе с лейтенантом зашли в комнату.
— Не имеет значения, — махнул рукой ее жених. — Главное, вы живы. Пираты… э-э… не причинили вам вреда?
— Нет, — потупившись, тихо ответила она. — Ни мне, ни моей компаньонке.
— Слава богу! — воскликнул Мюррей. — Я очень боялся за вас: говорят, это отпетые негодяи. Как вы здесь оказались?
— Меня отпустили возле одной деревушки к северу отсюда, и я направилась в Виторию на одном португальском судне… Но как здесь очутились вы, мистер Мюррей?
— До нас дошла весть о подписании мирного договора, — ответил он. — Вы не приехали в условленный срок, а в наших местах распространился слух о пиратах. Через некоторое время одно английское судно подобрало плантатора с женой, которые сообщили, что вы вместе с ними попали в плен к каперам. Но среди освобожденных пленников вас не было… Кто, кроме меня, мог о вас позаботиться? Вот я и отправился искать вас на военном корабле, который охотился за пиратами.
Дженна слушала, не веря своим ушам. Его появление, его рассказ ошеломили молодую женщину: оказывается, он ее ждал, беспокоился, даже отправился на поиски… Но самое удивительное — вопреки ее опасениям, Дэвид Мюррей не обратил никакого внимания на родимое пятно! Правда, на «метку» не обращали внимания ни Алекс, ни остальные моряки с «Ами», но они были сделаны из совсем другого теста, нежели те шотландцы и англичане, с которыми ей обычно доводилось общаться. Дэвид Мюррей — иное дело, она не знала, чего от него ожидать. Однако лицо жениха тоже не дрогнуло, когда его взгляд скользнул по ее правой руке. Похоже, его совершенно не волновало, что его невеста «меченая»!
Дженна вдруг осознала, что ее это тоже больше не волнует: она уже давно не испытывала болезненного желания прикрыть руку или спрятаться от чужих глаз, как это было дома долгие, долгие годы. Да что там — от былой затворницы в ней не осталось и следа: она начала познавать мир, пусть не совсем так, как мечталось раньше, но все равно ее существование наполнилось смыслом и самыми разнообразными радостями, так что каждое мгновение ее нынешней, полной опасностей и приключений жизни доставляло ей острое удовольствие. И вот теперь новый поворот — приезд Дэвида Мюррея…
Дженна внимательнее пригляделась к своему жениху. Рыжеволосый, голубоглазый, с красноватой кожей и морщинками вокруг глаз — то ли от жаркого барбадосского солнца, то ли от смешливости, — с большим улыбчивым ртом, он не был писаным красавцем, но в его облике ощущались большая внутренняя сила и природное обаяние.
— Как, вы оставили ради меня дом и детей? — спросила она, памятуя о том, что именно осиротевшие дети вынудили мистера Мюррея предложить руку и сердце совершенно незнакомой женщине.
— Разве я мог поступить иначе? Вы — моя невеста, я не мог бросить вас на произвол судьбы. Конечно, я не знал точно, вы ли та женщина, которую, по слухам, видели у пиратов, но я надеялся на удачу. К счастью, господь услышал наши молитвы — мою и ваших родителей — и привел меня сюда.
— Но они не могут знать о моем исчезновении, — смущенно пробормотала Дженна. Кого-кого, а родителей ее судьба волнует меньше всего.
— Когда вы не приехали, я им обо всем написал, — пояснил Мюррей.
Дженна разжала стиснутые руки и сделала глубокий вздох, надеясь, что это поможет снять напряжение.
— Скажите, почему пираты решили вас отпустить? — спросил Дэвид.
— До них дошли слухи о мирном договоре. Кроме того, я внушила им, что требовать выкуп бесполезно, потому что родные рады от меня избавиться… — проговорила Дженна, чувствуя, что впервые за несколько недель ее «история» звучит неубедительно. Может быть, потому, что она не хотела лгать, а сказать правду не решалась?
Бросив на нее проницательный взгляд, Дэвид Мюррей обернулся к англичанину:
— Лейтенант, не могли бы вы на время оставить нас одних? Тот согласно кивнул и вышел в коридор, где в ожидании командира толпились несколько солдат.
— Это правда, что пираты не причинили вам никакого вреда? — понизив голос, спросил Мюррей, когда за лейтенантом закрылась дверь.
— Да, — ответила Дженна.
— Будьте со мной откровенны, прошу вас. Если что-то случилось, вам нечего бояться, ведь это не ваша вина. Поверьте, я никогда вас ничем не попрекну.
Дженна молчала, пораженная его проницательностью и благородством до глубины души, ведь с самого начала в ее душе жила уверенность, что Дэвид Мюррей ее отвергнет из-за «метки» и из-за пиратского плена, тем более что плен продлился почти два месяца. Ах, как она была к нему несправедлива!
— Я сделал вам предложение и не откажусь от своего слова, — сказал Дэвид, заметив ее колебания.
— Но вы же не знали тогда о моем родимом пятне, — робко заметила она.
— Знал, потому что ваш отец мне о нем написал. И еще он написал, что у вас доброе, любящее сердце, — мягко проговорил он. Дженна едва не открыла рот от изумления: она не ожидала подобного от отца. — Это как раз то качество, которым должна обладать мать моих детей.
