Скандал в шелках - Чейз Лоретта
Лонгмор решил, что это нечто вроде борделя для женщин. В магазине имелся даже незаметный черный ход, предназначенный, вне всякого сомнения, для дорогих шлюх и их покровителей.
Несколько минут назад скромная, но элегантно одетая особа впустила их и повела по неярко освещенной, устланной ковровой дорожкой лестнице. Небольшие пейзажи и модные картинки старых времен висели на бледно-зеленых стенах.
В демонстрационном зале «Мэзон Нуар» он оказался словно в другом мире. Помещение это больше напоминало гостиную. Опять небольшие картины, но уже на светло-розовых стенах. А также фарфоровые безделушки и кружевные салфетки на столах. В воздухе стоял едва уловимый аромат — как будто здесь только что пронесли огромный букет цветов. И все окружающее было мягким, роскошным, зазывным… Сейчас, казалось, войдут гаремные одалиски и… Граф едва подавил искушение — ужасно хотелось растянуться на ковре и приказать слуге, чтобы подал гашиш и впустил танцовщиц.
Внезапно дверь открылась, и он замер в предвкушении… Но это вернулась элегантно одетая особа. Вернулась с подносом, который тотчас же поставила на чайный столик. На подносе находилось блюдо с печеньем, а рядом с ним вместо чайника красовался графин.
— Так вот, как они это делают! — воскликнул граф, дождавшись ухода женщины. — Накачивают тебя спиртным!
— Не меня, а тебя, — возразила Клара. — Они же прекрасно знают, как тебе будет скучно… Хотя и я не прочь немного подкрепиться. О, Гарри!.. — воскликнула сестра, бросаясь в кресло. — Что мне делать?!
Было очевидно, что леди Клара вот-вот зальется слезами. Причем на сей раз сестра застигла его врасплох, поскольку по пути сюда она была абсолютно спокойна. И он и не удивился, когда Клара попросила отвезти ее в «Мэзон Нуар» — ее покорность матери не обманула его.
Леди Клара была ангельски красива, поэтому люди считали ее мягкой и податливой, то есть принимали равнодушие за послушание. Она и впрямь была из тех, кому абсолютно безразлично все на свете. Но когда речь заходила о чем-то ей небезразличном, леди Клара становилась упрямой, как ослица. Причем с тех пор, как сестрицы Нуаро запустили в нее свои коготки, она сделалась невыносимо упрямой во всем, что касалось одежды.
Лонгмор постарался призвать сестру к спокойствию.
— Черт побери, Клара! Никаких водопадов! Говори, в чем дело, и покончим с этим!
Она нашла платок и поспешно утерла глаза.
— Я из-за мамы… Она действует мне на нервы.
— И это все?!
— А разве этого недостаточно? Я стала посмешищем в обществе! Я должна выйти замуж впопыхах, и мать постоянно твердит, какая я неудачница и как все неправильно делаю!
— А это… — Граф окинул взглядом зал. — Это еще один неправильный поступок?
— У меня тут хотя бы настроение поднимется! — воскликнула Клара. — Не то что у этой неумехи с Бедфорд-сквер, которой мама так неразумно предана!
Гарри привез сестру сюда, потому что она желала посетить «Мэзон Нуар»… и потому что он сам стремился сюда.
«Мэзон Нуар» был немыслимо дорог, а владелицы оказались завзятыми обольстительницами (в смысле одежды). Все здесь было чрезвычайно французским, но главное — именно здесь находилось логово Софи Нуаро.
«И если уж мужчине приходится торчать в модном магазине, то лучше всего здесь», — невольно подумал граф. Но дома Клару ждал скандал. И еще какой!
— Мать наверняка устроит истерику, и тебе придется плохо, — заметил он.
— Платье того стоит, — возразила сестра. Это был ее последний шанс роскошно одеться. Если, конечно, брат не найдет способа избавиться от Аддерли и одновременно восстановить ее, Клары, репутацию.
Тут брат почему-то нахмурился, и Клара, покосившись на него, сказала:
— Для меня это развлечение, но тебе, наверное, будет смертельно скучно. Тебе необязательно оставаться. Я найму кеб.
— Кеб? Ты в своем уме? Чтобы я никогда больше этого не слышал! — Лорд Лонгмор прижал к вискам пальцы и тяжко вздохнул, подражая матери.
— О, милорд!.. Ваша сестра поедет домой в грязном наемном экипаже?! Поедет одна по улицам Лондона подобно продавщице?! Неужели вам не стыдно? — За спиной Гарри послышался шорох нижних юбок, а затем — сдавленные смешки.
Граф тотчас повернулся, чувствуя, как гулко колотится сердце. Перед ним стояли три молодые женщины — брюнетка, блондинка и рыжая, — с вежливым интересом взиравшие на него. Причем у двух последних были большие веселые глаза — шокирующе синие. Ему также показалось, что одна из сестер тихо вздохнула.
Все они были очень хороши собой — каждая по-своему — и могли бы считаться ослепительными красавицами, однако блондинка… О, она затмевала остальных. Затмевала сразу же — стоило только посмотреть на нее! У нее были вьющиеся волосы цвета бледного золота, огромные, выразительные глаза, сиявшие как два сапфира, чуть вздернутый носик, пухлые чувственные губки и остренький подбородок. А все, что находилось ниже шеи… О, все это выглядело просто восхитительно, несмотря на совершенно безумное одеяние, считавшееся последним криком моды.
— Ах, герцогиня! — воскликнула Клара, поднимаясь и приседая.
— Прошу вас, никаких герцогинь, — запротестовала ее светлость. — Почему бы нам не сделать вид, что мы во Франции? Тогда бы вы могли обращаться ко мне «мадам», как к любой модистке. Ведь я и есть ваша модистка, не так ли?
— Величайшая в мире модистка, — поправила Софи.
— А вы, значит… — начал Лонгмор.
— Вторая величайшая в мире модистка.
— Кто-то должен объяснить вам значение превосходной степени, — со вздохом заметил граф. — Впрочем, понимаю… Английский — не родной ваш язык. То есть не первый.
— У меня два единственно первых языка. Английский и французский.
— Возможно, кто-то должен вам объяснить значение слов «первый» и «единственный», — покачав головой, ответил Лонгмор.
— О да, милорд. Прошу вас, просветите меня, — проговорила Софи, широко распахнув синие глаза, едва ли ни на пол-лица. — Я ничего не понимаю в цифрах. Леони вечно на это жалуется! «Неужели так и не научишься считать?» — твердит она.
— И все же… — пробормотал граф. Он вдруг заметил, что Клара вместе с сестрами Софи уже шла к двери. — Куда это вы? — осведомился он.
— Взглянуть на выкройки платьев. Ты найдешь это занятие чрезвычайно утомительным, — бросила на ходу леди Клара.
— Как сказать… — многозначительно проговорил граф. — Все зависит от…
— От чего?! — выпалила Софи.
— Думаю, от обстановки. — Гарри осмотрелся. — Вижу, здесь не слишком много развлечений.
— Ваш клуб в нескольких шагах отсюда, — напомнила Софи. — Возможно, вам лучше подождать там. Я пошлю за вами, когда леди Клара освободится.
— Ну не знаю… — в задумчивости протянул граф. — Думаю, мне следует находиться здесь. Чтобы излучать успокаивающее воздействие.
— Вы?.. Успокаивающее воздействие?.. — переспросила Софи.
— В любом случае не исключено разграбление банковского счета моего родителя. Так что понадобится холодная мужская голова.
— Гарри, ты же знаешь, что папе безразлично, сколько я трачу на одежду, — вмешалась Клара. — Он любит, когда я хорошо выгляжу. А тебе совершенно все равно, что именно я покупаю. С твоей стороны было очень любезно привезти меня сюда. Но тебе ни к чему приглядывать за мной. Я здесь в полной безопасности.
Лорд Лонгмор молча обвел взглядом сестер. Покосившись на Софи, проговорил:
— Вот и прекрасно. Мужчина способен мыслить яснее, когда не окружен женщинами. К тому же мне нужно алиби.
— Зачем? Собираетесь кого-то убить? — съязвила Софи.
— Пока нет. Вы же не позволили мне убить жениха Клары. Нет, мне нужно алиби для сестры, которая не должна здесь находиться.
— Мама велела ехать к Даудни, — пояснила леди Клара, — но Гарри меня пожалел.
— Я пожалел себя, — возразил граф. — А сестру привез сюда, чтобы не слышать рыданий, жалоб и истерик…
— В таком случае мы должны предоставить вам алиби, — сказала Софи. — Хотя бы из благодарности.
Лонгмор мог бы придумать гораздо более приятные способы выражения благодарности. «Но для начала и этот подойдет», — решил он. И тут же предупредил:
