Жаклин Монсиньи - Флорис-любовь моя
— Я позову свиту, государь…
— Ты что, рехнулся? Оставайся здесь и скажи маршалу де Тессе, что царь наконец решил лечь спать. Полагаю, бедный старикан обрадуется.
— Но, государь, вы здесь с официальным визитом, вы не можете разъезжать в одиночестве по Парижу, вы не знаете города!
— Ромодановский, ты мне надоел.
И царь направился в свои покои, а затем ловко вылез из окна, — это ему приходилось делать не в первый раз. Оказавшись на пустынной темной улице за дворцом Ледигьер, он пошел к Сене, миновал здание Арсенала и, ошибившись в направлении, повернул к Кенз-Вер. Дойдя до улицы Берси, он понял, что идет не туда. Было около пяти часов утра, и Петру не встретилась ни единая живая душа. Четыреста тысяч парижан спали мирным сном.
Петр вернулся на набережную, решив добраться до острова Сите, где надеялся взять фиакр.
Около Нового моста до него донеслись звуки ударов, крики о помощи и стоны.
4
Петр, побежав на шум, увидел остановившуюся карету. Лакеи разбегались в разные стороны, а какой-то человек, стоя на подножке, отбивался своей шпагой от шестерых бандитов, которые одерживали над ним верх, невзирая на всю его храбрость.
— Ко мне, мерзавцы! — кричал он слугам. — Неужели вы дадите зарезать своего господина?
Но лакеи были уже далеко. Главарь бандитов крикнул:
— Не сопротивляйтесь, сударь, нам нужен только ваш кошелек.
— Нет, — отвечал тот. — Прежде вам придется убить меня.
Сражение возобновилось, Петр, мгновенно оценив ситуацию, кинулся в схватку с криком:
— Держитесь, сударь, я вам помогу!
Бандиты сначала явно растерялись, но затем по знаку главаря разбились на две группы: один продолжал атаковать человека на подножке, пятеро же ринулись на Петра. Он проклинал себя за то, что вышел без шпаги, однако предаваться сожалениям было некогда. Несмотря на численное преимущество нападавших, Петру удалось схватить первого, кто подвернулся под руку, и швырнуть в бандитов бесчувственное тело, как снаряд. Затем, схватив еще двоих, он ударил их лбами с такой силой, что бедняги попадали, не издав никакого звука. Не обращая внимания на оставшихся бандитов, Петр вскочил на козлы и завладел кучерским кнутом. В его руках это было страшным оружием, и главарю бандитов пришлось прикрикнуть на них:
— Чего встали, канальи? Я покажу вам, как надо драться!
Разбойники, весьма довольные таким оборотом дела, расступились, а главарь, подойдя к карете, обратился к Пьеру вежливо:
— Сударь, я был бы счастлив сойтись с вами в поединке, поскольку вы сумели одолеть самых отважных прохвостов Франции. Как вам угодно драться — на кулаках или на шпагах?
Петр рассмеялся.
— Клянусь Богом, ты мне нравишься! Ты не похож на обычного бандита. Поскольку шпаги у меня нет, выбираю драку на кулаках.
Сказав это, Петр спрыгнул с козел.
Человек, за которого он вступился, по-прежнему стоял на подножке кареты. Вложив шпагу в ножны, он спокойно произнес с сильным английским акцентом:
— Желаю вам удачи, милорд, и надеюсь, что вы справитесь!
— Вы слишком добры, — отозвался Петр с поклоном, а затем повернулся к главарю банды: — Я к твоим услугам, мерзавец.
Он, поклонившись, ответил с изысканной любезностью, как при светской беседе:
— Ваш покорный слуга, сударь.
Петр был выше и сильнее; но противник был очень ловок и ускользал из его рук, как угорь. Вскоре оба уже катались, сцепившись, на грязной земле, — у Петра была разбита губа и бровь, а у главаря банды кровь хлынула из носа. Эти легкие телесные повреждения не мешали императору и бандиту бить друг друга с прежним жаром и обмениваться при этом комплиментами.
— Одно удовольствие драться с вами, сударь, — говорил бандит, задыхаясь.
— С таким ловкачом, как ты, я еще никогда на кулачках не бился, — отвечал Петр, лицо которого было в крови.
В этот момент послышался топот сапог.
— Ночная стража! — вскричали разбойники.
Петр уже прижал вожака к земле, и тот не мог пошевелиться. Царь применил болевой прием, едва не задушив своего противника. Стража была уже близка, и Петр мог бы отдать висельника в руки солдат. Но он, поднявшись, протянул ему руку со словами:
— Ты свободен.
Главарь подобрал свою шляпу и, прежде чем удрать, крикнул:
— Если я тебе понадоблюсь, приходи на улицу Кенкампуа. Там меня все знают.
— Ты кто? — спросил Петр.
— Я король Парижа, меня зовут Картуш, а тебя?
— А я царь Московии, — промолвил Петр.
Вот так англичанин узнал, кто был его обидчиком и кто был его спасителем. Повернувшись к нему, Петр приложил палец к губам:
— Ни слова об этом, договорились?
К ним подошел офицер ночной стражи:
— Что случилось, господа?
— О! Ничего особенного, — флегматично отозвался англичанин. — На меня напали, а этот господин пришел мне на помощь.
И, повернувшись к царю, добавил:
— Сочту за честь предложить вам место в своей карете. Я отвезу вас, куда скажете.
Вместо ответа Петр сел на кучерское место со словами:
— Садитесь рядом, сударь, я сам буду править.
Англичанин занял место рядом с царем, который подхлестнул лошадей.
— Я еду во дворец Силлери, покажите мне дорогу, — сказал Петр.
— Это недалеко от улицы Урс. Надо проехать мимо Лувра и, Тюильри.
— Кто вы, сударь? — спросил царь.
— Я шотландец, мое имя Джон Лоу.
— В таком случае, господин Лоу, я вас знаю! Я изучал вашу систему. Вы чародей с улицы Кенкампуа.
— Каким образом вам это стало известно, сир?
— Видите ли, господин Лоу, в моем положении нужно знать все.
— Я на мгновение усомнился, что вы действительно царь, сир, а вот Картуш поверил сразу. Теперь и я в этом не сомневаюсь. Вижу, что ваша репутация не отражает всех ваших достоинств.
— Ваша система меня заинтересовала, сударь, но я в нее не верю. Для этого еще не пришло время. Люди продают имущество, замки, драгоценности и приносят вам свое золото, потому что считают вас чародеем, но что будет, когда ваша магия перестанет действовать?
— Сир, я много думал об этом. Я долго не решался осуществить мою теорию на практике, но меня просил регент, и с моей стороны было бы невежливо отказать ему.
Петр прервал шотландца:
— Это и есть Тюильри? Здесь живет юный наследник?
— Да, сир.
Над Парижем занималась серая заря. Город постепенно просыпался. Уже слышались крики:
— Кому воды!
Несмотря на бурную ночь, царь не чувствовал усталости. Редкие прохожие с изумлением смотрели на карету, которой правил окровавленный человек-великан, а рядом восседал рыжий человечек. Въехав в Сен-Антуанское предместье, странный экипаж вскоре оказался у дверей дворца Силлери.
