Кэти Хикман - Алмаз
Он и до того не чурался женщин легкого поведения. Найти их в Саутварке не составляло труда (подмастерья и то захаживали), но юный Пиндар глубоко заблуждался, думая, что здесь его ждет нечто подобное. Они с Франческо стояли в передней, наряженные, как дрессированные мартышки, в смехотворные бархатные панталоны, только что вошедшие в моду. Пол теперешний непроизвольно улыбнулся.
Он не помнил, как долго пришлось ждать. Тогда казалось — вечность. Вдруг распахнулись двери в комнату, освещенную множеством свечей, ярких как солнце. И наконец юноши увидели ее в расцвете ошеломляющей красоты: темные волосы, свободно ниспадающие на плечи, сногсшибательное платье тончайшего золотого шитья, кольца на пальцах и драгоценные камни на шее. Девушка встала, поприветствовала гостей. Чудесный взгляд нимфы говорил Полу, что красотой он подобен Парису, а силой и умом — Одиссею и что из всех мужчин мира она выберет только его.
Был ли это специально приготовленный спектакль, купец не знал, но зато вспомнил, что куртизанка говорила о поэзии как ни одна другая женщина: о Данте, Ариосто, даже о непристойном Аретино. Пол и Франческо застыли, не в силах оторвать взгляд от такой красоты. У обоих дрожали ноги.
«Я был молод», — подумал торговец, пытаясь вырваться из объятий ностальгии.
Рядом, положив голову ему на плечо, спала Констанца. Мужчина повернулся, вдохнул запах ее волос: мускус, что-то сладкое (фиалки?) — и резкий аромат женской кожи и пота.
Пиндар словно со стороны наблюдал, как его губы, все еще покрытые кровяной коркой, прижимаются к нежной коже ее плеча. Куртизанка лежала на боку, спиной к мужчине. Подумал: «Не насладиться ли этой красотой прямо сейчас?» Он часто пользовался моментом, когда она, теплая, мягкая и податливая, лежала рядом. Возбудился от одной мысли… Ее ягодицы приятно охлаждали разгоряченное тело. Приподнял ее сорочку, но острая боль в мочевом пузыре заставила отвлечься. Пошатываясь, встал с кровати. Подошел к горшку в углу за ширмой, но вдруг споткнулся обо что-то большое и твердое.
Выругался и нечаянно разбудил Фабию.
— Cosa?[8] — спросила куртизанка, когда он, прихрамывая, вышел из-за натянутых на деревянные рамки гобеленов.
— Споткнулся. Я вчера ничего не ронял?
Пиндар вернулся в постель и притянул женщину к себе.
— Кажется, нет. А что?
— Думаю, нашел кое-что мое.
Он спустил сорочку с плеча куртизанки.
— Пол…
— Лежи, дай насмотреться.
На какое-то время Констанца застыла, задумчиво глядя на любовника.
— А где зеркало, — спросил он, целуя ее грудь, — которое раньше висело на стене?
— Что? Ах да. Отдала подновить позолоту… Ты не можешь просто заявиться и рассчитывать на… Столько времени прошло, — сказала женщина после недолгой паузы.
Куртизанка отодвинулась от него и села. Какое-то время они глядели друг другу в глаза. А потом Констанца грациозным движением перекатилась в дальний угол кровати и, смеясь, взглянула на мужчину через плечо.
— Мы так долго не виделись, Пол Пиндар. Мог бы, по крайней мере, справиться о моем самочувствии.
На фоне темных покрывал ее тело казалось роскошно-золотистым. Пол заметил, что каждую ягодицу украшает крошечная ямочка.
— Прекрасно выглядите, синьора Констанца, — парировал он и с наслаждением погладил вожделенные ямочки теплыми сухими пальцами. — Прекраснее, чем когда бы то ни было, если мне позволено подерзить.
Она нежно погладила его по щеке.
— Ты уверен насчет этого?
— Чего?
— Прекрасно знаешь, о чем я… Сначала надо договориться.
— Просто дай насмотреться на тебя.
— Но ты желаешь большего.
Она снова отодвинулась подальше и села, скрестив руки на груди.
— Хочешь знать, смогу ли я заплатить?
— Итак? — Констанца, ничуть не смутившись, вопросительно посмотрела на мужчину.
— Хватит, госпожа? — спросил Пол, показывая ей нечто круглое.
— Что это?
— Драгоценный камень.
— Камень? — Куртизанка притихла. — Что еще за камень?
— Сама посмотри.
Пиндар аккуратно положил на ее протянутую ладонь завернутый в тряпицу кругляш. Фабия держала его, словно не желая прикасаться.
— Не бойся, не укусит, — рассмеялся купец. — Я выиграл его в карты.
Констанца побледнела.
— Не может быть! В карты?
— Да, а что? — Пол озадаченно посмотрел на нее.
— Madonna mia! Поверить не могу! — Констанца осторожно развернула ткань. В полумраке засиял темно-красный огонь. — Ха!
— И все? Это рубин. Очень неплохой. Что в нем ты нашла забавным?
— Я просто на секунду решила, что это… — Женщина прикрыла рот рукой. — Ладно, неважно.
— Что ты подумала?
— Ничего, ничего, правда, — рассмеялась куртизанка. — Просто в последнее время все только о нем и говорят.
— О чем?
— О великолепном алмазе, Голубом Султане, который Зуан Меммо сделал призом в карточной игре.
Закончив фразу, она поняла, что совершила ошибку.
— Алмаз турецкого султана? Ты уверена?
— Султан или шах… То ли на «с», то ли на «ш». Может, его вообще не существует, мало ли какие сплетни на Риальто ходят. А этот вполне реален. — Констанца попыталась сменить тему: подняла камень, чтобы грани засверкали на свету. — Неплохой рубин, плоская огранка. — Она погладила большим пальцем и оценивающе добавила: — Видала и получше, но бывают и намного хуже. А Керью утверждает, что тебе не везет в карты.
— Ну, как сказать… — задумался Пол. — В последнее время меня очень интересуют драгоценные камни.
— Перестань говорить загадками!
— Компания не процветает, как раньше, и на то есть множество причин. А драгоценности всегда в цене.
— Что, расстался с акциями дорогой твоему сердцу Левантийской компании из-за какого-то камня?
— Ты очень сообразительна, синьора Констанца. Нравится подарок?
— Он прекрасен. А цвет… как изысканное красное вино.
— Сегодня отнесу Просперо, он назовет точную стоимость. Знаешь еврея Мендозу?
— Торговца драгоценностями? Ну кто же его не знает.
— Надо расспросить его об этом алмазе.
Пол встал с кровати и подошел к окну. Женщина посмотрела на его ягодицы и подумала: «Все ли англичане такие белокожие?»
Они снова вместе. Он пришел и остался, лежит рядом, как раньше! Душа куртизанки ликовала и пела. Дама отвлеклась от рубина и попыталась сосредоточиться. Надо сказать Пиндару, чтоб и думать забыл об алмазе, предупредить его, как опасно иметь дело с Зуаном Меммо. Но сейчас гораздо важнее не выдать свою радость. Он никогда не узнает, как волнует искушенную соблазнительницу. Матушка научила ее этому много лет назад. Урок обошелся дорого, и Констанца уже не могла иначе. «Что бы ты ни чувствовала к мужчине — желание или отвращение, — никогда не показывай этого. Чувства нужно надежно спрятать за непроницаемой маской куртизанки». Основа основ.
