Трейси Шевалье - Дева в голубом

— Спасибо, не надо. Слушай, я тут кое о чем подумала.

— Ну вот, самое время для серьезных разговоров.

В этот момент в ресторан вошла пара и устроилась за соседним с нами столиком. Живот уже немного натягивал красивое темное платье женщины. На пятом месяце, машинально отметила я, и плод расположен очень высоко.

— Мы ведь не раз уже говорили о том, что пора бы завести ребенка, — понизив голос, начала я.

— Что, прямо сейчас?

— Вообще-то я подумывала об этом.

— Ладно.

— Ладно — что?

— Ладно, пусть так оно и будет.

— Вот и все? «Пусть так оно и будет»?

— А что? Мы ведь оба этого хотим? Так чего же мучиться?

Я почувствовала некоторое разочарование, хотя реакция Рика и не должна была меня удивить: я уже привыкла, что решения, даже самые важные, он принимает быстро. А вот мне-то как раз требовалась изрядная подготовка.

— Видишь ли… — Я остановилась, подбирая слова. — Это вроде прыжка с парашютом. Помнишь, мы в прошлом году прыгали? Сидишь в самолетике и думаешь: еще две минуты — и поздно будет говорить «нет», еще минута — и я уже не смогу повернуть назад, и вот я уже рядом с дверью — и, оказывается, все-таки можно еще сказать «нет». А дальше — прыжок, и уже действительно ничего не изменишь, каково бы тебе ни было. Примерно так я себя сейчас и чувствую. Стою перед распахнутой дверью самолета.

— Ну а я сейчас вспоминаю это удивительное чувство падения. И чудесные виды внизу. Такой покой разлит повсюду.

Я облизнулась и отрезала очередной кусок пирожного.

— Это серьезное решение, — с полным ртом проговорила я.

— Серьезное решение принято. — Рик наклонился и поцеловал меня. — Ого, чудесный запах.

Среди ночи я выскользнула из постели и направилась к мосту. Слышно было, как внизу течет река, но слишком темно, чтобы увидеть что-нибудь. Я огляделась по сторонам. Убедившись, что никого нет, вытащила из сумочки пакет противозачаточных таблеток и начала методически срывать с них фольгу. Таблетки одна за другой исчезали в воде, оставляя на поверхности кратковременный след. Выбросив последнюю, я перегнулась через перила и долго стояла так, в надежде, что теперь буду чувствовать себя совсем иначе.

Этой ночью и впрямь нечто переменилось. Этой ночью я впервые увидела сон: туман, голоса, гул, голубое.

Подруги говорили, что, если хочешь забеременеть, надо заниматься сексом либо как можно больше, либо как можно меньше. При первом варианте возникает эффект ружейного выстрела — дробинки разлетаются во все стороны и есть надежда, что хоть одна из них попадет в цель. Другой подход можно назвать стратегическим: бережешь боеприпасы в ожидании подходящего момента.

Поначалу мы с Риком пошли первым путем. Он возвращался с работы, и мы перед ужином занимались любовью. Мы рано ложились, рано просыпались, чтобы не пропустить и утро, — словом, использовали любую возможность.

Рику такое изобилие нравилось, чего не могу сказать о себе. Прежде всего я никогда не занималась сексом по нужде — только по желанию. А теперь во всем чувствовался расчет, за всем стояла цель, хотя вслух об этом и не говорилось. Да и к контрацептивам отношение оставалось несколько двойственным. Попытки избежать беременности в прошлом, уроки и наставления, которыми меня пичкали, — разве все это забудешь в момент? От многих я слышала, что это настоящий поворот в жизни, — может быть, но я лично вместо ожидаемого подъема чувств испытывала страх.

Главное же — я совершенно изнемогла. Я плохо спала, каждую ночь мне снилось голубое. Рику я не говорила ничего, никогда не будила его и не пыталась на следующий день объяснить свою усталость. Раньше я делилась с ним всем, теперь в горле у меня застрял комок, а рот на замке.

Однажды ночью я лежала на кровати, вглядываясь в танец голубых пятен где-то наверху, когда меня вдруг осенило: только две ночи прошли у меня спокойно, и было это, когда мы не занимались любовью.

Это открытие несколько успокоило, хоть что-то стало ясно: я слишком озабочена тем, чтобы забеременеть, и поэтому мне снятся кошмары. Теперь не так страшно.

Так или иначе, мне нужен был сон, следовало убедить Рика поменьше заниматься сексом, не объясняя почему. Сказать ему, что после любовных объятий меня посещают кошмары, я не могла.

Тогда я придумала нечто иное. Когда подошли сроки и стало ясно, что я не беременна, я предложила Рику испытать стратегический подход. Я вооружилась всевозможной научной аргументацией, использовала несколько технических терминов и старалась сохранять полную непринужденность. Рик был разочарован, но отступил с достоинством.

— Ты в этих делах лучше моего разбираешься, — сказал он. — Я что? Всего лишь ружье, взятое напрокат. Так что командуй.

К сожалению, хотя сон стал являться реже, свое черное дело он сделал: я с трудом засыпала, случалось, ночами бодрствовала, ощущая неясную тревогу, ожидая появления голубого и думая, что в любой момент оно может вернуться, совершенно независимо от секса.

Как-то ночью — а ночь это была стратегическая — Рик принялся целовать меня, как обычно, начиная с плеч и постепенно опускаясь вниз, и вдруг остановился. Я почувствовала, что губы его застыли на сгибе руки. Я ждала продолжения, но оно не последовало.

— Слышишь, Элла, — заговорил он наконец.

Я открыла глаза и, проследив за его взглядом, отдернула руку.

— А-а, это, — просто сказала я и принялась изучать выступившие на коже красные чешуйки.

— Это — что?

— Псориаз. Когда-то он уже был, в тринадцать лет, и родители только что развелись.

Рик вгляделся в кружок покрасневшей кожи и, перегнувшись, поцеловал меня в закрытые глаза.

Открыв их, я успела уловить мелькнувшую в его взгляде брезгливость. Впрочем, он тут же взял себя в руки и улыбнулся как ни в чем не бывало.

Всю следующую неделю я беспомощно наблюдала, как пятно увеличивается, а затем распространяется на другую руку и оба локтя. Вскоре краснота перекинется на лодыжки и икры.

По настоянию Рика я пошла к врачу. Он был юн, резок и избегал выражений, которыми любят пользоваться американские врачи для успокоения пациента. Чтобы понять его стремительную речь, мне приходилось напрягаться.

— Раньше у вас это было? — спросил он, рассматривая мои руки.

— Да, в отрочестве.

— А с тех пор?

— Нет.

— Вы во Франции давно?

— Шесть недель.

— И надолго приехали?

— Наверное, на несколько лет. Мой муж работает в строительной фирме в Тулузе.

— Дети у вас есть?

— Нет. Пока нет. — Я покраснела. «Возьми себя в руки, Элла, — прикрикнула я на себя. — Тебе двадцать иосемь, пора бы перестать смущаться по такому поводу».