Патриция Кэбот - Эти синие глаза
Трудно было не заметить, что доктор был очень высокого роста, почти такого же, как сам пресловутый лорд Гленденинг. Но доктор Стэнтон все-таки не был столь высок, как граф. О нет! Однако, судя по всему, был так же силен.
Это можно было видеть по сильно развитым мускулам рук, которые, как она заметила, напряглись, когда доктор сложил руки на широкой груди. Бренна даже не пыталась гадать, зачем доктору иметь такие сильные руки, но именно это позволило ему вытащить из моря Стабена, хотя обычно это требовало усилий не менее чем четырех человек.
Бренне было очень трудно скрыть свое восхищение, не говоря уже о служанках таверны, которые вели себя просто бесстыдно, особенно Мейв, начинавшая дышать гораздо чаще при каждом взгляде на приезжего доктора.
Впрочем, Бренна не могла ее осуждать. Этот доктор Стэнтон был весьма привлекателен.
Только что, черт возьми, он делает здесь, на острове Скай?
— У него, судя по всему, какие-то неприятности, — сказала Бренна, — и от них-то он и бежал из Лондона.
— Неприятности?
Гленденинг уловил ее беспокойный взгляд, пересекая комнату и направляясь к низкому буфету, где держал графин с виски.
— Не знаю, — ответила Бренна. — Но знаю только, что ни один умный человек, а доктор Стэнтон, похоже, умный человек, не приехал бы сюда по доброй воле, чтобы практиковать в качестве местного врача. Уж тем более, раз у него было хорошее место в Лондоне. Это было бы чистым безумием. Поэтому я объясняю это тем, что он совершил нечто ужасное и что у него отобрали лицензию. Это, по-моему, единственное объяснение.
. — Ничего подобного не произошло! — с раздражением перебил ее Гленденинг, наливая виски в два стакана. — Я лично написал в его колледж, и меня заверили, что он блестящий кандидат на то, чтобы занять место, но прежде они хотели заручиться его согласием.
— Ага! — вскричала Бренна с такой энергией, что собаки переполошились. — Это и есть то самое, о чем я толкую. У него что-то с головой.
Гленденинг вручил ей стакан с виски, и лицо его выразило беспокойство:
— А что, он производит впечатление человека не в своем уме?
— Ну, пожалуй, нет…
К сожалению, он производил впечатление человека с ясной головой.
Она нахмурилась и отставила в сторону свой стакан с виски. Внезапно лицо ее просветлело.
— Хотя он ведь прыгнул за Стабеном в ледяную воду!
Граф рассмеялся вполне добродушным смехом.
— В таком случае, — с явной радостью заявил Гленденинг, — все в порядке. Он один из тех.
— Из каких — тех? — Бренна смотрела на него с любопытством.
— Он ведь не вел с Майрой разговоров о религии?
— О религии? Конечно, нет. О чем ты толкуешь?
— О Стэнтоне — с пафосом воскликнул Гленденинг, закатывая глаза и обращаясь к потолочным балкам. — О ком же еще? Я думаю, Бренна, тебе придется признать, что причина того, что этот малый отправился сюда, заключается в том, что он хочет творить добро, помогать несчастным, и в прочей чепухе. Ну, тебе знаком этот тип. Фанатик. Человек, готовый сражаться за правое дело. Лондон кишмя кишит такими, как он.
Бренна фыркнула:
— О, конечно! Высокопрофессиональные и хорошо оплачиваемые врачи — притча во языцех, потому что они в любой момент готовы собрать свои манатки и покинуть город, в котором добились успеха и положения, для того чтобы работать за гроши в какой-нибудь крошечной прибрежной деревушке на Гебридах. Должно быть, вы забыли об этом, милорд. — Она покачала головой. — Я жила в Лондоне. Я знаю, что это за люди. Они точно такие же, как те, которые вытеснили моего отца с его места и лишили медицинской практики. Среди них нет ни одного, способного пожертвовать своей благоустроенной уютной жизнью ради, — она оглядела комнату, и губы ее презрительно искривились, — ради вот этого.
— Это, — сказал Гленденинг, и при этом вид у него был уязвленный, — должен тебе сообщить, самый древний замок на острове Скай. И, как видишь, он все еще стоит.
— Не сомневаюсь в этом, — заверила графа Бренна.
Удовлетворенный тем, что она вопреки его опасениям не стала хулить его дом, граф отсалютовал девушке своим стаканом с виски.
— Ты не должна верить никакой клевете о нем, Бренна, — заявил Гленденинг, — он сказал, что приедет, и вот он здесь, и я не стану отсылать его назад в Лондон. Он останется здесь.
— Ладно, — ответила Бренна. — В таком случае я задам вопрос. Где он будет жить?
Внезапно Гленденинг перестал улыбаться и со стуком поставил свой стакан с виски.
— Ты прекрасно знаешь, Бренна, — сказал он ровным низким голосом. Она кивнула.
— Итак, — спросила она, — кое-что изменилось, верно?
Казалось, Гленденинг был смущен, но полон готовности проявить решительность.
— Это ничего не меняет, — ответил он, приближаясь к ней и останавливаясь в нескольких футах от нее, скрестив на груди свои мускулистые руки. — Тебе следовало бы знать, Бренна, что я намерен идти до конца и добиваться своего.
— Ты можешь добиться этого, — возразила она, пожимая плечами, — только через мой труп.
Он скрипнул зубами, и в свете камина она заметила, как желваки заходили у него на скулах.
— Да ну же, Бренна, — сказал он, — будь разумной.
— Я разумна, — возразила она. — Но это чудовищный поступок даже для тебя.
Он нахмурился.
— Послушай, — обратился к ней граф, и в голосе его ясно послышалась обида. — Думаю, я весьма терпелив, если принять во внимание обстоятельства. Я терпеливее, чем был бы на моем месте любой другой парень, Бренна. Я не думал, что ты столкнешься с этим малым у Майры и узнаешь все именно таким образом, но не могу сказать, что меня это огорчило. Я должен был это сделать, Бренна. Я вправе был это сделать. Это ты все запутала.
— Я?!
Бренна вскочила, взбудоражив собак, убаюканных ее нежным поглаживанием и до сих пор крепко спавших у ее ног.
— Это я-то все запутала? Ты прекрасно знаешь, что я предлагала тебе платить ренту тысячу раз. Если бы ты хоть раз намекнул мне, я бы…
— Да, это ты все запутала, Бренна! Ну посмотри ты на себя! Ты носишь штаны, как мужчина… О, ради всего святого!
— Значит, все дело в этом? — спросила она, перешагивая через одну из гончих и подходя к нему вплотную, так что ее подбородок оказался вровень с его грудью. — Никакого обсуждения? Никаких переговоров?
— Никаких, — ответил граф. — Мы уже достаточно говорили. Ты знаешь мое мнение. А теперь тебе ясно и то, что я выиграл. Жаль, что мне приходится прибегать к таким мерам, но ты не оставила мне выбора. А теперь скажи, когда мне ожидать тебя?
Она не могла удержаться от смеха.
— Ты, должно быть, шутишь?
— Вовсе нет. — Она заметила, что он изо всех сил старается держаться достойно. — Я совершенно серьезен.
