Марша Кэнхем - Чайная роза
– О, папа! – произнесла она вслух. – Почему именно этот мужчина? Почему эта семья, этот дом? Этот брак, наконец! Я предпочла бы остаться старой девой или наняться в гувернантки. Зачем ты это сделал? Зачем?
Может, ей сбежать назад, в Девоншир? Вздохнув, Чайна отмела эту идею. Ей некуда бежать. У нее нет ни семьи, ни друзей. Она еще не достигла возраста, дающего право решать собственную судьбу. Имение в Девоншире передано в доверительное управление и – как холодно и безразлично сообщили ей адвокаты – включено в брачный договор. Ей потребуется письменное разрешение сэра Рейналфа, чтобы жить в собственном доме.
Так что никуда она не денется. Через две недели ее поведет к алтарю мужчина, которого она едва знает и который не внушает ей никаких чувств, кроме страха. А потом они вернутся сюда как законные супруги и…
Чайна подняла полные слез глаза на массивную двуспальную кровать с пологом.
Воспитанная в деревне, она имела некоторое представление о том, что означает осуществление брачных отношений. Сама мысль об этом ужасала ее до глубины души. Вряд ли сэр Рейналф будет терпеливым и нежным с неопытной женой. Его близость может оказаться такой же безразличной и бесчувственной, как его нынешнее обращение с ней.
Оторвавшись от двери, она медленно проследовала к камину и начала вытаскивать шпильки из волос, позволив пышным локонам рассыпаться по спине и плечам. В изножье кровати лежали ночная рубашка и пеньюар, очевидно, приготовленные Тиной. Не ее рубашка, отметила Чайна, и не ее удобный ворсистый халат.
Стянув с себя голубое бархатное платье, она сердито бросила его на стул. Затем, повинуясь внезапному порыву, схватила его и бросила в камин.
– Я не так одеваюсь, не то говорю, даже веду себя не так, как полагается. Можно не сомневаться, что весь вечер я использовала не те вилки, не те ножи и не те бокалы!
Звук открывшейся двери заставил ее резко обернуться.
Мисс Пим посмотрела на хозяйку, стоявшую посреди комнаты в корсете и нижней юбке, затем на пламя, пожиравшее голубой бархат.
– Что-нибудь изволите, мисс? – спросила она в замешательстве. – Прикажете приготовить постель и помочь вам раздеться?
– Можете заняться постелью, если это входит в ваши обязанности, – натянуто отозвалась Чайна. – Но уверяю вас, я в состоянии раздеться, умыться и позаботиться о своих личных нуждах.
– Да, мисс. Как вам будет угодно.
– Вот именно. Мне также угодно принимать по утрам ванну. И я предпочитаю мыться сама. Мне не нужно, чтобы кто-то тер мне спинку и мыл за ушами.
– Да, мисс. А воду вы тоже будете таскать сами?
Чайна сжала кулаки. Это уже переходит всякие границы! В конце концов, есть предел, до которого можно довести человека.
– Убирайтесь! Сейчас же! Я сама приготовлю постель.
Девушка едва заметно улыбнулась и торжествующе вздернула подбородок:
– Как прикажете, мисс. Спокойной ночи.
Чайна судорожно вздохнула, когда дверь за горничной закрылась. Ну, и чего она добилась? Теперь мисс Пим будет всем рассказывать, что новая хозяйка чванлива, обидчива и склонна устраивать сцены, как избалованный ребенок. Слуги могут сделать ее жизнь невыносимой, если захотят. Тут леди Пруденс совершенно права. А судя по тому, что она видела, в Брейдон-Холле достаточно слуг, чтобы составить небольшую армию.
Она разделась, натянула ночную рубашку и скользнула под одеяло, утонув в огромной пуховой перине. Однако простыни оставались холодными, и Чайна дрожала, лежа без сна в бледном сиянии пламени.
Спустя два часа, так и не согревшись, Чайна выбралась из постели и устроилась в кресле у огня. События дня – язвительные реплики, откровенный сарказм, неловкие моменты – снова и снова прокручивались у нее в голове. Не в силах усидеть в кресле, она встала и принялась беспокойно расхаживать по комнате.
Дома она сходила бы на кухню и приготовила себе стакан теплого молока с медом. С самого детства не было случая, чтобы молоко с медом не принесло успокоения ее расходившимся нервам. Чем больше Чайна думала об этом, тем суше становилось у нее во рту и тревожнее на душе.
Она приоткрыла дверь спальни и прислушалась к спящему дому. Полночь давно миновала, и все домочадцы мирно почивали в постелях. Чайна имела смутное представление о том, где находится кухня, но полагала, что неподалеку от столовой. Даже если все слуги спят, она сумеет найти и подогреть молоко.
Чайна выскользнула в темный коридор и двинулась на цыпочках по направлению к лестнице. Спустившись вниз, она испытала неимоверное облегчение при виде свечей, освещавших холл и галерею. Ни одна душа не встретилась ей на пути, никто не остановил ее и не потребовал объяснений, почему она разгуливает по дому ночью. Оставалось только найти столовую и воспользоваться дверью, через которую входили слуги, подававшие на стол.
Заметив полоску света, пробивавшуюся из-под одной из дверей, Чайна облегченно вздохнула. Видимо, не все слуги легли спать. Она бесшумно отворила двустворчатые двери и вошла внутрь, притворив их за собой с еле слышным щелчком.
– Поставь на стол и можешь идти.
Ее испуганный возглас заставил мужчину, сидевшего в дальнем конце комнаты, поднять голову. Чайна ахнула во второй раз, сообразив, что находится не в элегантной столовой с хрустальной люстрой над огромным столом. Просторная комната, куда она каким-то образом попала, была примерно тех же размеров, что и столовая, но, судя по книжным полкам вдоль стен, служила библиотекой.
И в ней находился мужчина, которого она никогда раньше не видела.
– А где та девица, что я послал за кофе? – Он скользнул по ней взглядом и, видимо, не счел заслуживающей внимания. – Впрочем, не важно, я все равно передумал. Мне требуется что-нибудь покрепче. Будь добра, налей мне бренди.
Чайна не шелохнулась, растерянно уставившись на незнакомца. Он выглядел усталым и неряшливым, словно не спал и не мылся много дней подряд. Светлые волосы были взлохмачены, квадратный подбородок порос щетиной. Мятые сюртук и брюки нуждались в чистке; рубашка, когда-то белая, была распахнута на груди, открывая рыжеватую поросль волос.
Ее пристальный взгляд не показался ему забавным.
– Ну, что стоишь как столб! Поднос с бренди у тебя за спиной, бокалы там же. Принеси их сюда, если ты в состоянии справиться с таким пустячным делом, только побыстрее.
Чайна инстинктивно подчинилась командным ноткам в его голосе. Плеснув в хрустальный бокал щедрую порцию бренди, она отнесла его мужчине, развалившемуся в кресле у камина.
– Спасибо. А теперь убирайся.
Она не знала, что задело ее больше: презрительный тон незнакомца или напоминание о том, как она сама велела убираться горничной. Так или иначе, но Чайна сердито сверкнула глазами и подбоченилась.