Джулия Куин - История о двух сестрах
— Конечно, — пробормотал он. — Я должен быть счастлив, что играю в паре с вашей сестрой. Я не могу отказать даме в таком…
— Апчхи!
— …бедственном положении.
Шарлотта одарила его мимолетной благодарной улыбкой. Это показалось ей верным жестом.
— О, благодарю вас, милорд, — затараторила Лидия. — Тогда нам надо начинать. Я должна немедленно увести Руперта подальше от Шарлотты.
— Да, конечно, — вкрадчиво произнес он, — должны.
Лидия и Руперт поспешили удалиться, оставив Шарлотту наедине с Недом. Она с сомнением взглянула на него. Он стоял, прислонившись к стене, и, скрестив руки на груди, смотрел на Шарлотту.
Шарлотта еще раз чихнула, на этот раз по-настоящему. Может быть, у нее действительно аллергия на Руперта. Бог знает, чем он себя поливал, но ядовитый запах до сих пор витал в воздухе.
Нед приподнял брови.
— Возможно, — предложил он, — вам пойдет на пользу глоток свежего воздуха.
— О, да, — с готовностью откликнулась Шарлотта. Если она выйдет на свежий воздух, там будет предостаточно вещей, на которые она сможет обратить свое внимание. Деревья, облака, маленькие пушистые зверьки — что угодно подойдет, лишь бы не смотреть виконту в глаза.
Потому что у нее было смутное подозрение, что он знал о ее обмане.
Она же говорила Лидии, что это не сработает. Нед Блайдон определенно не был простачком. Его не тронули хлопающие ресницы и симуляция чихания. Но Лидия настаивала, что она отчаянно нуждается во времени наедине с Рупертом, чтобы спланировать побег, а потому в охоте за сокровищем они должны были играть в паре.
Их мать, к несчастью, уже составила списки команд, и, безусловно, записала Лидию в паре с ее нареченным. Поскольку партнером Шарлотты должен был стать Руперт, Лидия придумала этот безумный план, по которому Шарлотта должна была своим насморком добиться перемены партнеров по игре. Но Шарлотта и не надеялась, что это обманет Неда, и точно, как только они вышли наружу и глубоко вдохнули свежий весенний воздух, он улыбнулся (но чуть заметно) и произнес:
— Это было отличное представление.
— То есть? — переспросила она, пытаясь выиграть время, потому что другого выбора у нее не было.
Он посмотрел на кончики ногтей.
— Моя сестра всегда потрясающе умела изобразить насморк.
— О, милорд, я уверяю вас, что…
— Не надо, — перебил он, его голубые глаза встретились с ее. — Не лгите, не заставляйте меня разочаровываться в вас, мисс Торнтон. Это было отличное зрелище, и оно убедило бы каждого, кто не знаком с моей сестрой. А также, я полагаю, с вами.
— Мама же поверила, — пробормотала Шарлотта.
— И правда, поверила. — Произнося это, он выглядел немного… О, небо, разве мог он гордиться ею?
— Я бы и папу провела, — добавила она, — если бы он там присутствовал.
— Не желаете мне рассказать, из-за чего весь сыр-бор?
— Не особенно, — радостно заявила она, воспользовавшись тем, что он задал вопрос в такой форме.
— Как ваша лодыжка? — поинтересовался он, неожиданная смена темы разговора заставила ее заморгать.
— Намного лучше, — осторожно ответила она, не понимая, почему он дал ей передышку. — Уже почти не больно. Наверное, я не так сильно ее растянула, как мне думалось.
Он указал в сторону дорожки, идущей от дома.
— Прогуляемся? — тихо произнес он.
Она нерешительно кивнула, потому что не могла поверить, что он так просто оставит эту тему.
И, конечно, она была права.
— Я должен вам кое-что рассказать о себе, — сказал он, рассматривая верхушки деревьев в обманчиво непринужденной манере.
— Да? И что же это?
— Я обычно получаю, что хочу.
— Обычно?
— Почти всегда.
Она судорожно сглотнула.
— Я поняла.
Он мягко улыбнулся.
— Правда?
— Я же только что это сказала, — тихо сказала она.
— Вследствие этого, — продолжил он, словно не услышав ее выпада, — полагаю, можно с уверенностью утверждать, что к моменту окончания поисков сокровища, которые ваша матушка любезно организовала в качестве развлечения, вы расскажете мне, почему так старались обеспечить наше партнерство на время сегодняшней игры.
— Я понимаю, — ответила она, чувствуя, что выглядит полной дурой. Но в противном случае пришлось бы промолчать, что, если учесть направление их беседы, тоже казалось не лучшим вариантом.
— Правда? — спросил он, его голос стал угрожающе вкрадчивым. — Действительно понимаете?
На этот раз она промолчала; она не могла найти верных слов для ответа.
— Мы можем облегчить себе задачу, — продолжил он так же небрежно, словно говорил о погоде, — и все прояснить прямо сейчас. Или, — добавил он значительно, — вместо этого мы можем все очень-очень сильно усложнить.
— Мы?
— Я.
— Я так и подумала, — пробормотала Шарлотта.
— Ну, так что? — закончил он, — Вы готовы все рассказать?
Она посмотрела ему в глаза.
— Вы всегда так спокойны и сдержаны?
— Нет, — ответил он. — Совсем нет. На самом деле, мне говорили, что характер у меня абсолютно дурной. — Он повернулся к ней и улыбнулся. — Но обычно я стараюсь сдерживать себя.
Она нервно сглотнула.
— Это очень хорошо.
Он продолжил в той же ужасающе сдержанной манере.
— Я не вижу причин выходить из себя сейчас, а вы? Вы производите впечатление очень разумной молодой леди.
— Очень хорошо, — повторила Шарлотта, поскольку этот ужасный человек мог еще чего доброго привязать ее к дереву (со спокойной улыбочкой на лице), если она не даст какого-нибудь объяснения. — На самом деле, к вам это не имеет никакого отношения.
— Разве?
— В это так сложно поверить?
Он не обратил внимания на ее сарказм.
— Продолжайте.
Шарлотта быстро соображала, что сказать.
— Дело в Руперте.
— В Марчбэнксе? — уточнил он.
— Да. Я не выношу его. — Что на самом деле было недалеко от истины. Шарлотте не раз казалось, что она может сойти с ума в его обществе. — Мысль о том, чтобы провести в его компании весь вечер определенно приводит меня в ужас. Хотя, я должна сказать, не думала, что Лидия предложит поменяться.
Он, казалось, заинтересовался ее предыдущим заявлением.
— Вы говорите, приводит в ужас?
Она посмотрела прямо на него.
— А вы попробуйте в течение трех часов послушать, как он читает свои стихи, и мы посмотрим, кто будет в ужасе.
Нед моргнул.
— Он пишет стихи?
— И говорит о написании стихов.
На лице Неда появилось страдальческое выражение.
— А когда он этого не делает, — продолжила Шарлотта, проникнувшись духом беседы, — он говорит об анализе стихотворений и о том, почему большинству людей не хватает необходимых умственных способностей, чтобы понимать поэзию.
