Джулия Куин - История о двух сестрах
На лице Неда появилось страдальческое выражение.
— А когда он этого не делает, — продолжила Шарлотта, проникнувшись духом беседы, — он говорит об анализе стихотворений и о том, почему большинству людей не хватает необходимых умственных способностей, чтобы понимать поэзию.
— А он ими обладает?
— Конечно.
Он медленно кивнул.
— В этом случае я должен вам признаться, я не очень люблю поэзию.
Шарлотта ничего не могла с собой поделать, ее лицо просветлело.
— Правда?
— Не настолько, чтобы разговаривать рифмами в обычной беседе, — ответил он, отмахнувшись.
— Я абсолютно с вами согласна! — воскликнула она. — Вот скажите мне, вы хоть раз говорили «моя любка, как голубка»?
— Господи, надеюсь, что нет.
Шарлотта звонко рассмеялась.
— Теперь я! — внезапно воскликнул он, указывая на кроны деревьев у них над головой. — Эта ветка! Она как конфетка!
— Я вас умоляю, — сказала Шарлотта, пытаясь выглядеть высокомерной, но все равно продолжая смеяться. — Даже я смогла бы лучше.
Он адресовал ей дьявольскую улыбку, и Шарлотта внезапно поняла, почему говорили, что он в Лондоне разбил множество женских сердец. Боже, нужно принять закон, запрещающий быть таким привлекательным. Одна улыбка, и у нее подогнулись колени.
— Правда? — усмехнулся он. — Лучше чем «я увидел свою сестру, и я…»
— И вы что? — поторопила она, пока он подыскивал подходящие слова. — Вы зря выбрали такое сложное для рифмы слово, милорд.
— И я послал ее поутру! — с триумфом закончил он. — Послал ее… ну, я не знаю куда, но точно не к дьяволу. — Его лицо приняло ехидное выражение. — Это было бы невежливо, вы так не думаете?
Шарлотта смеялась слишком сильно, чтобы ответить ему.
— Определенно, невежливо, — произнес он, довольный собой. — Итак, теперь, когда мы установили, кто из нас лучший поэт, какой из предметов значится первым в нашем списке?
Шарлотта взглянула на позабытый клочок бумаги, который она сжимала в руке:
— Ах, да. Охота за сокровищем. Ну, давайте посмотрим. Тут первым идет перо. Хотя я не думаю, что мы должны искать все строго по порядку.
Он наклонил голову, пытаясь прочитать аккуратные строчки, написанные ее матерью:
— Что там еще значится?
— Красный камень, цветок гиацинта — это будет легко, я точно знаю, где они растут в саду, два листа писчей бумаги из разных пачек, желтая лента и кусочек стекла. Стекло? — переспросила она, оторвавшись от списка. — Где мы его найдем? Я не думаю, что мама хочет, чтобы мы разбили окна.
— Я стащу очки у сестры, — небрежно ответил он.
— О, это довольно разумно. — Она бросила на него взгляд полный восхищения. — Хороший обходной путь.
— Ну, она же все-таки моя сестра, — скромно произнес он. — Даже если я не посылаю ее к дьяволу. Но она почти ничего не видит без них, необходимо быть очень аккуратным в общении с сестрами. Вы согласны?
— В таких случаях определенно, — ответила Шарлотта. Обычно она и ее сестры отлично ладили, но они постоянно шутили друг над другом. Украсть очки у собственной сестры, чтобы выиграть в игре, — идея достойная всяческого уважения.
Она разглядывала его лицо, пока он смотрел куда-то вдаль, его мысли в этот момент также были далеко. Она не могла не размышлять о том, каким хорошим человеком он оказался.
С того самого момента, когда она согласилась помочь Лидии бросить его, Шарлотта ощущала свою вину перед ним, но теперь она почувствовала себя действительно ужасно.
У нее было ощущение, что виконт не любит ее сестру; на самом деле она была в этом абсолютно уверена. Но он все-таки сделал ей предложение, значит, по той или иной причине хотел в жены именно ее. И, как у всех мужчин, у него была своя гордость. А она, Шарлотта Элинор Торнтон, которая всегда считала себя честной и принципиальной, на деле помогала организовать его падение.
Шарлотта подозревала, что есть в жизни вещи и похуже, чем быть брошенным у алтаря, но в данный момент в голову не приходило ни одной.
Он будет унижен.
И обижен.
Не говоря уже о том, что он будет в ярости.
И, вероятно, убьет ее.
Хуже всего было то, что Шарлотта не знала, как это предотвратить. Лидия была ее сестрой. Она должна была ей помочь, верно? Разве не должна она быть предана в первую очередь своей семье? И кроме того, было еще кое-что, этот день показал ей, что виконт и Лидия просто не подходят друг другу. Господи, Лидия же ожидала, что ее избранник будет читать ей стихи. Шарлотта не могла представить, что они проживут в браке хотя бы месяц и не попытаются убить друг друга.
Но все же… это было неправильно. Нед — когда это она начала называть его в своих мыслях по имени? — не заслуживал такого отвратительного отношения к себе. Он, возможно, был надменным и определенно был самоуверенным, но по этой маской скрывался хороший человек — здравомыслящий, забавный и в глубине души истинный джентльмен.
И в этот момент Шарлотта дала себе торжественную клятву. Она не допустит, чтобы он ждал в церкви в субботу утром. Она, возможно, и не могла остановить Лидию и Руперта — она им даже помогала, — но она сделает все, что в ее силах, чтобы спасти Неда от этого унижения.
Она нервно сглотнула. Это означало, что ей придется поговорить с ним по покровом ночи, как только Лидия благополучно скроется, но у нее не было другого выхода. Иначе ее бы замучила совесть.
— Вы внезапно стали очень серьезной, — заметил он.
Она вздрогнула от неожиданности, услышав его голос.
— Просто замечталась, — быстро ответила она, радуясь, что не солгала хотя бы в этом.
— Ваша сестра и поэт, кажется, очень увлечены разговором, — тихо сказал он, кивком головы указав налево.
Шарлотта резко повернулась. Определенно, это Лидия и Руперт стояли от них метрах в тридцати, быстро и увлеченно о чем-то споря.
Слава богу, они были слишком далеко, чтобы быть услышанными.
— Они хорошие друзья, — ответила Шарлотта, надеясь, что огонь, который она ощущала на щеках, вовсе не означает, что она покраснела. — Мы очень давно знакомы с Рупертом.
— Это означает, что моя будущая жена — большая поклонница поэзии?
Шарлотта робко улыбнулась.
— Боюсь, что так, милорд.
Когда он посмотрел на нее, его глаза блеснули.
— Это означает, что она ожидает, что я буду читать ей стихи наизусть?
— Возможно, — ответила Шарлотта, бросив на него взгляд полный искреннего сочувствия.
Он вздохнул.
— Ладно, полагаю, ни один брак не может быть совершенным. — Он выпрямился. — Пойдем. Нам надо еще выдернуть перья и украсть очки. Если мы обязаны участвовать в этой глупой охоте за сокровищем, надо хотя бы выиграть.
