Констанс О'′Бэньон - Побег из гарема
— Нет, Джулианна, — просто ответил он. — Но у тебя будут свои покои, как и свои рабы, и все остальное, что сделает тебя счастливой. Только никогда не проси меня позволить тебе уехать. Я лишь сказал, что не прикоснусь к тебе, пока ты носишь в себе ребенка.
— Я знаю, что сейчас ужасно неуклюжая и безобразная, — проговорила она, недоумевая, почему ее должно волновать, как он к ней относится. Симиджин встал и помог ей подняться. Взяв за руку, вывел в сад.
— Я считаю тебя самой красивой женщиной, которую когда-либо видел. Когда ты придешь ко мне, я хочу, чтобы никто не стоял между нами, и надеюсь, что ты тоже желаешь меня.
— Я не понимаю вас, господин. С чего бы вам желать меня, когда у вас так много красивых женщин, которые были бы счастливы доставить вам удовольствие?
Он улыбнулся:
— Интересно, захочешь ли ты сделать что-нибудь, чтобы доставить мне удовольствие?
Подозрение вспыхнуло в ее глазах.
— Вам придется сказать мне, чего вы хотите, прежде чем я решу.
— Вполне справедливо. Это, в самом деле, очень простая просьба. Все, о чем я прошу, — это чтобы ты по своей воле приходила ко мне, как приходила все это время. Мы будем беседовать, и ты будешь рассказывать мне о своем мире.
— И это все, чего вы просите?
Его ресницы опустились, скрывая глаза.
— Пока все.
— Я буду рада навещать вас, господин… при условии, что вы, как и обещали, предоставите мне отдельные покои.
— Согласен. Возможно, позже ты станешь доверять мне немного больше. Есть так много всего, чему я хотел бы научить тебя, и так много всего, чему бы я хотел научиться у тебя.
Она неохотно улыбнулась, не вполне понимая, что он имеет в виду.
— Боюсь, я мало что умею, господин.
Впервые с тех пор, как любимая жена Симиджина умерла, он снова чувствовал себя живым. И хотя он брал многих женщин в свою постель, дабы облегчить боль потери, сердце его оставалось холодным. Теперь же он ловил себя на том, что не в силах обуздать нетерпеливое желание прижать эту английскую красавицу к своему телу. Она никогда не должна узнать, какую имеет над ним власть.
— Ты будешь счастлива в своей новой жизни, Джулианна.
— Не уверена, что знаю, что такое счастье. Мой муж часто напоминал мне, что счастье — спутник греха.
— С этого дня ты больше не будешь упоминать твоего мужа. — Глаза его потемнели от скрытой страсти. Хотя Джулианна была замужем, Симиджин мог сказать, что она не знает ничего о любовных утехах. Он станет тем, кто зажжет огонь в этих глазах и растопит ее нетронутое английское сердце.
Он привлек ее к себе поближе и ободрился, когда она не отстранилась.
— Джулианна, моя Джулианна, придет день, когда ты возжелаешь меня, это я тебе обещаю.
Она почувствовала теплое дыхание на своей щеке, когда он прижался лицом к ее лицу.
— О да, моя маленькая Английская Роза, я зажгу в тебе огонь, который поглотит нас обоих.
Она вывернулась из его рук и покачала головой:
— Я в это не верю. Н-не трогайте меня.
Его глаза подернулись печалью.
— Не волнуйся, Джулианна. Я подожду, не буду тебя торопить. Разве я не дал тебе слово?
Она повернулась и побежала, боясь, что он попробует остановить ее, но он и не пытался. Прибежав на женскую половину, она обнаружила, что сердце ее колотится как сумасшедшее.
Три дня спустя Симиджин сдержал свое обещание, и Джулианна была переведена в главную часть дворца. У нее было пять рабынь, чтобы ухаживать за ней, и евнух по имени Ахмед, дабы охранять вход в ее покои.
Стой ночи, как Джулианна убежала от Симиджина, он больше не просил ее прийти. Она удивилась, обнаружив, что скучает по нему. Вначале она винила себя за то, что была слишком подозрительна. Потом в подавленном состоянии бродила по саду, боясь, что больше никогда его не увидит. Всю свою жизнь она была обделена любовью: сначала отец не обращал на нее внимания, потом муж. Теперь она обнаружила, что укутана в тепло доброты Симиджина, и хотя еще не догадывалась об этом, уже начинала влюбляться в мужчину, который держат ее в плену.
Декабрь
Холодный ветер, дующий с Мраморного моря, обжигал лицо раба, который бежал по дорожке, ведущей к главному павильону, где великий визирь уединился не с кем иным, как с самим султаном. Человек надеялся, что ему не попадет за то, что потревожил господина. Но разве не сама мать господина Симиджина послала его передать новость, что Английская Роза скоро родит?
Джулианна скрючилась, когда боль пронзила тело. Она сидела в детородном кресле, и три повитухи дежурили возле нее. Доктора не было, поскольку ни один мужчина, кроме самого великого визиря, не допускался к его женщинам.
Мать Симиджина, госпожа Биджа, стояла возле Джулианны, бормоча что-то подбадривающее, и стирала испарину у нее со лба.
— Джулианна, боль скоро пройдет, а радость, которую принесет тебе ребенок, останется с тобой на всю жизнь.
С тех пор как Джулианна и великий визирь сделались добрыми друзьями, его мать была добра и великодушна по отношению к ней. И сейчас Джулианну успокаивали слова пожилой женщины.
— Твое время родов будет долгим, — заметила госпожа Биджа, обеспокоенно хмурясь. — Этот ребенок не торопится появиться на свет.
Когда боль вновь прорезала тело Джулианны, она вонзила ногти в подлокотники кресла. Никто не предупредил ее, что принести ребенка в этот мир — настолько больно.
Проходил час за часом, а схватки все продолжались. День перешел в ночь, а ребенок все еще не родился. И Джулианна не ведала, что Симиджин ждет во внешней комнате, нервно шагая взад-вперед, боясь, что его Английская Роза может умереть.
Наконец, когда солнце окрасило небо на востоке розовым светом, дочь Джулианны появилась на свет.
Когда малышка испустила первый громкий крик, госпожа Биджа улыбнулась и протянула ее Джулианне.
— Слава Аллаху, у тебя дочь, — объявила она. Джулианна была измотана так, что единственное, что ее сейчас волновало, — это что боль закончилась и она может поспать. Повитухи перенесли ее на кровать и накрыли шелковым покрывалом. Она провалилась в сон под крики своей новорожденной дочери, звенящие в ушах.
Март
День был холодным, и темные снежные тучи висели в небе на западе. Джулианна вышла в сад, лишенный красок. Унылая, мрачная атмосфера соответствовала ее настроению, ибо ее одолевало странное чувство меланхолии.
Она так долго не видела Симиджина. Он ни разу не пришел посмотреть на ее новорожденную дочурку. Она чувствовала себя покинутой и одинокой.
