Джо Беверли - Джентльмен-авантюрист

Хетти скривилась:

— Дядя Уилла — Фрэнк — три раза в неделю ездит туда с повозкой. Он отвезет вас за пару пенсов.

— Я не могу…

Что, если Эрон даст ей от ворот поворот? Пруденс не была уверена, что переживет такую бессердечность, такое крушение надежд.

Но вдруг Пруденс вспомнила, как Бергойн кинулся на хулиганов. Как быстро открыл дверь ее дома и втолкнул внутрь, чтобы их не увидели вместе и не начали судачить.

Бесстрашие.

Внезапность.

Атака.

Внутри у нее все задрожало. Наверное, слова подсказал кордиал, но она заявила:

— Я это сделаю. Я поеду в Дарлингтон. Я добьюсь справедливости.

Хетти улыбнулась и подняла свой стакан, приветствуя ее решение.

— Вот это дело, Пру! Поезжай и покажи им там, что к чему!

Глава 3

Дарлингтон

Шел дождь. Не сильный, но чтобы промочить платье Пруденс и подмочить ее настроение, его хватило. Фрэнк Джобсон дал ей мешки, чтобы прикрыться, но на подоле голубого платья появились мокрые пятна.

Пруденс тщательно продумала, где и как предъявить претензии брату. Не в его доме, где он под надзором жены. И не в его конторе. Она получила бы удовольствие, пристыдив его перед другими, но это не послужит ее целям.

Она подождет на улице, пока он выйдет на обед. Ее невестка поделилась информацией, что «дорогой Эрон» каждый день приходит домой к часу, чтобы пообедать с ней.

Если брат наотрез откажет ей, то так просто от нее не отделается. Она найдет его тестя, мистера Толлбриджа, и попытается поговорить с ним. Если до Толлбриджа добраться не удастся, она оставит письмо о несправедливости своей ситуации, которое тщательно продумала. Пруденс постаралась изложить суть дела без горьких жалоб на брата, но четко указала на возможность неприятных последствий для дочери Толлбриджа, если сестра ее мужа окажется в бедственном положении.

Пруденс была готова побороться и даже для храбрости приколола серебряную булавку Кейтсби Бергойна, однако ей ужасно не хотелось ехать в дарлингтонскую сырость.

Распрощавшись с повозкой, она пошла по городу, радуясь прогулке по улицам. Никто здесь не знал, что она живет во «Дворе белой розы», одежда ее вполне достойная. В глазах других Пруденс была респектабельной женщиной, которая отправилась по своим респектабельным делам.

Пруденс нашла высокое здание, в котором располагалась юридическая контора, где трудился ее брат, потом отыскала его новый дом.

Дом был небольшой, парадная дверь открывалась прямо на тротуар, без всяких ступенек и перил, но он выглядел аккуратным и подходящим для молодой пары, начинающей жизнь.

Пруденс он тоже бы подошел. Сейчас, пока не появились дети, в нем наверняка найдется место. В таком доме и еды, наверное, в изобилии, так что она вновь обретет цветущий вид. Из такого дома она сможет выезжать в дарлингтонский свет и найти себе мужа, особенно если Эрон обеспечит ее приданым.

Ясно, что он совсем не бедствует. К тому же теперь он контролирует деньги жены.

Пруденс, отбросив гнев, сосредоточилась на своем будущем.

Вернувшись на многолюдные улицы, она поглядывала на выложенные в витринах товары и мысленно выбирала покупки для своего будущего дома. Вот этот чудесный, расписанный цветами фарфор. Вот эту полосатую ткань на шторы. А этот чудесный ковер в гостиную.

Она вспомнила времена, когда они с мамой отправлялись в Йорк, и папа давал ей несколько монет, наказывая купить себе какие-нибудь приятные мелочи.

Приятные мелочи…

Какая чудесная мысль!

Пруденс подалась вперед, к витрине галантерейного магазина, искушаемая видом голубой ленты, которая так подходит к вышитому подолу ее платья. И очень украсит ее простую шляпку. Она отвернулась, но это только на время. Она займет подобающее ей место в жизни, и скоро. Даже тучи рассеялись, унося угрозу дождя. Когда появилось солнце, Пруденс восприняла это как знак, что все сложится так, как сказала Хетти: припертый к стене Эрон поступит как полагается.

Без четверти час она вернулась к конторе брата, стараясь не привлекать к себе внимания.

Вышел дородный джентльмен в компании своего ровесника, они ушли. Появились двое мальчишек и, смеясь, убежали.

Парень в фартуке понес в дом большую корзину, накрытую салфеткой. Кому-то принесли обед? Эрону? Нет, судьба не может быть так жестока.

Когда церковный колокол пробил четверть второго, Пруденс едва сдержала слезы. Она вложила в этот визит всю свою отвагу, а придется возвращаться побежденной.

Нет. Она коснулась серебряной булавки в корсаже. Пруденс приколола ее для храбрости и как напоминание о Кейтсби Бергойне.

Никакой нерешительности. В атаку, с оружием и воинственным кличем.

Никакого оружия у нее нет, но Пруденс так легко не отступится.

Если Эрона нет дома, она встретится с его женой. Решительно шагая по улице, Пруденс думала, что Сьюзен Юлгрейв поймет ее доводы, когда их услышит.

Новый дом Эрона теперь почему-то наводил страх. Пруденс, подбадривая себя, снова коснулась булавки, перешла улицу и взялась за медный дверной молоток. Спустя несколько минут дверь настороженно открыла молодая служанка.

— Да, мэм? — с акцентом сказала она.

— Миссис Юлгрейв дома?

Девушка, явно неопытная, заморгала.

— Да, мэм. О ком доложить?

Ну почему она к этому не подготовилась?

Храбрее!

— Мисс Юлгрейв, сестра мистера Юлгрейва.

Служанка разинула рот, потом присела в глубоком реверансе и поспешила в комнату.

Пруденс вошла в узкий холл и закрыла за собой дверь, испытывая глубокое удовлетворение, по крайней мере, в этот момент. Она в доме, и все вокруг подкрепляет ее решимость. Брат с женой явно наслаждаются комфортом и изяществом жизни, и у нее тоже скоро это появится.

Из комнаты появилась молодая женщина, за ней — служанка с округлившимися глазами.

— Пруденс! Что вы здесь делаете?

Жена Эрона оказалась простушкой, безнадежной и неисправимой простушкой с землистого цвета одутловатым лицом, нечистой кожей и чересчур крупными передними зубами. Возможно, поэтому она и ее родители согласились на такой брак.

Пруденс могла бы ее пожалеть, если бы новоиспеченная миссис Юлгрейв, преисполненная собственной важности, не держалась так самоуверенно. Ее платье в кремовую полоску простовато для домашнего наряда респектабельной молодой женщины, но, вероятно, обошлось в несколько раз дороже, чем годовое содержание Пруденс. Невестка не проявила никаких признаков гостеприимства и доброты.

— У меня была причина приехать в Дарлингтон, — заявила Пруденс, снимая перчатки и в душе благодаря Хетти за крем для рук, — и, конечно, я зашла к вам. Вы не предложите мне чаю, сестра?