Вирджиния Хенли - Сокол и цветок
Джезмин кипела от злости, всей душой желая заглушить гремевший над головой бесцеремонный хохот.
– Поэтому, – продолжал Фолкон, отодвигая стул и подхватывая жену на руки, – я отнесу ее наверх, переодеться в платье по моему выбору. Она своевольная женщина, которой необходимо усвоить, кто хозяин в Маунтин-Эш. Если мы сразу же не вернемся, знайте, что я нашел другое блюдо, пришедшееся мне больше по вкусу.
Он устремился из зала, так крепко сжимая Джезмин в объятиях, что та не могла шевельнуться. Он знал, что как только жене удастся высвободить руки, она в припадке гнева набросится на него с кулаками.
– Теперь им будет о чем поговорить, – пробормотал де Берг ей в ухо.
Оказавшись наверху, Джезмин начала швырять в него щетками и туфлями.
– Как ты мог унизить меня?! Теперь я не смогу спуститься и посмотреть им в глаза!
– Джезмин, я предупреждал тебя, прежде чем мы появились в зале, но ты предпочла не обращать внимания. По-моему, это вошло у тебя в привычку.– И тихо, со спокойной решимостью приказал:– А теперь пойди переоденься.
Джезмин окончательно потеряла терпение и сладеньким голоском процедила сквозь зубы:
– К чему же переодеваться, когда я все равно туда не вернусь?
Не обращая внимания на ее слова, Фолкон открыл гардероб и почти сразу же нашел, что искал, – прелестное белое платье, которое и имел в виду, когда просил ее переодеться.
– Де Берг, – запротестовала она, – в таком случае придется сменить все – сорочку, чулки, туфли – ты совсем ничего не понимаешь в женских нарядах.
– Разве? – вкрадчиво осведомился он.– Тешишь себя мыслью, что ты – первая, кого я раздел?
Джезмин, охнув от неожиданности и негодования, упрямо отвернулась, но тут же почувствовала его руки на завязках платья и с ужасом представила, как муж срывает с нее тонкую ткань. Она вихрем развернулась, надув губы, но Фолкон был так высок, что ей, как всегда, пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему в лицо.
– Клянусь Богом, если ты погубишь это платье, я...
– Что именно? – спросил он, запустив руки за край выреза и явно собираясь принять вызов.
Джезмин задыхалась от злости, но сумела найти в себе достаточно хитрости, чтобы прикрыть глаза, не желая показать мужу силу сверкавшей в них ненависти.
– Это мое самое любимое, только и всего, – еле слышно пробормотала она.– Я думала, оно тебе понравится...
– И была права, Джезмин. Ты так ослепительно красива в красном... и пробудила во мне страстное желание...– Он впился губами в ее губы, и Джезмин, торжествуя, уже решила, что одержала победу, но, пока длился поцелуй, Фолкон непонятно как успел расстегнуть и снять алое платье и, подняв голову, приказал:– Теперь сорочку.
– Нет! – вскинулась Джезмин.
Он порылся в ее вещах, нашел белую шелковую сорочку, белые атласные туфельки и начал раздевать жену. Джезмин сопротивлялась, как могла, пытаясь помешать ему, но Фолкон, казалось, получал огромное удовольствие, словно от любовных игр. Когда Джезмин осталась в одних красных чулках, муж поднял ее и усадил перед зеркалом, чтобы она могла наблюдать, как он ласкает упругие груди, пока они не напряглись, а соски не отвердели. И Джезмин неожиданно захотелось поскорее прикрыть наготу белым платьем.
– Де Берг, я сдаюсь, – прошептала она.
Но его зубы лишь блеснули в волчьей ухмылке.
– Нет нужды так спешить, дорогая. Они все, естественно, предполагают, что мне не терпится лечь с тобой в постель.
Джезмин в ужасе воззрилась на него и ясно поняла, что произойдет, если не поспешить. Она лихорадочно искала слова, которыми могла бы охладить его пыл:
– Фолкон, я хочу, чтобы меня здесь любили. Обещаю быть послушной женой. Давай вернемся в зал. Я позволю тебе одеть меня, хорошо? – вкрадчиво предложила она.
Де Берг отлично сознавал, что жена пытается обвести его вокруг пальца, но нежные слова и умоляющий взгляд мгновенно смягчили его. Возможно, ему почти удалось покорить ее! Одевая Джезмин, он ухитрялся ласкать и гладить все интимные местечки ее тела, так что к тому времени, как они спустились в зал, она раскраснелась от смущения. Муж обнял ее за талию твердой рукой, и притихшая, укрощенная Джезмин появилась среди обитателей замка. Раздались приветственные крики, все один за другим поднялись и начали аплодировать ее красоте и мужеству. Это послужило началом долгого любовного романа, потому что с тех пор люди Маунтин-Эш и Джезмин навеки отдали друг другу сердца.
После ужина и многочисленных тостов каждый хотел поговорить с ней, поглядеть поближе, прикоснуться. Рыцари Фолкона из кожи вон лезли, пытаясь угодить госпоже, что крайне забавляло его и радовало ее. Джезмин познакомили со всеми женщинами, от мала до велика, не забыли даже старуху, вязавшую метлы, которыми подметали комнаты замка. Глаза Джезмин удивленно расширились при виде молодой девушки, поднявшейся на возвышение и одетой как воин – в кожаную тунику без рукавов, с золотыми браслетами на предплечьях.
– Это Морганна, – небрежно бросил Фолкон, – заложница. Пока она здесь, король Уэльса не осмелится напасть.
Морганна презрительно оглядела хрупкую красавицу и обратилась к Фолкону, легко, фамильярно коснувшись его плеча:
– Как твоя рана?
– Рана? – удивилась Джезмин, уставясь на девушку, которая вовсе не была красивой в общепринятом смысле слова, но несомненно обладала чувственной притягательностью, способной привлечь любого мужчину.
Морганна вновь перевела взгляд на личико Джезмин:
– Его укусила дикая кошка.
Двойной смысл ее слов был ясен каждому. Джезмин поняла, что эта девушка причинит ей немало неприятностей, но не захотела расспрашивать о ней де Берга, не позволила гордость. Они не сразу встали из-за стола, – начались развлечения – танцы, игра в карты и кости. Джезмин заметила, как легко удалось Морганне отвлечь Жервеза от игры, хотя тот выигрывал.
– По-моему, Жервезу эта девица не по зубам, – мудро заметила она.
Но де Берг пожал плечами.
– К утру он потеряет кошелек, но научится лучше понимать женщин.
– Ты ко всем женщинам относишься так пренебрежительно? – вспыхнула она.
– Нет. Порядочные заслуживают лишь моего уважения.
Он взял ее руку, и Джезмин задохнулась. В то короткое мгновение, когда его губы прижались к ее пальцам, знакомый ужас охватил ее – вот-вот настанет пора отправляться в постель.
– Пойдем наверх, – хрипло пробормотал он, вставая и увлекая ее за собой.
Сердце Джезмин тревожно билось, пока они поднимались по ступенькам в башню. Она глядела на сильный профиль, вырисовывающийся на фоне толстой каменной стены, и чувствовала себя такой маленькой и беззащитной. Когда она попыталась пройти мимо двери его комнаты, чтобы подняться к себе, Фолкон остановил ее, прижал к косяку, оперся руками о потемневшие доски по обе стороны от жены, захватив ее в плен, и нагнул голову, чтобы украсть поцелуй. Но как только он оторвал губы от нежной добычи, Джезмин умоляюще прбшептала:
