Розалинда Лейкер - Серебряное прикосновение
— В этом доме никто не будет указывать мне, что можно, а что нельзя. Даже ты! Понял, Вилли?
Уильям схватил ее за плечи и втянул обратно в комнату. Захлопнув ставни, он резко обернулся к ней и, едва сдерживая бешенство, сказал:
— Если ты хочешь, чтобы нас увидели и выгнали отсюда — это одно дело, но так глупо дурачиться и рисковать жизнью я тебе не дам.
Сару не смутил его резкий тон. Она лукаво улыбнулась и медленно подошла к нему. Луч фонарика, живой и веселый под стать ее настроению, нащупал светлым пятнышком комод и замер на резной дверце.
— Я тебя очень напугала, да? Я просто хотела узнать, действительно ли я что-то для тебя значу?
— Я боюсь тебя потерять, — хрипло ответил Уильям.
Она сделала еще шаг и, остановившись прямо против него, заглянула в глаза так, словно заглядывала в душу, пристально и пытливо.
— Если это правда, то ты единственный в мире человек, для которого я что-то значу.
— Я люблю тебя.
Его слова стрелой пронзили сердце Сары. Закружилась голова, и железным обручем стянуло грудь. Она, казалось, вот-вот потеряет сознание. Быстрым движением она обвила его шею руками и прильнула к нему всем телом. Не в силах больше сдерживать себя, Уильям подхватил ее на руки и понес вниз в спальню. Комната поплыла и скрылась в легкой дымке неистовых объятий и поцелуев. Юбка, скомканная сильным движением, легла на ее узкие бедра. Сара не противилась. Вдруг крик ужаса сорвался и замер на ее губах. В милом девичьем невежестве она не понимала, что происходит.
— Мне больно! Что ты делаешь, Вилли?
Он молчал. Уж не до того было. Охваченная страхом, она принялась колотить его своими маленькими кулачками. Внезапно спина Сары напряженно выгнулась, губы разомкнулись и, заломив за голову руки, она почувствовала, как теплая волна судорогой прокатилась по всему телу. В приятной истоме он крепко держал ее млеющую плоть до тех пор, пока не наступило время встать. Уильям успел вовремя… у него уже был опыт в этих делах.
Она долго молча лежала у него на руках. Уильям тихо раскачивал ее, чтобы успокоить, говорил нежные и добрые слова. Он бы сказал их до того… если бы все не случилось так, как случилось. Сара встрепенулась и подняла голову.
— Теперь мы навсегда связаны, да? Ты принадлежишь только мне, а я только тебе, да?
— Да, конечно, — согласился он, не раздумывая.
Она обхватила руками его шею. Лицо ее дышало страстью и желанием.
— Я хочу еще, я больше не буду кричать… я уже знаю…
Их тайные встречи продолжались всю зиму. Незаметно подкралась весна. Свобода все так же пьянила Сару, и едва они с Уильямом приходили в дом, она становилась такой же шальной, как и прежде. Постоянно придумывала разные игры, пряталась за зачехленной мебелью, обегала все самые темные уголки великолепной усадьбы.
Иногда они носились друг за другом голышом. В массивных с золочеными рамками зеркалах то мелькали их бледные фигуры, стремительно скользящие мимо, то отражались любовные сцены… На кухне они устраивали шумные трапезы, пили вино, которое в достатке хранилось тут же в погребе. Саре очень нравилось примерять шелковые платья, на которые она как-то наткнулась, открыв дверцу старого шкафа. Однажды шутки ради она облачилась в наряды, вышедшие из моды полвека назад, и предложила устроить пир в банкетном зале. Несколько раз они чинно рассаживались по разные стороны стола, но каждый раз ненадолго. Не в силах вынести даже минутной разлуки, и он, и она одновременно срывались со своих мест и неслись в объятия друг к другу. Была и другая игра. Уильям, например, заказывал для своей дамы эль и потом, изображая официанта, сам приносил его Саре, которая ждала в комнате Эшдейла. Нужно сказать, что винный погреб был предметом постоянного соблазна. Но как ни велико было искушение, приходилось сдерживаться из опасения, что кто-нибудь заметит, как быстро тают волшебные запасы. Из тех же соображений они никогда не заглядывали в библиотеку. Уильям знал, глаз у Энн острый — чуть что не так, сразу заметит. А уж сообразительности ей не занимать — вмиг догадается, и тогда все пропало.
И Сара и Уильям прекрасно понимали, что рано или поздно все тайное становится явным. Они так и не смогли свыкнуться с постоянной тревогой, в которой испокон веков бьются нежные сердца юных грешников, тайком пробирающихся к месту назначенного свидания, и каждый раз противный холодок страха закрадывался в их сердца. В любой момент их могли заметить, и тогда поднялся бы невообразимый скандал. Их чувство не выдержало испытания и дало легкую трещинку. Их душило сознание чудовищной опасности, и разрядку они находили в глупых придирках и пустых перебранках. Ссорились Сара с Уильямом часто и отчаянно, как будто оба находили в этом какое-то патологическое удовольствие. После каждой ссоры они долго дулись друг на друга, но в конце концов к обоюдной радости мирились, и все шло по-старому. Порой не было на земле людей счастливее их, зато иногда усадьба становилась для них настоящей тюрьмой, особенно когда сердца тосковали по большой и веселой компании. В этом нет ничего необычного. Обычно любовники жаждут поделиться своим счастьем с другими и, если это не удается, их чувство притупляется, в их отношениях появляется холодность и даже отчужденность. Уильям и Сара не составляли исключения. Само собой разумеется, что лишенные общества, они частенько покидали усадьбу в отнюдь не лучшем расположении духа, сердитые на весь мир и особенно друг на друга.
«Я больше никогда не вернусь сюда!» — бывало, кричала она и исчезала в черном зеве калитки. Целую неделю, казавшуюся вечностью, он не находил себе места в полной уверенности, что на этот раз она-таки выполнит свою угрозу. Он бродил как неприкаянный, жалея о том, что наговорил ей много обидных слов. Уильям давно уж махнул бы на нее рукой, нашел бы себе другую… Единственное, что держало, так это ее непредсказуемость. Рядом с ней его не одолевала скука. Сара его интриговала и завораживала. Каждый раз она была другой, непохожей на ту, которую он знал. Бывало, ему приходилось начинать все сначала, особенно, если у нее выдавалась слишком мрачная неделя, полная придирок, нотаций и брани со стороны ее опекунов. Сара вновь теряла веру в то, что хоть одна живая душа на свете дорожит ею. И тогда Уильяму приходилось заново завоевывать веселую и милую, но очень осторожную и недоверчивую девушку, какой она впервые появилась здесь, в этой усадьбе.
Уильям никогда не переставал удивляться ей. Много воды утекло с тех пор, как он сделал для себя грустное открытие: даже такое обычное с его точки зрения событие как свадьба или вечерние прогулки под луной были для Сары редкими и волнующими праздниками, которые надолго оседали в ее памяти яркими радужными маячками, скрашивавшими ее серую однообразную жизнь. Черная тень опекунов преследовала ее повсюду. Какой же безрассудной смелостью обладала эта хрупкая на вид девушка, продолжая тайно встречаться с Уильямом! Он преклонялся перед нею и в то же время жалел ее. Ее опекунов Уильям считал своими личными врагами. Но понимая их безраздельную власть над Сарой, он мог лишь посочувствовать ей. Уильям боялся потерять Сару еще и потому, что она никогда не говорила ему о своей любви. Он много раз провоцировал ее, но безрезультатно. Когда Уильям впервые овладел ею, Сара была близка к признанию, заговорив о том, что теперь они навеки принадлежат друг другу. Но дальше этого дело не шло.
