Майя Родейл - Сладкое поражение
Анджела посмотрела на Лукаса. Он лежал перед ней связанный и истерзанный. И она вспомнила, как впервые увидела его, как ярко горели его голубые глаза, обещая любовь.
Но вспомнила она и об одиночестве и сердечной муке. Все эти годы она мечтала отомстить ему, заставить его страдать, чтобы окончательно поставить крест на своей прошлой жизни.
Мысли о прошлом привели ее к размышлениям о будущем. Филипп. Он взял ее руку в свою. Рука в руке они стояли над Фростом, который лежал и терпеливо ждал их решения.
Она посмотрела на тетушку. Они не обменялись ни единым словом. Леди Палмерстон стояла, гордо выпрямившись, спокойная и уверенная. И Анджела вспомнила, как однажды вечером тетушка сказала ей: «Доверяй своему разуму и своему сердцу».
Она знала, что это еще не конец, независимо от того, каким будет ее выбор. Она также знала, что любовь и прощение должны пройти долгий путь, прежде чем успокоить измученную душу. Ее сердце и душа настрадались достаточно. Она больше не допустит этого. Она позволит ему остаться в живых.
И Анджела предложила отвезти его в ближайший городок к судье. Филипп вздохнул с облегчением, и Анджела поняла, что он ждал от нее именно такого решения.
Филипп разрядил пистолеты и бросил их на пыльную дорогу. Теперь его руки были свободны, он мог обнять Анджелу, чтобы держать в своих объятиях вечно. Анджела обвила его руками, и он крепко прижал ее к себе. И вот уже их губы слились в долгом поцелуе.
Несколько часов спустя Фроста оставили на попечение местного магистрата, и троица продолжила свой путь в Лондон.
— Итак, на чем мы остановились? — спросила леди Палмерстон. — Ах да, Анджела, мы обсуждали твое свадебное платье. Я думаю, что атлас кремового цвета лучше всего подойдет к твоему цвету лица.
Глава 26
Месяц спустя
Пятьсот человек были приглашены на свадьбу мисс Анджелы Салливан и Филиппа Кенсингтона, маркиза Хантли. Ни одно приглашение не было отклонено.
Филипп стоял перед алтарем церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер, рядом с ним стоял его брат. Ни один, ни другой не думали, что такое когда-нибудь случится.
Их родители наверняка мечтали о том, чтобы оба сына удачно женились, и их прежнее соперничество осталось в прошлом.
— Это твой последний шанс подтвердить свою репутацию, — поддел Филиппа Девон.
— Без Анджелы я отсюда не выйду, — ответил Филипп.
— Хорошо, это всего лишь проверка.
— Заткнись.
— Как ты смеешь в таком тоне разговаривать со старшим братом?!
— Ты не слышал, о чем я тебя просил, или ты настолько старше, что уже начал терять слух?
— Я старше всего на минуту…
Девон не закончил свою тираду, поскольку зазвучал орган, и все пятьсот свидетелей бракосочетания Филиппа Кенсингтона и Анджелы Салливан встали и повернулись, чтобы посмотреть на невесту, которую вел к алтарю ее брат.
На Анджеле было платье светло-золотистого цвета. В руках у нее был небольшой букет розовых роз. Ее лицо было прикрыто фатой, но Филипп видел, что она улыбается.
Она и должна улыбаться. Этой женщине удалось исправить самого отъявленного повесу. Благодаря ей он стал таким человеком, каким его никто не ожидал увидеть.
Он любит, и любим.
И он поклялся любить ее, уважать, холить и лелеять. Никогда еще он не произносил слов, в которые так искренне верил. Разве что когда признавался ей в любви. А его признания звучали постоянно. Порой ему даже казалось, что такие частые признания раздражают Анджелу. Но если это будет ее единственная претензия, он примет ее. Господь знает, что во всем остальном пока претензий к Филиппу нет. Хотя Господу об этом лучше не знать…
И каким-то чудесным образом эта красивая потрясающая женщина дает обет любить, чтить его и повиноваться ему. Правда, оба они знали, что повиноваться она будет только в одном случае — если ей этого захочется. И только теперь, когда он выдохнул с облегчением, стало понятно, что до последнего момента у него был страх, что она передумает. И когда она надевала кольцо на его палец, он почувствовал, что это мрачное ноющее ощущение собственной никчемности… уходит. Возможно, он недостаточно хорош и никогда не станет идеалом. Но он попытается стать настоящим, и никто никогда не сможет его в чем-то упрекнуть.
Он все сделал для того, чтобы заслужить такое счастье.
— А сейчас, если кому-либо известны причины, по которым эти двое не могут сочетаться законным браком, то прошу назвать их сейчас или навсегда оставить в тайне.
Этого просто не могло произойти, но в наступившей тишине кто-то кашлянул и сдавленным голосом произнес: «Мне известны».
Все присутствующие просто окаменели, не в силах вздохнуть и посмотреть на того, кто осмелился посягнуть на это восхитительное событие.
Лорд Лукас Фрост, который не был в числе приглашенных и которому, очевидно, удалось избежать продолжительного тюремного заключения, встал со своего места.
— Мне известна причина, по которой эти двое не могут вступить в законный брак.
Анджела пробормотала витиеватое выражение, которое не должны были слышать стены церкви, тем более от невесты в день свадьбы.
— Не беспокойся, дорогая, я все улажу. Сейчас вернусь. Но прежде он поцеловал Анджелу. Затем повернулся к Девону. Они кивнули друг другу и направились к Фросту. Филипп пошел по центральному проходу, а Девон по проходу в левой части церкви. За ними последовал брат Анджелы, Деймиен.
Фрост, быстро оценив обстановку, попытался спастись, в спешке ступая по ногам и подолам платьев сидящих на длинной скамье гостей.
Наконец Фрост добрался до прохода и со всех ног помчался к выходу. Разъяренные братья Кенсингтон и брат невесты, Деймиен, по пятам преследовали человека, посмевшего посягнуть на таинство брака.
Они догнали его у самых дверей.
— У тебя нет стоящей причины. У тебя нет вообще никакой причины! — прорычал Филипп, хватая его за галстук и буквально вколачивая в стену.
— Есть, — выдохнул Фрост.
— Она сделала свой выбор.
— Нет, она должна выйти за меня, иначе я не смогу спокойно спать по ночам.
Где-то в глубине души Филипп понимал этого несчастного, но Анджела сделала выбор, и он никому не позволит оспаривать его. Фрост почти задыхался, но продолжал что-то бормотать о том, что нужно исправлять причиненное зло, поэтому Анджела должна выйти за него… Боже, только сейчас Филипп почувствовал, как от Фроста разит виски. Филипп сам чуть не захмелел.
Но Анджела изменила его, и Филипп понимал то чувство вины, которое постоянно мучило этого человека. И как ни странно, Филипп вдруг понял, как ему можно помочь. И для этого совсем не надо его душить, хотя искушение было большое.
