Майя Родейл - Сладкое поражение
Филипп про себя прочитал последнюю молитву.
Ему не было необходимости смотреть, что происходит у него за спиной, поскольку звук характерного удара и падающего тела говорил сам за себя. Потом кто-то втащил тело в экипаж. Краешком глаза Филипп заметил, как безжизненно свисает голова кучера леди Палмерстон.
— Свяжи руки этому джентльмену, — приказал Фрост вознице, и жесткая веревка, очевидно, припасенная заранее, обхватила запястья Филиппа.
— Можешь идти, — сказал Лукас Фрост. — Жди в экипаже и следи за кучером.
— Полагаю, эти указания относятся не ко мне, — сказал Филипп, глядя на пистолет, нацеленный на него. Кучер Фроста тут же ретировался, оставив их на обочине дороги. Якобы сломанный экипаж закрывал их, так что ни леди Палмерстон, ни Анджела не могли их видеть.
— Единственное, куда ты можешь уйти, — на тот свет, — холодно произнес Фрост.
— Да, там я еще не бывал, — заметил Филипп, пытаясь потянуть время. Судя по всему, у него практически не было шансов на спасение. Необходимо срочно что-то придумать, но для этого нужно выиграть время.
— Все когда-нибудь бывает впервые, — сказал Фрост.
— Действительно, — сказал Филипп, сосредоточив свой взгляд на Фросте, а не на пистолете в его руке.
— Сначала мы немного прогуляемся, — сказал Фрост. — Глупо оставлять твое тело прямо у дороги.
— Конечно, на него всегда может кто-нибудь наткнуться, — ответил Филипп, вспомнив, как братья Слоун нашли его в канаве у дороги. Неужели его вновь оставят умирать у дороги?
Только на этот раз его, вероятно, найдет Анджела. Он молил Бога, чтобы ей никогда не довелось увидеть его мертвое тело. Он должен избавить ее от такого зрелища. Он должен защитить ее от всего этого. Неужели ему суждено умереть этим утром? Тогда она и леди Палмерстон останутся во власти этого безумца. Он просто обязан что-нибудь сделать. Но он не знал что. Черт побери, как трудно соображать под дулом пистолета!
— Вот именно, — ответил Лукас, придвинувшись к нему. Он прижал пистолет к горлу Филиппа. — Нам ведь не хочется, чтобы твое тело обнаружили, не так ли?
— Тебе-то точно этого не хочется, — сказал Филипп. — А я буду, мертв, так что мне будет все равно.
— Мне наплевать, все равно тебе будет или не все равно.
— Естественно, наплевать, — сказал Филипп, поморщившись, когда Фрост плотнее прижал пистолет к его горлу. — Но может, ты соблаговолишь сказать мне, зачем ты это делаешь?
— Она принадлежит мне, и я должен на ней жениться. Для меня это дело чести.
— Не уверен, что правильно тебя понял, — сказал Филипп, хотя, конечно, уже сообразил, к чему тот клонит. Ему нужно было, чтобы Фрост продолжал говорить.
— Дело в его глазах, — загадочно произнес Фрост, и Филипп растерялся. — Они широко открыты, но он ничего не видит. Ты когда-нибудь видел глаза мертвого человека?
— Нет.
— А я их вижу постоянно, Из-за этого я не могу спать.
— Я не понял, чьи глаза.
— Глаза ее отца. Я намеренно промахнулся. Но он все равно умер. И это моя вина. А теперь я не могу спать, потому что вижу его мертвые открытые глаза. Словно он следит за мной и ждет, когда я исправлю свою вину, — прошептал Фрост.
И Филипп понял, что этот человек не остановится ни перед чем. Это его нисколько не успокоило.
— Он хочет убедиться, что я женился на его дочери, тогда его смерть будет в какой-то степени оправданна. Но пока ты жив, она не согласится стать моей, понимаешь?
— А если и мои глаза останутся открытыми, после того как ты убьешь меня? — спросил Филипп.
— Я принес повязку для глаз, чтобы не повторить ошибки.
— Весьма предусмотрительно, — сказал Филипп спокойно, хотя холодок страха закрался в его сердце.
— Да, я хорошо все продумал, — загадочно произнес Фрост.
У Филиппа опустились руки, пусть все идет, как идет. Будь что будет. Этот человек явно потерял рассудок, и его невозможно вразумить.
Со связанными руками и приставленным к горлу пистолетом невозможно оказывать сопротивление. Он может побежать, но далеко убежать ему не удастся. Одно неосторожное движение, и Фрост в панике может нажать спусковой крючок.
Значит, это конец. В горле у него пересохло, и ему вдруг стало трудно представить, каким будет его последний вдох. Возможно, это будет пыль на дороге. Но бесполезно было отрицать правду — ему не хотелось умирать. Только не сейчас, когда он обрел смысл жизни. Не теперь, когда он обещал Анджеле вечность.
Филипп не видел выхода для себя, но для Анджелы оставалась надежда на спасение. Если он сможет увести Фроста подальше от экипажей, она может уехать, услышав шум выстрела. Он молил Бога, чтобы у нее и леди Палмерстон хватило здравого смысла оставить его и бежать до того, как вернется Фрост.
— В таком случае отправляемся? — предложил Филипп.
— Да, иди. — Махнув пистолетом, Фрост указал направление.
— Только после вас, — вежливо ответил Филипп.
— Боюсь, не выйдет, — огрызнулся Фрост и навел пистолет.
— Что здесь происходит?
Это был безошибочно узнаваемый голос леди Палмерстон. Филипп не ожидал, что будет так рад его слышать. Но он не мог пошевелиться.
— Анджела, думаю, что мы прибудем в Лондон с небольшим опозданием, — сказала леди Палмерстон, и у Филиппа оборвалось сердце, когда он понял, что она здесь, рядом с этим безумцем, который хочет на ней жениться и бог знает чего еще.
— Похоже на то, тетушка.
— Не волнуйтесь, дамы, это не займет много времени, — сказал Фрост.
— Как сказать, — заметила Анджела. — Филиппа не так легко убить. Трудно сосчитать, сколько раз это пытались сделать, и все неудачно.
— Эта дама права, — проворчал Филипп.
— Мне удастся, — заявил Фрост с такой холодной уверенностью, что всем показалось, будто налетел порыв ледяного ветра. Он был абсолютно серьезен. Филиппу страшно хотелось обернуться и в последний раз взглянуть на Анджелу, но он не осмелился.
— Анджела, возвращайся в карету, — сказал Филипп. — И вы тоже, леди Палмерстон. Прошу вас.
Он безуспешно попытался скрыть отчаяние, но голос его выдал.
— Пойдем, Анджела, — спокойно и твердо произнесла леди Палмерстон.
Филипп не услышал удаляющихся шагов.
— Немедленно, — резко приказала леди Палмерстон.
— Нет, — непреклонно ответила Анджела. Она сделала несколько шагов вперед и остановилась между Филиппом и Фростом. И нацеленным пистолетом.
— Что ты делаешь? — воскликнул Филипп.
— Спасаю тебя, — ответила она, даже не обернувшись.
— Анджела, ты подвергаешь себя смертельной опасности. Прошу, не делай этого.
