Лейла Мичем - Дикий цветок
Мальчик-посыльный дернул за вожжи. Телега почти остановилась. Он наблюдал за тем, как незнакомец вскочил на лошадь и направился в его сторону. Приблизившись к телеге, всадник ниже надвинул на глаза поля шляпы. Паренек был еще слишком молод. Никого из знакомых рядом с ним не было. Телосложением он явно уступал незнакомцу. Мальчик-посыльный не осмелился остановить и допросить чужака. Он ограничился тем, что доложил об увиденном командиру патруля бдительных, гордым членом которого считался. На собрании, состоявшемся вечером, паренек рассказал мистеру Лоримеру Дэвису о том, что встретил неизвестного мужчину на дороге позади особняка Толиверов. После этого он, как смог, описал его внешность.
Прошло несколько недель. Джессика и другие дамы собрались в гостиной дома Дюмонов. Комната была выдержана в стиле времен короля Людовика XIV[32]. Происходило очередное заседание литературного клуба. Джессика впервые после смерти Мэдди появилась на людях. В более счастливые годы легкие беседы, предшествовавшие обсуждению прочитанной книги, никогда не омрачались серьезными темами. Негласным правилом было не поднимать во время встреч мрачных тем, касающихся смерти, плохого здоровья, политических склок, неприятностей с детьми, мужьями и родственниками со стороны мужа. Все это должно оставаться дома. Но теперь такие милые темы, как, к примеру, достоинства новомодной нижней юбки, не могли удержать рвущегося наружу желания обсудить слухи о заговоре с целью вооружить всех негров в штате и поднять их на мятеж против хозяев. Об этом никто вслух не говорил, но жены плантаторов очень боялись насилия со стороны черных, которые будут мстить им за грехи мужей. Подобного рода риск всегда существовал с того самого дня, как они стали женами плантаторов. Их дочери тоже подвергались опасности. Именно поэтому многие дамы предпочитали жить в городе, а не на плантации.
— Лоример следит за тем, чтобы все наши рабы хорошенько знали десять заповедей, — сказала Стефани Дэвис. — Он каждое воскресное утро заставляет их декламировать на память все десять. Особое ударение Лоример делает на «не убий».
— Уверена, это очень осмотрительно, — сказала Бесс Дюмон, подмигивая Джессике поверх края стакана с чаем.
— И куда лучше его собственного примера, — не утерпев, вставила шпильку Джессика.
И тотчас же пожалела о своей несдержанности. Не следовало сегодня вообще приходить сюда. Она не в том расположении духа, чтобы вести светские беседы. Многие печали отягощали ей сердце. После нескольких бессонных ночей подряд Джессика чувствовала себя ужасно раздражительной. Корсет, ей казалось, щипает ее — женщина очень сожалела, что не оставила его дома. Каркас ее новой нижней юбки не давал удобно устроиться в кресле. В зале было жарко и душно. Женщина, как заведенная, махала веером. Не помогало… Не помогали также новомодные приспособления на потолке, состоящие из двух лопастей, которые вращались, приводимые в движение замысловатой системой, использующей энергию падающей воды.
— Я вас не поняла, — встрепенулась Стефани.
— Мы все знаем, насколько искусно умеет Лоример управляться с хлыстом и веревкой, Стефани. Я только об этом и хотела сказать.
— Нет, вы имели в виду нечто другое, — сверкнула глазами собеседница. — Большинство сидящих здесь считают кнут и веревку достойными средствами водворения порядка, несмотря на то что ваш муж придерживается иного мнения. Лоример очень разочаровался, когда Сайлас не пожелал вступить в ряды патруля бдительных. Быть может, он не заинтересован в поддержании мира и порядка?
— Скорее уж он против того, чтобы подминать под себя закон, — парировала Джессика.
Неловкая тишина повисла в зале. Взгляды всех собравшихся устремились на двух женщин, которые будто собирались стянуть с рук изящные перчатки и вцепиться друг другу в волосы. Не звякнул кубик льда, не зашуршал шелк юбки.
— Я бы хотела задать вам один вопрос, Джессика. Надеюсь, вы на него ответите, — не сбавляя обороты, продолжала Стефани. — Кто был тот мужчина, который посетил ваш дом две недели тому назад? Он не из местных. Мальчик-посыльный видел, как этот человек, крадучись, вышел из калитки позади вашего дома. Моего мужа очень заинтересовало сообщение мальчика. Лоример проверяет всех пришлых в городе. Особенный интерес в наши неспокойные времена у него вызывают те, кто приходит и уходит из резиденции Толиверов.
Джессика отставила в сторону стакан с чаем и отложила сложенный веер.
— Будьте столь любезны и поясните, о чем вы говорите, Стефани. Никаких незнакомцев в нашем доме давно уже не появлялось.
— Возле парадного входа точно нет. Иначе с какой стати ему покидать ваш дом через калитку.
— Думаю, его встречала Мэдди, но ее уже нет среди живых.
— Какое удобное совпадение!
— Леди! — вмешалась Бесс Дюмон. — Давайте лучше обсуждать «Мельницу на Флоссе». Я могу рассказать вам об авторе, Джордже Элиоте. На самом деле он — это она. Писательницу зовут Мэри Энн Эванс…
Джессика ее не слушала. Стефани распространяет слухи, но не выдумывает их. Только сейчас женщина вспомнила, как одна из служанок говорила, что Мэдди умерла «сразу же после того, как переговорила с каким-то рыжеволосым белым человеком на заднем дворе». Расстроенная смертью негритянки, Джессика решила, что незнакомец был нищим, который пришел просить еду или одежду, и перестала о нем думать. Лоример искал потенциальных аболиционистов под каждым деревом и за каждым кустом. Из слов Стефани проистекало, что ее муж подозревал неизвестного посетителя Толиверов в наихудшем. Джессика решила расспросить служанку по возвращении. Святые Небеса! Уж не Гай ли Хендли, где бы он сейчас ни находился, послал к ней человека с просьбой помочь в их общем деле?
Глава 54
Вскочив в седло, Сайлас окинул взглядом страдающие от засухи поля Сомерсета. Даже отсюда обозреть все три тысячи акров земли было бы просто невозможно, но возвышенность давала представление об обширности его владений. В прошлом открывающийся отсюда вид наполнял его сердце такой невообразимой радостью, что иногда, оставаясь один, Сайлас кричал от переизбытка чувств, подняв голову к небесам. В иные времена, когда его душе необходим был живительный бальзам, он ехал сюда в поисках безмятежности. Сегодня же вид этой земли оставлял его душу иссушенной, как бесконечные ряды сухих узловатых стеблей. Сегодня, как и в ближайшем будущем, он не сможет чувствовать себя в мире и покое здесь, в своем Гилеаде[33].
Был конец октября 1860 года.
