Эмма Холли - Запретный плод
– Тебе будет нелегко, братишка. Дьявольски, адски нелегко.
– Мы знаем это, – кивнул Фред. – Возможно, знаем даже лучше, чем ты. И я знаю, что ты желаешь мне только добра. Ты любишь меня всем сердцем – возможно, даже сильнее, чем Найджел, для которого подобное чувство в новинку. И мне будет легче бороться с целым миром, если самый близкий человек будет поддерживать меня. Я говорю о тебе, Эдвард.
– Я пытаюсь. Пытаюсь понять тебя, как бы тяжело это ни было.
– Ты хотел защитить меня от ударов судьбы, но теперь я вижу, как бесполезны были попытки укрыться за твоей спиной. Я давно вырос и могу сам выбирать свою дорогу. Тебе только казалось, что я жил полной жизнью. На самом деле я влачил жалкое существование, потому что шел против своей натуры. Да я и не жил до сих пор. За эти недели я узнал, как прекрасна может быть свобода.
Эдвард отвернулся к окну. Руки, лежавшие на подоконнике, дрожали. Как хотелось найти хоть какой-то выход, какой-то способ облегчить брату борьбу, но ничего не приходило в голову. Оставалось смириться и позволить ему самому принимать решения.
– Ты... вы уже решили, что предпримете?
– Мы отправляемся во Францию, – улыбнулся Фред благодарно. – И чем скорее, тем лучше.
– Значит, Франция... что ж, звучит неплохо. – Эдвард засунул дрожащие руки в карманы. – Говорят, в провинции там просто чудесно. Да и политическая ситуация все стабильнее. Полагаю, вы поселитесь в усадьбе, оставшейся от матери?
– Таков наш план. В Бордо отличные виноградники. Мы с Найджелом подумываем о виноделии.
– Хм, звучит неплохо, – снова повторил Эдвард, растеряв весь словарный запас. Почему-то он чувствовал растущий ужас. – Но... послушай, Фредди, это ведь так далеко!
– Не так уж и далеко. Поезд и паром – подумаешь!
– Ты знаешь, о чем я. Это совсем другая страна. Другой континент, если на то пошло. Ты никого не знаешь там, у тебя нет связей во Франции. Ты даже по-французски не говоришь!
– Зато Найджел говорит, – улыбнулся Фредди. – Я всему научусь. Это отличная идея, Эдди. Новый старт, с чистого листа. Место, где нас не знают. Если прослыть затворниками, никто не сунет свой нос в наши дела.
Ужас все нарастал.
– Но ведь ты дашь мне знать, если тебе понадобится помощь? Деньги, рекомендации, связи... ну, ты понимаешь...
– Конечно, спасибо. Думаю, все получится. Ты же знаешь, что Найджел прекрасно управляется с делами. – В голосе Фреда снова зазвучала гордость.
Эдвард знал это даже лучше брата. Но мысль о том, что судьба Фредди с этих пор находится в руках Найджела, пусть надежного, пусть способного, но все же постороннего для Эдварда человека, ужасала графа. До этого момента судьбы двух братьев были так неразрывно связаны! У Эдварда уже начинало щемить сердце.
– Франция, – пробормотал он. – Даже не знаю, что сказать.
– Просто пожелай мне удачи.
– Я желаю, Фредди, желаю тебе удачи и счастья. Фред шагнул к брату и положил ему руку на плечо уверенным, отцовским жестом. Он видел сомнения, которые терзали графа, и сочувствовал ему, понимая, как нелегко тому смириться с решением брата. Неожиданно Фредди обнял Эдварда, похлопав по спине – словно два брата вдруг поменялись ролями.
– Я буду ужасно скучать, – признался Эдвард. – Флоренс тоже будет тебя недоставать. Даже не знаю, как преподнести ей эту новость. Она уже видела себя в будущем моей женой и твоей сестрой.
– Для меня она всегда была и будет любимой сестрой, – улыбнулся Фред.
Они снова обнялись и отступили друг от друга.
– Я люблю тебя, Фредди, – сказал Эдвард просто.
– Я знаю, – ответил Фред. Кивнув брату, он быстро покинул библиотеку. Оставаться дольше означало заставить Эдварда искать новые предлоги отговорить «непутевого братишку» от его затеи.
Граф остался один. За окном совсем стемнело, фонари горели ярким, пронзительным светом. Гипсовые ангелочки, венчавшие их, казалось, все как один мрачно смотрели на Эдварда, обвиняя того в черствости.
Его младший брат влюблен в Найджела Уэста! И теперь он уезжает очень далеко, оставляя все, что любил и к чему успел привыкнуть. А он, Эдвард, позволяет ему все это!
Желудок неприятно сжался. Быстрыми шагами граф вышел на улицу. В прохладе вечера ему стало чуть лучше. Лишь на сердце по-прежнему лежал тяжелый камень. Эдвард вглядывался в темноту за линией фонарей, пытаясь сморгнуть слезы, то и дело наворачивавшиеся на глаза.
Здесь и нашла его Флоренс. Граф сидел на корточках, обхватив рукой мраморную колонну. В зубах у него была зажата травинка, которую он жевал так яростно, словно она была виновата в его неприятностях. Услышав шаги Флоренс, Эдвард медленно произнес:
– Фред и Найджел уезжают во Францию. Знаю, что должен отпустить его. Но не могу, понимаешь, не могу! Это так тяжело.
Девушка прижалась к плечу Эдварда.
– Дело не во Франции. Ты просто не можешь позволить ему жить так, как он желает. Разреши Фредди быть самим собой.
– Этот мир сделает все, чтобы ранить и сломать его.
– Отказ от мечты ломает человека гораздо больнее, а самое главное – навсегда. Вспомни твоего отца. Фредди выбрал свою судьбу. Возможно, это единственно правильное решение.
– Возможно. И ради этого «возможно» он рискнет всем, что имеет!
– Послушай меня, Эдвард. У каждого из нас есть только это «возможно», только один шанс. Разве это причина, чтобы всю жизнь прожить в скорлупе, боясь выйти наружу?
Эдвард знал, что она права. Знал, что уже совершил несколько ошибок, пытаясь уберечь брата. Похоже, время, когда Фреда приходилось опекать и защищать от опасностей, прошло.
Флоренс помогла графу подняться и обняла его, прильнув всем телом.
– Самый величайший подарок, который ты можешь сделать своему брату, – твоя любовь и поддержка. Это даст ему сил, чтобы бросить вызов целому миру. Возможно, имея безопасный тыл, он сумеет победить.
Хотя герцогиня и считала необходимым поговорить и объясниться с Флоренс, она решила дать ей время для выяснений отношений с Эдвардом. Как только между этими двоими все стало ясно, Ипатия пригласила девушку для разговора.
Они встретились в будуаре герцогини. Пожилая леди предложила Флоренс разлить по чашкам чай, а затем начала разговор.
– Я долго откладывала эту беседу. Но сначала ты все время проводила с Эдвардом, а потом вернулся Фредди... – Герцогиня помолчала, собираясь с мыслями. – Как бы то ни было, я должна перед тобой извиниться. Во-первых, за то, что принимала участие в затее с твоим браком, а во-вторых, за то, что не сразу раскусила Кэтрин Эксетер. Она оказалась на редкость мстительной особой. В этом моя вина – если бы не это, ты и Эдвард не потеряли бы столько времени и душевных сил. Но самая большая моя вина состоит в том, что я не внушила тебе, что мне небезразлична твоя судьба. С тем же успехом ты могла обратиться за помощью ко мне, а не к Кэтрин, даже зная, что я участвовала в заговоре. Обратиться хотя бы за объяснениями.
