Мэри Бэлоу - Немного порочный
У Джудит была любящая семья. Скоро жизнь этих милых людей станет намного тяжелее, но они по-прежнему останутся семьей, и отцу будет куда возвращаться по вечерам. Конечно, они не будут с молчаливой покорностью сносить тяготы судьбы. Как эгоистично с ее стороны бояться бедности! Тысячи разорившихся людей выжили, сохранив при этом честь и достоинство. У Джудит еще была бабушка, которая любила ее, пожалуй, больше всех на свете. Боже, какое счастье, когда тебя так любят! Конечно, она никогда не сможет быть рядом с любимым мужчиной, но такое случается с тысячами других девушек. Разбитое сердце — это не пожизненный приговор. Она еще молода, ей всего двадцать два года. Она никогда не выйдет замуж, даже если какой-нибудь честный человек захочет взять ее без приданого. Жизнь без брака еще не означает жизнь, лишенную смысла и счастья.
Она сможет стать счастливой. Она построит свое счастье. Она не будет ставить себе недостижимых целей: позволит себе погоревать некоторое время, но не станет рабой своей тоски. И она никогда не будет жалеть себя!
Джудит Лоу не будет просто существовать — она будет жить!
— Я уже начал подозревать, — послышался знакомый голос, — что мне придется карабкаться до самой вершины, прежде чем найти тебя.
Джудит резко повернулась и закрыла глаза от слепящего солнца.
Господи, она, оказывается, забыла, какой он привлекательный!
Глава 23
Она сидела на широком плоском камне в свете солнечных лучей, и от этого зрелища у Рэнналфа стеснило грудь. На ней не было ни чепца, ни шляпки. Она выглядела так, словно среди горных вершин обрела наконец свободу, сбежала от людей, пытавшихся навязать ей свои представления о красоте и морали.
— Что вы здесь делаете?! — удивилась Джудит.
— Любуюсь тобой, — просто ответил Рэнналф. — У меня такое впечатление, будто мы не виделись неделю, хотя с момента нашей последней встречи прошло чуть больше суток. У тебя привычка убегать от меня.
— Лорд Рэнналф, — торжественно произнесла Джудит, убрала руку от лица и приняла защитную позу, плотно сжав колени, — зачем вы приехали? Потому ли, что я ушла, не сказав ни слова и даже не оставив записки? Так знайте, что я написала и вам, и герцогу Бьюкаслу. Письма вот-вот будут отправлены.
— Это предназначается мне? — с этими словами он вложил ей в руку запечатанный конверт.
— Вы уже побывали в доме? — Ее глаза расширились от изумления.
— Конечно, я наведался в дом священника, — подтвердил Рэнналф. — Ваша домоправительница проводила меня в гостиную, где я имел честь познакомиться с твоими сестрами и матерью. Они очаровательны. Я сразу понял, которую из сестер ты считаешь самой красивой. Но ты ошибаешься, Джудит, ее красота не идет ни в какое сравнение с твоей.
В ответ она лишь плотнее сжала колени.
— Твоя мама дала мне вот это. — Кивком Рэнналф указал на письмо и сломал печать большим пальцем.
Джудит протянула было руку, чтобы остановить его, по потом передумала. Вместо этого она уткнулась лбом в сложенные на коленях руки.
— Дорогой лорд Рэнналф, — прочел он вслух, — не знаю, как и благодарить вас за ту доброту, которую вы мне оказывали со дня моего отъезда из Харвуд-Грейндж. — Он метнул на нее быстрый взгляд. — За доброту, Джудит?
— Вы были добры ко мне, — прошептала она, — очень добры.
Рэнналф пробежал оставшееся письмо глазами, не обнаружив там ничего нового.
— С уважением, мисс Джудит Лоу, — громко произнес он. — И это все, что ты имеешь мне сказать?
— Да. — Джудит подняла голову, наблюдая за тем, как он складывает письмо и убирает его в карман. — Простите, что не сказала вам всего этого лично, но вы же знаете, что мне никогда не хватает духу попрощаться.
— А почему ты считаешь, что мы должны попрощаться? — осведомился он, присаживаясь рядом на камень, нагретый солнечными лучами.
Джудит вздохнула.
— По-моему, это очевидно.
Так же очевидно, как и его нос. А нос у Бедвинов, как известно, — самая заметная черта. Джудит Лоу была гордой, упрямой женщиной, но вместе с тем ей катастрофически не хватало уверенности в себе. Это качество на корню задушили строгие родители, которые, конечно, хотели как лучше, а на деле невольно причинили вред единственному лебедю среди их утиного выводка.
— Герцог Бьюкасл — мой брат, — сказал Рэнналф, — это высокомерный аристократ, который надменностью не уступает королю. Стоит ему пальцем пошевелить, как все бросаются исполнять его волю. Фрея, Морган и Аллин привыкли роскошно одеваться и вести себя так, словно стоят над всеми остальными людьми. Бедвин-Хаус — один из многих домов, принадлежащих моей семье, и это богатый и красивый особняк. Только Бьюкасл и Эйдан отделяют меня от герцогского титула и несметных богатств, которые приносят многочисленные поместья на территории Англии и Уэльса. Я перечислил хотя бы половину того, что очевидно?
— Да. — Взгляд Джудит блуждал по долине, простиравшейся у подножия холма.
— Твоего отца зовут преподобный Джереми Лоу, — продолжал Рэнналф. — Он джентльмен со скромным состоянием, поскольку приход не приносит ему большого дохода. У него четыре дочери, и каждую надо обеспечить приданым. Это весьма трудно сделать, ибо беспутный сын промотал все отцовские деньги, а строить собственную карьеру еще не начал. Положение усугубляется тем, что он стыдится своего происхождения. Конечно, ведь по материнской линии он внук торговца тканями и сын актрисы. Теперь, кажется, я описал вторую оставшуюся часть очевидного?
— Да, — отозвалась Джудит. Она больше не разглядывала долину, ее глаза были прикованы к сидящему рядом мужчине. Рэнналф удовлетворенно отметил, что она сердится. Лучше гнев, чем безучастность! — Совершенно верно, лорд Рэнналф. Но я в отличие от отца не стыжусь бабушки. Я очень ее люблю.
— Я знаю, Джудит, — мягко проговорил он. — И она любит тебя больше всех на свете.
— Я никогда не стану вашей любовницей, — сказала Джудит.
— Боже мой! — Рэнналф изумленно воззрился на нее. — Неужели ты считаешь, что я способен предложить тебе такое?
— Больше между нами ничего быть не может, — отрезала Джудит. — Разве вы не видите? Вы что, ничего не замечали? Даже слуги в Бедвин-Хаусе выглядят более представительно, чем я. Все были со мной очень любезны, даже герцог Бьюкасл, и тот изо всех сил старался мне помочь. Но я уверена, он едва мог выносить мое присутствие в доме.
— Я даже не представляю, что должно произойти, чтобы кто-то из Бедвинов потерял присутствие духа, — заметил Рэнналф. — Кроме того, Джудит, я не прошу тебя жить в Бедвин-Хаусе или с кем-то из моих братьев или сестер. Я хочу, чтобы ты жила со мной, скорее всего в Грандмезоне, в качестве моей жены. Не думаю, что бабушка позволит мне привезти тебя к ней на правах любовницы. В таких вопросах она непреклонна.
