Кэтлин Вудивисс - Зимняя роза
— Главным образом, моя матушка, сэр.
— Без сомнения, замечательная женщина. Вы от нее унаследовали свою красоту?
— Я какая-то странная в нашей семье.
Она подождала, пока Кристофер приблизится к ней, и продолжила:
— У моей матушки были очень светлые волосы.
Губы Кристофера растянулись в дерзкой улыбке.
— У вас несомненно отсутствует сходство с отцом.
Смех ее вырвался на поверхность, подобно фонтану кристально чистой воды, свежей и искрящейся, легкой и воздушной. Этот звук пронесся через сознание Кристофера так изящно, словно ласково струящийся ручей, однако его разрушительный эффект был страшен, поразив все мысли, кроме одной. Его стремление обладать Эриенн становилось невыносимой реальностью, и он не видел возможности притупить свое неотвязное желание.
Когда контрданс окончился, перед ними, почти как по волшебству, возник лорд Тэлбот, который принял величественную позу и извинился перед Эриенн, намеренно игнорируя Кристофера:
— Если я обидел вас, сударыня, то простите меня. Я теряюсь от вашей красоты и, боюсь, превращаюсь в какого-то неотесанного грубияна. Я прощен?
У Эриенн было сильное желание отказать ему в этой напыщенной просьбе, но приходилось брать в расчет последствия для семей Флемингов и Сэкстонов. Власть этого человека на севере давала о себе знать слишком часто, чтобы сейчас не принимать ее всерьез. Эриенн жестко кивнула в знак согласия.
— В таком случае вы доставите мне удовольствие следующим танцем.
Лорд Тэлбот выжидательно протянул руку.
Хотя Кристофер старался сохранять невозмутимость, Эриенн ощущала растущее в нем раздражение этим человеком, так как в его застывшем на чванливом лорде взгляде отсутствовало всякое милосердие. Эриенн понимала, что лорд Тэлбот не остановится перед тем, чтобы настаивать, если она ответит ему отказом, и так же хорошо понимала, что могущество этого человека не отпугнет Кристофера. В надежде предотвратить шумную ссору она приняла предложенную руку.
Одержав победу, лорд Тэлбот поднял руку и махнул музыкантам, чтобы они начинали играть вальс, скандальный танец, который возник почти что за столетие до этого при австрийском дворе, однако до сих пор вызывал недоуменные гримасы у множества англичан. Эриенн на мгновение застыла, когда партнер положил ей руку на талию и крепко сжал ей пальцы. Несколько первых стремительных вращений она совершила скованно и механически, но жизнерадостный ритм позволил ей немного снять напряжение.
— Вы очень элегантная и очаровательная леди, — заметил Тэлбот.
Он бросил короткий взгляд на Кристофера, который наблюдал за ними, стоя со скрещенными на груди руками. У Тэлбота сложилось твердое впечатление, что янки не намерен упускать девицу из виду ни, на секунду.
— Как хорошо вы знаете мистера Ситона?
Эриенн не доверяла Тэлботу, даже когда речь шла о человеке, в ненависти к которому она не раз признавалась.
— Почему вы спрашиваете?
— Мне интересно, как он тут оказался. У него есть титул?
— Мне об этом неизвестно, — нервно ответила Эриенн, чувствуя, как его рука ползает по ее бедру.
— Обычно такие балы проводятся только для титулованных джентльменов и лордов, владеющих землями, — заявил Тэлбот с напыщенным видом. — Он, должно быть, приглашен в гости какой-нибудь заблудшей душой.
Отвечая, Эриенн демонстративно переложила его руку себе на талию:
— Лестеры говорят, что ассамблеи становятся более непринужденными и при наличии соответствующего приглашения их может посещать любой джентльмен, обладающий приличными манерами и средствами.
— Да, это так, и меня ужасает, что мы должны позволять являться сюда простолюдинам. У них отсутствуют столь многие качества, необходимые для вращения в обществе. Из-за того, как этот парень влетел сюда и сбил меня с ног, я теперь неделю буду больным.
— Кристофер?
— Да! Этот неуклюжий паяц, — фыркнул Тэлбот и вздрогнул от все еще сохраняющейся боли в прикушенном языке.
Эриенн в изумлении бросила взгляд поочередно на двух мужчин и припомнила, что как раз перед тем, как вырваться на свободу, она заметила каштановые волосы и широкие плечи. Когда личность ее защитника обрисовалась, у Эриенн чуть было не вырвался радостный смешок.
— Он должен быть благодарен, что я не стал вызывать его на дуэль.
Эриенн воздержалась от комментария, подумав, что лорд Тэлбот принял правильное решение в интересах своего собственного здоровья.
— Вы только посмотрите на него, — саркастически ухмыльнулся Тэлбот. — Стоит, как жеребец, закусивший удила.
Тэлбот сознательно закружился с Эриенн в вальсе возле Кристофера, снова унося ее прочь. Он испытывал определенное удовольствие в том, что размахивал сладким леденцом перед носом соперника, возможно, с той же целью, с которой дразнят ребенка, держа перед ним обожаемую безделушку на недосягаемом расстоянии.
Замечание лорда Тэлбота было недалеко от истины, как поняла Эриенн. Кристофер резко сдвинул брови и пристально следил за ее полетом по залу с лордом Тэлботом, как будто у него были особые основания испытывать ревность, когда Эриенн танцевала с другим. Не успел задрожать и стихнуть последний аккорд мелодии, как он уже был возле них:
— Я требую следующего танца.
Тон его был бесцветен, слова резки.
Когда молодой человек уводил Эриенн, настала очередь хмуриться лорду Тэлботу. В очень схожей с его светлостью манере Кристофер дал знак музыкантам, и они заиграли следующий вальс. Положив руку на талию Эриенн, Кристофер закружил ее широкими, полными изящества движениями, решительно сверкая глазами.
Шаги его были по-мужски уверенными и стремительными, совсем не похожими на жеманную поступь, которую демонстрировал лорд. Эриенн остро чувствовала его прикосновение на своей талии, силу и мощь плеча, которое изогнулось под ее рукою. Гости замирали и в восхищении следили за тем, как они без видимых усилий скользят по паркету. Они представляли собою необычайно привлекательную пару, и в зале поднялся приглушенный шепот зрителей, которые обменивались на их счет вопросами и догадками. Тем не менее между ними сохранялось неестественное молчание. Эриенн больше не могла выносить его взгляда и противилась излишней близости, слишком хорошо осознавая силу притяжения его крепкого торса и неровного биения своего сердца.
— Миледи, кажется, чем-то недовольна? — наконец поинтересовался Кристофер, едва заметно искривив губы в улыбке.
В течение одного или двух оборотов Эриенн обдумывала свой ответ. Гордость не позволяла ей признаться, как удачно он угадал ее мысли и что разыгрываемое ею безмятежное спокойствие скрывает чувства, которые обострились из-за его близости. Защищаясь от насмешек Кристофера, она решила не скрывать свою слабость, а перейти в нападение:
