Маргарет Джордж - Дневники Клеопатры. Восхождение царицы
Мы приблизились ко Второму порогу, плугом врезавшемуся в плоть этой опаленной солнцем, выжженной, твердой, безжалостной к живым существам земли. С откоса на нас взирали возведенные на обоих берегах Нила сторожевые укрепления из глинобитного кирпича.
Порог, который называли Великим, наша ладья не могла преодолеть. Пришлось перебраться на другую, дожидавшуюся нас за шестнадцатимильным отрезком изрезанного камнями мелководья.
На новой ладье — непритязательной с виду, но надежной — нам предстояло проделать весь оставшийся путь, включая шестидесятимильный отрезок, прозванный «каменной кишкой». Там Нил заключен в теснину отвесных гранитных стен, а сверху слепит глаза и припекает безжалостное солнце. Здесь нет движения и жизни — лишь слепящий свет и палящий зной.
Затем настал черед Третьего порога. Его мы прошли легко, а за ним ландшафт мгновенно изменился, словно река со вздохом облегчения вырвалась из узилища и радостно обняла землю. Речная долина стала шире, появились зеленые поля, деревни, пастбища. Мы проплыли мимо Кермы — некогда важного города Нубийского царства, а теперь простой деревушки. Увидев на горизонте руины циклопического сооружения (храма из глинобитного кирпича?), я вспомнила печальную улыбку Рамзеса и признала его правоту: из праха возникнув, все во прах обратится. Мы приметили на берегу нескольких выщербленных и наполовину занесенных песком сфинксов с головами баранов; они печально взирали на нас, обозначая собой давно заброшенную дорогу, что вела… куда?
Теперь мы плыли через зеленый, засаженный пальмами оазис Донгола. Здесь Нил делает гигантскую петлю, поворачивая назад, к северу, и на подходе к Четвертому порогу достигает самого дальнего аванпоста древних фараонов. Там, в Напата, находится священная гора Джебель-Баркал, куда и по сию пору совершаются паломничества. С воды мы едва различали на равнине контуры необычных пирамид с крутыми склонами.
Некоторое время Нил, подобно сбившемуся с пути сыну, продолжал течь на север. Потом, словно опомнившись, он повернул обратно на юг, и солнце опять стало светить нам в лица, а не в спины (хотя большую часть времени оно висело у нас над головами). Тут я увидела последний вещественный след власти фараонов — высеченную на скале по приказу одного из них пограничную надпись. Впрочем, на самом деле Египет никогда не контролировал эту часть Нильской долины, а лишь хвастливо заявлял о своих правах.
Река снова сузилась уже перед Пятым порогом. Мы преодолели его и вышли к Атбаре, первому притоку Нила, приносившему воду из Эфиопии. Затем мы достигли нашей цели — богатого города Мероэ, столицы прославленной страны Куш, то есть Нубии.
Он располагался в плодородной долине, где посевы ячменя чередовались с сочными пастбищами, на которых паслись тучные стада. При виде этой картины мне стало ясно, почему нубийцы отступили сюда и сумели удержать свою землю. Здесь настоящий земной рай, но добраться до него непросто.
Впереди я увидела длинную пристань, вынесенную на золоченых пальмовых столбах далеко от берега и украшенную сине-голубыми знаменами. Похоже, мне уготовили воистину царский прием.
Мою ладью, несущую знаки моего достоинства, нубийцы опознали издалека. Пристань быстро заполнилась множеством людей в столь ярких и богатых одеждах, что издали она казалась усыпанной драгоценными камнями.
Вперед выступил рослый сановник, великолепием одежд превосходивший всех прочих. Приблизившись, он заговорил с нами на местном языке, и я его не поняла.
— Ты говоришь по-гречески? — спросила я.
Он непонимающе пожал плечами, а потом, когда один из приближенных шепнул ему что-то на ухо, покачал головой.
— А по-египетски?
Он улыбнулся:
— Да, высочайшая.
— Или по-эфиопски?
— Да, тоже. Какой язык ты предпочтешь?
Выбор египетского казался мне несколько эгоистичным, но, с другой стороны, его я знала гораздо лучше.
— Египетский, если ты не пожелаешь говорить на другом.
— Египетский годится, как любой другой, — сказал он и обратился к стоявшему рядом со мной гонцу: — Кандаке Аманишакето наградит тебя за быстроту и умение убеждать.
Потом вельможа снова повернулся ко мне.
— Позволь, о высочайшая, отвести тебя во дворец.
Мы двинулись через вышедшую приветствовать меня толпу, и я была удивлена тем, что собравшиеся люди разделялись на два основных типа. Одни отличались очень высоким ростом и худощавым телосложением, другие — слоноподобной тучностью, особенно ниже пояса, широкими ляжками и толстыми, как стволы деревьев, ногами.
Мне предложили носилки, и я села в них вместе с Ирас, остальные же двинулись пешком. Нубийку я взяла с собой в плавание именно для того, чтобы дать ей возможность снова увидеть родину, но когда мы скользили над толпой на плечах шестерых крепких носильщиков, она подалась ко мне и шепнула, что в жизни не видела ничего подобного. Ее семья жила в Нижней Нубии, на самой границе с Египтом, здесь же все было совсем иным, и она взирала на незнакомый мир широко раскрытыми глазами.
— Ты понимаешь их язык? — спросила я.
— Нет. Отдельные слова знакомы, но люди говорят слишком быстро, и выговор у них неразборчивый.
Я пригляделась к ее чертам: блестящая темная кожа, нос с горбинкой, изогнутые губы. Да, похожие лица здесь встречались, но ее телосложение не имело ничего общего ни с одним из двух основных здешних типов.
Нас несли по широким улицам, вдоль которых стояли круглые глинобитные жилища с тростниковыми крышами, совершенно не похожие на египетские. Потом впереди показалась каменная дворцовая стена с массивными воротами. На створах красовалась резьба, и она напоминала наши узоры времен фараонов. По обе стороны от ворот стояли стражники в складчатых набедренных повязках и серебряных шлемах с высокими разноцветными плюмажами, вооруженные огромными луками. Нубия издавна именовалась «страной стрелков», и умение здешних жителей без промаха метать стрелы наводило страх на врагов. По приближении носилок стражи сбросили засовы, и тяжелые створы разошлись, пропуская нас в царство нежной зелени.
Перед нами расстилались ковры из мелких цветов, окаймленные живыми изгородями из цветущих роз, сочившихся дивным ароматом. Эти кусты оплетали виноградные лозы. Все здесь дышало негой и призывало предаться блаженному отдохновению. Кажется, я даже приметила кого-то, лежащего в тени на скамье, беззаботно уронив руку. А впереди, за клумбами, виднелись цветущие плодовые деревья.
Среди этих дивных садов было разбросано множество строений из золотистого песчаника. Они походили на дворцы, храмы, бани.
