Лаура Паркер - Буря страсти
Снедаемый любопытством, он придвинулся поближе к ее креслу, чтобы рассмотреть своего соперника, вернее, соперницу. Завернутая в тончайшую как паутинка шаль, малышка оказалась крохотной.
— Так вот она какая.
Кетлин подняла дочку вертикально и посмотрела на Квинлана.
— Ну разве она не самое красивое создание на свете?
— Вы абсолютно правы, мадам, — польстил он. У младенца было круглое лицо с голубыми глазами величиной с соверен и сморщенным ртом. Квинлан надменно вскинул брови. Он бы не узнал ее даже среди дюжины таких же!
Неожиданно девочка икнула. Ее глаза расширились, и она улыбнулась, сопроводив улыбку каким-то булькающим звуком. Сердце Квинлана дрогнуло.
— Какая очаровательная крошка! Уверен, я ей нравлюсь!
— Глупости, — бесстрастно остудила его пыл Кетлин и салфеткой вытерла молоко с губок малышки.
Грейн зевнула так широко, что ей пришлось закрыть глаза. Открыв их, она обнаружила у самого своего носа собственный кулачок и принялась запихивать его в рот, громко чмокая.
— Ты все еще голодна, маленькая моя! — Кетлин взяла в руку свою грудь и поводила соском по щечке дочери. Грейн мгновенно повернула голову и начала сосать.
Квинлан пытался делать вид, будто светская беседа во время кормления — обычное явление в жизни обоих. На самом же деле ему только сегодня впервые дозволили взглянуть на дочь Кетлин.
Почмокав, Грейн с довольным вздохом выпустила сосок, и закрыла глаза. Квинлан обнаружил, что таращится на полную грудь, которая заканчивается розовым соском. Картина возбудила его, а также напомнила о том, что за последние недели в их отношениях не наметилось никакого прогресса. Жемчужно-белая кожа манила к себе, а он еще не дотронулся до нее. Даже ни разу не поцеловал Кетлин за это время! Со всей прямотой — ведь именно прямота превращала его ум в грозное оружие — он признался себе в том, что стоит перед Кетлин в полной боевой готовности, а она же воспринимает его со спокойным безразличием, как брата — нет, как евнуха.
Он привык очаровывать женщин, зажигать в них огонь лишь силой своего слова и доводить до безумия благодаря совершенному владению искусством прикосновения. С тем, что происходит между ним и Кетлин, надо покончить.
Он почти не спал ночью, так как долго писал, причем только для того, чтобы не думать о ней. В результате он закончил одну пьесу и начал следующую. Возможно, возбуждение стимулировало его вдохновение, однако оно, хладнокровно отметил он, лишило его спокойствия и превратило бант (Та часть брюк, панталон, где спереди сходятся брючины) бриджей в бесформенный бугор!
Он всегда получал то, что хотел. И не допустит, чтобы сейчас ему отказали, даже из-за ребенка!
Словно прочитав его мысли, Кетлин устремила на него вопросительный взгляд. Он знал только один способ ответить: он поцеловал ее.
Ее губы были мягкими и влажными, дыхание теплым и сладким. Он закрыл глаза, что делал очень редко, когда целовался. Будучи опытным сердцеедом, он по выражению лица женщины судил, отвечает ли она ему взаимностью и в какой степени возбуждения находится. Но с Кетлин ему было не до оценок — его захлестнул шквал эмоций.
Один поцелуй — и его мужское естество опять напряглось. Один поцелуй — и внизу живота появилась сладкая боль. Один поцелуй — и он готов был овладеть ею прямо здесь, на полу. Не безумное стремление удовлетворить свою похоть, а глубинная сущность его желания заставила его оторваться от нее.
Его охватили странные чувства, когда он поднял голову и утонул в бездонной глубине ее глаз. Он увидел в них желание. Но самое потрясающее заключалось в том, что ее страсть была так же сильна, как и его. В нем вспыхнула настоятельная потребность обнять и защитить ее, уберечь от всех возможных несчастий. Ему захотелось ласкать ее до тех пор, пока все воспоминания о прошлом не сотрутся из ее памяти. А потом он расскажет ей, сколь велика его любовь.
Его взгляд опустился на обнаженную грудь. Рука последовала за взглядом, но ей так и не довелось достичь своей цели: он увидел мужское кольцо, приколотое с изнанки к халату, и сразу узнал печатку барона Лисси.
Сразу сообразив, в чем дело, Кетлин поспешно запахнула халат и бесстрастно произнесла:
— Теперь вам все известно.
— Вы могли бы давно довериться мне. — На этот раз ее молчание не обескуражило Квинлана. — Я бы заверил вас в том, что наличие у вас печатки барона рассматривалось бы его родственниками как доказательство вашего союза. Внешность Грейн подтвердила бы ваше право на часть личного имущества Петтигрю. Ведь, в конце концов, он погиб холостым и не оставил наследника.
Кетлин твердо посмотрела на него.
— Я думала об этом. Сомневаюсь, что они были бы рады видеть беременную любовницу лорда Петтигрю. К тому же я опасалась, что они заберут у меня ребенка, как только он родится. Мне пришлось бы противостоять им в одиночку.
— Знайте, что я всегда буду на вашей стороне. Если желаете, я напишу им от вашего имени. — К своему изумлению, Квинлан увидел в ее глазах проблеск благодарности, и в ответ в нем поднялось то самое чувство, от которого он когда-то отмахивался.
Он собрался еще раз поцеловать ее, но она внезапно встала.
— Теперь я не нуждаюсь в их сострадании. Пожалуйста, подержите Грейн.
Квинлану показалось, что ребенка швырнули ему так же бесцеремонно, как мешок с мукой. В одно мгновение у него в руках появился корчащийся сверток. Он не знал, что с ним делать. Его плоская мужская грудь служила плохой заменой полной груди матери. Он беспомощно посмотрел на Кетлин.
— Я не умею обращаться с младенцами. Никогда не держал их на руках.
Кетлин искоса взглянула на него и принялась застегивать корсаж.
— Не уроните ее. Это все, что от вас требуется.
— В том-то и дело.
Квинлану удалось устроить головку малышки на сгибе локтя, а другую руку подсунуть ей под спинку. Он с радостной улыбкой повернулся к Кетлин, готовый услышать от нее похвалу, однако его ждало разочарование.
Взгляд Кетлин был холоден и насмешлив.
— Думаю, я все же составлю вам компанию. Прошу простить меня, мне нужно одеться.
— А Грейн? — встревожился Квинлан, когда она направилась в гардеробную.
Кетлин остановилась, и на ее лице промелькнуло озорное выражение.
— Ах да, я позвоню горничной. А вы пока подержите ее. Если, конечно, у вас нет других дел.
Возможно, Квинлан не знал, как ухаживать за младенцами, зато у него хватило ума понять, что мужчина, не восхваляющий ребенка, обречен на провал с матерью.
— Конечно. Это несложно. Мне нравится общество Грейн, если вы доверяете ее мне.
— Доверие тут ни при чем, — философски заметила Кетлин. — Если вы ей не по душе, она начнет плакать.
