Джорджетт Хейер - Нежданная любовь
— Чепуха, друг мой! Ведь здесь Обри! Кстати, где он?
Деймрел покачал головой:
— Его здесь нет. Он уехал к пастору… забыл его фамилию!
— Выходит, мистер Эпперсетт вернулся? — воскликнула Венеция. — Я знала, что медлить нельзя! Значит, Обри покинул Прайори? Ну, ничего не поделаешь, да и, говоря откровенно, это меня мало заботит!
Деймрел нахмурился:
— Обри не покинул Прайори, а поехал обедать к этому Эпперсетту. Пастор вернулся вчера или позавчера — не помню. Да это и не имеет значения — вы не можете остаться здесь.
Венеция внимательно посмотрела на него.
— Понимаю, — промолвила она. — Очевидно, с мужчинами всегда так происходит. Помню, что стоило Конуэю хоть немного выпить, как он вбивал себе в голову какую-нибудь идиотскую идею и не желал от нее отказываться!
— Идиотскую! — Деймрел рассмеялся. — А я думал, что уже никогда не услышу от вас этого слова!
— Разве я произношу его так часто? — спросила Венеция и, когда он кивнул, добавила: — Придется за собой последить!
— Не обязательно, — отозвался его лордство, не сдавая позиций. — Но вы не можете остаться здесь.
— Предупреждаю, дорогой, что, если вы меня выставите, я построю шалаш у ваших ворот и, по всей вероятности, умру от воспаления легких, так как ноябрь — неподходящий месяц для того, чтобы жить в шалаше! О, добрый вечер, Марстон! Я вам очень обязана!
— Добрый вечер, мэм, — ответил слуга, с одной из своих весьма редких улыбок. — Очень рад снова видеть вас здесь!
— Благодарю вас! Я тоже рада, что приехала сюда, — в отличие от его лордства, который угрожает меня выгнать!
Марстон бросил понимающий взгляд на Деймрела:
— Возможно, мэм, вы пройдете в комнату мистера Обри и снимете шляпу и накидку. Там уже развели огонь, а я велел горничной принести ведро горячей воды, если вы захотите помыть руки. Ваша сумка тоже там.
Венеция кивнула и направилась к двери.
— Нет! — упрямо заявил Деймрел. — Слушайте меня!
— Одну минуту, милорд! — Марстон вышел из комнаты следом за Венецией и закрыл за собой дверь. — Вам приготовят комнату рядом с комнатой мистера Обри, мэм. Он поехал обедать в дом пастора, но скоро вернется. — Слуга сделал небольшую паузу и добавил ободряющим тоном: — Его лордство скоро придет в себя, мэм.
— Он часто так напивается, Марстон? — напрямик спросила Венеция.
— Нет, мэм. Конечно, он сильно пьет, но только когда мистер Обри ложится спать. Это всегда признак того, что у его лордства неприятности.
— Значит, у него были неприятности, Марстон? — допытывалась Венеция, глядя в бесстрастное лицо слуги.
— Да, мэм. Самые худшие из всех, что случались с ним при мне.
Она кивнула и улыбнулась:
— Ну, что ж, подумаем, как нам с этим справиться.
— Да, мэм, я был бы очень рад, если бы вам это удалось. — Марстон поклонился. — Могу я предложить вам ужин примерно через полчаса?
Венеция была настолько голодна, что с трудом удержалась от инстинктивного протеста. Она согласилась с благодарностью, понимая, что Марстон хочет временно изолировать ее от своего хозяина. Венеция поднялась в комнату Обри и была вознаграждена за свое послушание, как только увидела свое отражение в зеркале. В гостинице, при тусклом пламени свечи, которую принесла горничная, она оделась и причесалась кое-как, но Марстон поставил на стол два канделябра, и при ярком освещении Венеция с ужасом убедилась, что выглядит почти так же неопрятно, как опустившийся хозяин дома. Забыв об ужине, она сияла шляпу, бросила накидку на кровать и стала спешно приводить себя в порядок. На это потребовалось больше получаса. Набросив легкую шаль, Венеция бросила последний критический взгляд в зеркало, задула свечи и снова спустилась в столовую.
Ситуация там несколько улучшилась — все следы попойки исчезли, стол был покрыт свежей скатертью, в камине горел огонь, а Деймрел выглядел куда более аккуратно и чудесным образом протрезвел. Когда Венеция вошла в комнату, он только что осушил кружку. Она с сомнением посмотрела на нее, но, каково бы ни было ее содержимое, оно оказало на Деймрела положительное воздействие, так как, передав Марстону пустую кружку, он произнес четким и спокойным голосом:
— Так-то лучше! Теперь хлеб с сыром — и я в полном порядке! — Обернувшись, Деймрел улыбнулся Венеции с блеском в глазах, от которого ей сразу стало теплее. — Вы проголодались, бедное дитя? Сейчас подадут ужин! Садитесь и позвольте мне вас успокоить! Я не стану выгонять вас из дому — мы придумали лучший план. Вернее, его придумал Марстон. Моя голова еще не способна на такие занятия. Вы приехали сюда посоветоваться с Обри по какому-то важному вопросу, — не забывайте об этом! — а я собираюсь перебраться в «Красный лес». Таким образом мы соблюдем приличия! — Он придвинул ей стул и, когда она села, добавил тем же легкомысленным топом: — У вас новая прическа — вам она очень идет!
Венеция поняла, что Деймрел не намерен уступать, но это ее не обескуражило. Что бы он ни говорил, его выдавали глаза.
— Вам нравится? — спросила она. — Это последний крик моды!
Он тоже сел и поднес к глазу монокль:
— Да, великолепно! Кажется, это называется а-ля Сапфо?
— Негодник! — усмехнулась Венеция. — Вы знаете названия всех женских причесок?
— Думаю, большинства из них, — невозмутимо отозвался Деймрел, опуская монокль. — Так что вас привело сюда, Венеция?
— Я же сказала — почтовая карета, и притом ужасно неудобная!
— Не уклоняйтесь от ответа!
Она улыбнулась и снова прошептала:
— Глупый!
Но Деймрел не улыбнулся в ответ — он был бледен и казался мрачным.
— Лучше бы вы не приезжали! — сказал он после паузы.
— Ну и ну! А мне показалось, что вы рады меня видеть!
— Я был мертвецки пьян! А сейчас хоть я еще не совсем протрезвел, но уже способен соображать!
— Значит, вы собираетесь меня целовать, только будучи пьяным?
— Я вообще не собираюсь вас целовать! — резко ответил он.
— Тогда я, конечно, не стану вас к этому принуждать, — сказала Венеция. — Ничего не бывает хуже, когда тебя заставляют делать то, к чему ты не испытываешь ни малейшей охоты! Недавно я приобрела богатый опыт по этой части! Впрочем, есть кое-что и похуже — когда тебя окружают благонамеренные, но тупоголовые личности, которые не могут не совать свой нос в то, что их абсолютно не касается.
— Венеция… — Деймрел умолк, так как вошел Имбер и поставил на стол тарелку супа.
— Как вкусно он пахнет! — воскликнула Венеция, беря ложку. — О, Имбер, свежие лепешки? С удовольствием возьму одну! Теперь я знаю, что снова дома! — Она обернулась к Деймрелу: — У моей тети есть повар-француз. Он готовит разные изысканные блюда, но я истосковалась по простой йоркширской пище.