Виктория Холт - В Ночь Седьмой Луны

– Где Фриц? – выдохнула я.

– Вы полагаете, я знаю?

– Ему приказали встретиться здесь с вами.

– Кто вам это сказал?

– Дагоберт. Вы велели Фрицу приехать сюда одному. Я хочу знать, где он.

– Вот это нам обоим хотелось бы знать. Этот трусишка не придет. Конечно, нет. Он испугался.

– Он больше боится вас, чем мертвых. Я уверена, он где-то здесь.

– Где? Пожалуйста, скажите мне.

– Думаю, вы лучше знаете, чем я.

– Зачем нам забивать головы этим надоедливым мальчишкой? Мы здесь вдвоем: вы и я. Здесь так тихо. На острове никого, кроме старика, и он не в счет. Странное место для свидания, но по крайней мере, здесь нас не побеспокоят. Старый Франц уже наполовину мертв в любом случае.

– Я пришла сюда искать Фрица.

– И нашли меня. Уверяю вас, это намного интересней.

– Не для меня. Я еще раз спрашиваю вас, где ребенок.

– А я еще раз говорю вам, не имею никакого представления. И меня это мало волнует. Я собирался преподать ему урок. Но лучше я преподам его вам.

Я пошла прочь, но он был рядом и схватил меня за руку.

– Мне надоела эта погоня, – сказал он. – Она закончится здесь.

Я попыталась вырвать руку, но не смогла. Он приблизил ко мне свое злое ухмыляющееся лицо.

– Я знаю, вы заманили сюда моего ребенка.

Он изменился в лице. Теперь оно выражало смесь похоти и страха.

– Я узнала сегодня, чей Фриц сын, – продолжила я. – Я знаю, что у вас на уме. Вы хотите унаследовать титул Максимилиана. Надеетесь дискредитировать его из-за брака со мной. Но вы не в состоянии дискредитировать его сына. Вы заманили его сюда. Что вы с ним сделали? Я пришла сюда, чтобы забрать его. Я его мать.

– Вы истеричка.

– Я хочу моего сына.

– А я хочу вас. Интересно, кто из нас будет удовлетворен сегодня. Вы понимаете, моя дорогая герцогиня, что вы одни со мной на этом острове, не считая этого немощного старика. Я сброшу его в озеро, если он посмеет вмешаться.

– Я презираю вас.

– Не важно. Вы в ловушке, и выхода нет! Вы достаточно умны, чтобы понять это.

– Пожалуйста, оставьте меня.

– Зачем, когда мне приятно быть с вами рядом?

– Вы безнравственный человек. Вы что, не знаете, для кого вырыта эта могила? Для девушки, доверившейся вам, которую вы обманули; для девушки, покончившей собой из-за вас. Как смеете вы... здесь... у этой могилы.

– Не находите ли вы, что в этом есть своеобразная пикантность?

– Вы мне отвратительны.

– Что ж, это меня забавляет.

Я вся дрожала. На берегу и вокруг никого не было видно. Я знала, что если попытаюсь бежать, он догонит меня. Я не собиралась сдаваться, но понимала, что он сильнее меня.

Я закричала.

– Мне нужен Фриц! Что вы сделали с ним?

– Теперь вы становитесь невыносимы.

– Я требую...

– Вы требуете? Вы не в том положении, чтобы требовать. Ну, ну, станем друзьями перед тем, как вы умрете.

– Перед тем, как я умру?..

– Вы сегодня совсем несообразительны. Это на вас не похоже. Вы обвинили меня в измене. Ее наказывают смертной казнью. Но я не хочу умирать. Поэтому я не могу позволить вам жить после такого обвинения в мой адрес.

– Вы сумасшедший, – ответила я и в отчаянии крикнула ему в лицо. – Вы убили моего сына.

– А теперь вы заставляете меня убить вас. Мне это совсем не нравится. Ненавижу убивать женщин, особенно тех, кого я обожаю, особенно тех, кого не познал и кто мне еще не наскучил.

– У вас нет сожалений о смерти тех, кто вам наскучил. Скажите мне, вы убили Фрица?

Он крепче сжал мою руку и потащил к могиле. Вы все-таки дура. Вероятно, вы бы мне скоро надоели. Но вас можно было бы не убивать. Могли бы жить на пенсии с Максом. Я мог бы вам позволить.

– Вы сумасшедший.

Мне это было ясно. Он сошел с ума от амбиций, от любви к власти и от жгучего желания отобрать у своего кузена все, чем тот владеет.

– Вы умрете и не увидите меня правителем Рохенштейна, но перед смертью я намерен показать вам, какого любовника вы отвергли. А потом я убью вас, и вы присоединитесь к своему сыну.

– Где Фриц? – закричала я.

Все еще сжимая мою руку, он отбросил в сторону одну из дощечек. Я заглянула в могилу. Там лежал Фриц.

– О Боже, – закричала я, пытаясь освободиться.

Я хотела спуститься в могилу, взять своего сына, которого отобрали у меня с рождения и теперь, когда он вернулся ко мне, лежит в могиле.

Я услышала крик, он доносился с того берега:

– Ленхен, Ленхен!

– О Боже милостивый! Это Максимилиан.

– Слишком поздно, кузен, – пробормотал граф. – К тому времени, когда ты будешь здесь, я стану любовником твоей жены и ее убийцей. Потом я встречу тебя. Тройные похороны с кое-какими почестями на герцогской аллее.

Он схватил меня. Я отбивалась изо всех сил. И вдруг откуда-то прозвучал выстрел. Объятия графа ослабли, я отскочила в сторону и увидела, как, закачавшись, он рухнул на землю. Кровь хлынула на траву.

– Максимилиан, – прошептала я, – ты убил его.

Я побежала к берегу и увидела Максимилиана, выходящего из лодки. Я упала в его объятия, и он прижал меня к себе. Это продлилось не более секунды, я забормотала что-то о Фрице, о моем сыне, лежащем в могиле.

Мне трудно вспоминать что было потом. Я была в таком шоке, что воспринимала происходящее с большим трудом. Максимилиан спустился в могилу, он поднял Фрица, и в это время появился другой человек. Он держал ружье и положил его на землю, принимая Фрица от Максимилиана.

Он осторожно опустил Фрица на землю, и вместе с Максимилианом мы склонились над нашим сыном.

Я вдруг осознала, что человек, подошедший к нам, – хозяин гостиницы.

– Мальчик жив, – сказал Максимилиан. – Мы должны немедленно доставить его в Клоксбург.

– Мы сделаем для него носилки, – сказал хозяин гостиницы. – Хорошо, что я здесь оказался.

Вы попали ему прямо в сердце, сказал Максимилиан.

– Я сделал бы это еще и еще раз, – ответил он. – Я собирался убить его и убил.

Мы отвезли Фрица в замок. Благодаря Богу граф не собирался убить его сразу, ибо это не составляло для него труда. Он избил его до потери сознания и сбросил в могилу; его нашли бы лишь на следующий день, когда должны были состояться похороны дочери хозяина гостиницы. К тому времени Фриц мог бы умереть от ушибов или от страха; и если бы он еще не умер, шпионы графа нашли бы способ добить его. А народу, конечно, было бы объявлено, что он упал в могилу и убился при падении.

Я не спускала с него глаз и была у его изголовья, когда он пришел в сознание. Я наклонилась к нему и прошептала:

– Фриц. Я с тобой. Мы будем с тобой теперь навсегда.

Он с удивлением посмотрел на меня, и я продолжила:

– Ты всегда хотел, чтобы у тебя была мама, Фриц. Теперь у тебя она есть. Я твоя мама.