Жюльетта Бенцони - Нож Равальяка
— Так что же будет с жалобой принца де Конде? — поинтересовался барон.
— Все рассеется само собой, как только вы сможете появиться при дворе в обществе молодого барона. Там его хорошо знают. Известите меня, когда он вернется домой. Во-первых, я желал бы с ним познакомиться, а во-вторых, очень бы хотел узнать, что же на самом деле произошло в Конде-сюр-л'Эско. Там ведь убили знатного дворянина.
— И сделал это человек, присвоивший себе чужое имя. Должен сказать, что в этой истории есть и другие весьма знаменательные подробности.
Гость и хозяева распрощались с необыкновенной любезностью. Барон лично проводил епископа до ворот, и, полюбовавшись, как тот великолепно сидит на лошади, выразил ему свое восхищение.
— Я обучился верховой езде у знаменитого Плювинеля. У него учатся все, кто хочет стать отменным всадником. Юный король тоже его ученик, и весьма успешный. Мэтр находил у него большие способности и предрекал, что он станет лучшим всадником своего королевства. К сожалению, этого недостаточно, чтобы быть настоящим государем, но, по крайней мере, у нас будет красивая картинка. Признаюсь, я надеялся на большее, потому что успел узнать его как юношу неординарного мужества.
— В таком случае от Его Величества можно ожидать сюрпризов! В любом случае, монсеньор, будем надеяться, что королевство Генриха IV не станет таким же ничтожным, как фаворит королевы Кончини! Не хотелось бы, чтобы наша страна стала посмешищем для всей Европы! Принц Конде, несмотря на имя, тоже вряд ли послужит величию Франции.
— На все Божья воля!
С этими словами господин дю Плесси де Ришелье пришпорил своего коня и поскакал галопом со двора замка. Барон де Курси в задумчивости посмотрел ему вслед, вздохнул и вернулся к «своим женщинам», которых застал оживленно беседующими. Кларисса полыхала от гнева.
— С каких это пор принц из семейства де Конде служит на посылках у своего виллана и отвозит к трону его жалобу?! Да Конде всегда было наплевать на своих вилланов!
— Он затеял бунт и надеется таким образом привлечь на свою сторону народ. Мне кажется, что с его стороны это не так уж глупо, — ответил ей брат. — Вот только сам он не умен, и я очень хотел бы знать, кто ему подсказал такой ход.
— Тот, кто нас ненавидит, — вздохнула Лоренца. — Отец! Я успокоюсь только тогда, когда Тома вернется к нам в замок.
— Я тоже, — признался барон. — И с трудом удерживаюсь, чтобы не отправиться в Санлис и не забрать его домой. Последние новости были так хороши, что мне кажется, нам вполне можно доверить нашего дорогого выздоравливающего, чтобы мы о нем позаботились! Решено! Я отправлюсь в Санлис завтра утром!
Но назавтра барону не пришлось ехать в Санлис. Утром прискакал Грациан и привез долгожданное известие.
— Доктор Шанселье приглашает господина барона приехать и забрать месье Тома в конце недели.
— А почему не сейчас?
— Потому что доктор должен завершить лечение, и сделать это может только он. Но он отправил меня заранее, чтобы вы успели подготовиться к приезду молодого господина.
— Мы давным-давно готовы к его приезду, — тихо произнес барон. — И доктор об этом прекрасно знает.
— Я думаю, — сказал Грациан, глядя на Лоренцу, — что доктор думает в первую очередь о госпоже баронессе. Ведь она так долго не видела своего супруга.
— Тома теперь лучше выглядит, чем тогда, когда я оставил его у доктора? — осведомился барон.
— Конечно! Нет никакого сравнения!
— А-а... как с памятью? Она вернулась?
— Нет, к сожалению. Почему доктор и хочет, чтобы вы подготовились к встрече заранее...
— Я знаю, о чем он беспокоится, — улыбнулась Лоренца. — Передай доктору, что я жду моего супруга со дня его отъезда, и у меня достаточно любви, чтобы и дальше терпеливо ждать, когда он сможет ответить на мою любовь таким же чувством...
Глава 12
Павильон среди деревьев
До чего ужасная стояла погода! Самая что ни на есть осенняя — хмурая, пронизывающая, дождливая. В такую погоду никому не хочется выходить из дому, наоборот, так бы и сидел в теплом уголке у камелька в удобном кресле, поставив ноги на подставку для дров, держа в одной руке стакан, а в другой книгу. Но именно в этот день барон Губерт был счастлив покинуть свой дом. Счастлив, как никогда в жизни. Он смотрел в окно кареты — барон решил везти выздоравливающего в карете, а не верхом, и чтобы не растрясти его дорогой, приказал положить как можно больше подушек, — и ему чудилось, что его окружает небесная синева. Он улыбался деревьям, уныло роняющим листья, плачущему небу, домишкам с мокрыми крышами, редким прохожим, которых опасался забрызгать грязью, и приказывал Орельену ехать осторожнее, словом, барон улыбался всему, что встречалось ему в этот расчудесный день, который возвращал ему сына!
Барону стоило большого труда уговорить Лоренцу остаться в Курси. Она непременно хотела сопровождать его, но в конце концов согласилась, что встреча будет гораздо теплее и проникновеннее, если произойдет в родном для Тома доме, да и сама она будет не в плаще с капюшоном, а в красивом платье. Конечно, Шанселье содержит своих больных в прекрасных условиях, но Лоренца будет выглядеть гораздо красивее в их голубой гостиной.
На колокольне аббатства прозвонили полдень, когда карета, запряженная четверкой гнедых лошадей, и еще шесть всадников, сопровождавших ее, остановились перед домом доктора Шанселье. Стук подкованных копыт, звяканье шпаг, мужские голоса мигом привлекли внимание Годельевы, и она выглянула в окно.
— Господин барон! — удивленно воскликнула она. — А я-то думала...
Но закончить она не успела. Хозяин отстранил служанку и появился перед своими гостями сам.
— Как? Вы не в постели, барон?
— Почему я должен быть в постели? У вас странная манера здороваться, доктор! Вы же прекрасно знаете, что я...
— Входите, — сказал Шанселье, беря барона за руку и вводя его в прихожую.
Врач побледнел, и барон, предчувствуя недоброе, как-то ослабел. Не отпуская руки барона, врач провел гостя в свой кабинет и усадил его в кресло. Но барон тут же встал.
— Объясните мне, доктор, что все это значит? Где Тома?
— Если бы я только знал! — мрачно отозвался Шанселье. — Примерно два часа тому назад приехал благородный сеньор в карете в сопровождении слуг, точно так же, как вы, и сказал, что послан за моим пациентом. Еще он сказал, что вы прикованы к постели лихорадкой и послали вместо себя его.
— И вы ему поверили?
— А разве у меня были основания ему не верить? Он назвался вашим племянником и лучшим другом молодого барона. Само собой разумеется, барон Тома не выразил никакого удивления. Он сразу обеспокоился вашим нездоровьем и поспешил последовать за приехавшим.
