Гэлен Фоули - Мой неотразимый граф
Старушка с горечью ответила:
— Я весь день сегодня молюсь.
— Томас, сиди тихо. — Мара погладила его по головке, сама не понимая, откуда у нее взялись силы снова расстаться с ним. Но сейчас только она и ее мушкет стояли между Томасом и Дрезденским Мясником.
Мара с суровым видом кивнула им и захлопнула дверцу кареты. Проверила, заряжен ли мушкет, и, собрав все свое мужество, пошла к лесу.
Очень странно было держать в руке ружье. Пожалуй, для нее оно было не менее опасно, чем для ее врага.
В роще было совсем тихо. Умолкли птицы. Даже ветер стих. Распухшая челюсть болезненно пульсировала при каждом шаге. Вдруг где-то впереди раздались мужские голоса.
— Мясник, выходи! Ты же знаешь, что все кончено.
— Да, но не для меня, Фальконридж. Твоя шлюха выдала твое имя. Жалко, правда?
— Только потому, что ты запугал ее, и ты за это теперь заплатишь. Я заставлю тебя.
— Чем? Пистолетом? Ты умираешь, и мы оба это знаем. Как твой бок? Я достал до легкого?
— Боюсь, что нет.
— Жаль, не попал в сердце. Зайди поглубже в лес, чтобы я мог тебя прикончить.
— Покажись! — прокричал Джордан в ежевичные заросли. — Ты просто гадкий трус.
В ответ раздался холодный смех. Мара огляделась, пытаясь понять, откуда он раздавался.
— Цельтесь получше, милорд! Вся ваша учеба в ордене, с самого детства, все впустую. Что от нее толку, если я отлично знаю, что в пистолете у вас только одна пуля.
— Не дергайся, Мясник. У меня для тебя много сюрпризов. Итак, где ты спрятал тело Холифилда?
Среди деревьев Мара наконец заметила Джордана, который в погоне за Мясником заходил все дальше в лес. Она догадалась, почему ее возлюбленный все время разговаривает с этим негодяем — пытается найти его по звуку голоса.
— Что, Фальконридж, просто взять и сказать? И испортить себе все удовольствие? Нет уж, ищите сами.
— Можешь называть меня «ваша светлость».
Мясник презрительно фыркнул.
— Тебе, может быть, интересно узнать, что когда я покончу с тобой, то сразу отправлюсь к той шлюхе, чтобы закончить дело, которое ты так грубо прервал… ваша светлость. Попользуюсь ею, как грошовой девкой. А потом перережу ей горло и голой выброшу в Темзу. Что вы на это скажете, мой благородный лорд Фальконридж?
— Не очень-то это оригинально, — бесстрастным голосом отозвался Джордан.
Мара содрогнулась, но сказала себе, что Мясник просто пытается вывести Джордана из себя, чтобы тот совершил какую-нибудь ошибку. Однако Джордан не поддавался на эту уловку и сохранял хладнокровие.
— Тебе не следовало даже смотреть в сторону леди Пирсон и ее сына.
— Ну, я…
Раздался выстрел.
Мара не была готова к такому грохоту и едва не вскрикнула. Видно, Джордан наконец обнаружил Мясника и сделал свой лучший выстрел. Мясник выругался. Мара испугалась, что Джордан промахнулся, но когда злодей вышел вдруг на поляну, на его левом плече зияла страшная рана. Однако для такого, как он, этого было мало.
Мясник шагнул навстречу противнику, держа в руке нож Джордана, который он вытащил из собственной раны. Мара направила на него мушкет, но выстрелить не решалась. На пути было слишком много веток и молодых листьев. Она никак не могла прицелиться. И у нее тоже в мушкете была только одна пуля. В карете остались еще боеприпасы, но она пока только училась заряжать эту нелепую штуку.
И тут Мясник кинжалом ударил Джордана в грудь. От ужаса Мара онемела и даже не вскрикнула. Джордан как будто не заметил новой раны, сейчас его единственной целью стал кинжал. Схватив противника за кисть, он стал ее выворачивать, чтобы злодей выпустил оружие из рук. Мара в это время все старалась прицелиться, ветви ей мешали, а мужчины стояли так близко друг к другу, что она не решалась спустить курок. Вдруг ее сердце подскочило в груди — Джордан наконец выхватил у Мясника кинжал, тот злобно посмотрел на него и бросился бежать.
На сей раз Джордан не допустил ошибки, не метнул кинжал. Сверкнув синими как ледяной бриллиант глазами, он бросился в погоню. Казалось, в него вселилась нечеловеческая сила — забыв о своих кровоточащих ранах, Джордан громадными прыжками проносился мимо кустов и деревьев, перескакивал через поваленные стволы.
Мара следила за ним остановившимся взглядом. И вот, когда Джордан почти догнал Мясника, тот налетел на огромную кучу хвороста и старых бревен и вдруг поднял топор, оставленный здесь лесником. Размахивая им перед носом Джордана, он свел на нет все преимущества кинжала.
Мара задохнулась от ужаса. Джордан попятился. Мясник бешено размахивал топором.
В этот момент Мара находилась за спинами противников. Ей казалось, что сердце стучит прямо в ребра. Она вскинула мушкет на плечо, молясь, чтобы выстрел попал в цель, но не стала окликать Джордана, чтобы не отвлечь его в неудачное время, а просто заняла позицию у него за спиной и выжидала мгновения, когда Джордан не будет закрывать от нее Мясника.
Сердце по-прежнему гулко билось, но Мара взяла себя в руки и, как добрый английский солдат, стояла с мушкетом на изготовку, словно ожидая приказа стрелять.
Джордан нагнулся и схватил с земли крепкую ветку, чтобы отразить следующий взмах топора. Мощный удар разнес ее в щепки, но спас Джордана.
Мара видела, как Джордан посмотрел на обломок у себя в руке. Мясник с силой взмахнул топором, чтобы расколоть Джордану череп, но в этот миг Джордан с невероятной силой метнул этот импровизированный дротик, и тот вонзился Мяснику в живот. Убийца выронил топор и повалился на кучу хвороста. Мара как зачарованная следила, как он посмотрел на поразившее его копье и через мгновение уже оказался в аду.
Джордан упал на колени. Он все еще не знал о ее присутствии. Мара увидела, что он дрожит, положила мушкет на землю и бросилась к возлюбленному.
— Джордан! — Чтобы поддержать, она обняла его за плечи и талию. Поцеловала в висок и заметила на нем кровь.
— Что ты здесь делаешь? — с трудом выговорил он.
— Я не могла тебя оставить. Я же говорила, что всегда буду рядом. О, любовь моя! — прошептала она, пораженная его страшным видом.
— Помоги мне.
Мара кивнула:
— Для этого я и пришла. Пошли. Надо вернуться к карете. Я отвезу тебя в Данте-Хаус. Ты говорил, там у вас есть врачи.
— Я думаю… уже слишком поздно, Мара.
— Нет, Джордан, нет. Вставай! Соберись с силами. Джордан, пожалуйста! Ты должен попробовать, ради меня!
— Не могу поверить, что ты осталась, — прошептал он. — Помоги мне лечь.
— Нет, надо идти к карете. Ты нужен Томасу, ты нужен мне. Я не могу без тебя жить. — Рыдание вырвалось из ее груди. Мара изо всех сил старалась поднять его на ноги. — Пойдем. Я ни за что не позволю, чтобы ты еще раз оставил меня. Пойдем, Джордан, вставай. Ты можешь. Ты должен. Ради меня. Ради нас.
