Ханна Хауэлл - Под счастливой звездой

— Если ты погибнешь, Артайр, вряд ли кому-нибудь из наших будет от этого хорошо. Сиди смирно. Ни поймать тебя, ни поднять с земли, если ты упадешь, я не смогу.

Как только Артайр ухватился за нее, Эмил пустила коня в галоп. Вопли и злобные крики Джорди и Рори прозвучали в ее ушах, как музыка. Это означало, что они все дальше и дальше уносятся прочь от ужасной парочки. Теперь Эмил сосредоточилась на езде. Необходимо было добраться до Дахгленна до того, как у нее начнутся роды. Следовало иметь в виду, что Артайр в любой момент мог от слабости упасть с коня. Это, отметила она про себя, заставило бы ее горевать до конца своих дней. Очередной вопль ярости, который в тот момент издал Рори, вынудил Эмил отрешиться от такого рода мыслей и думать только об одном: как умчаться подальше от сумасшедшего и его приспешника.

— Ты упустил возможность отомстить! — заорал Джорди, стараясь перекрыть рев Рори. — Давай-ка отсюда убираться — и побыстрее. Не то, глядишь, и ты у нас ненароком помрешь.

Рори потребовалось время, чтобы успокоиться и заговорить более или менее нормальным голосом.

— Ты что, предлагаешь мне сдаться и забыть о мести?

— Давай сматываться, пока эта женщина не сообщила своим, где нас искать! — Джорди почувствовал, что Рори совершенно обезумел. Его уже не волновала собственная жизнь. — Если ты будешь здесь рассиживаться, другой возможности тебе не представится. Очень скоро сюда нагрянут люди Парлана и изрубят тебя, как капусту.

— Да, да, ты прав. Нельзя рисковать. Месть — святое дело. — Рори коснулся пальцем лица, которое Джорди только что неумело перевязал. — Вот еще одно преступление, за которое этой женщине придется расплатиться.

— Она заплатит, не сомневайся, — затараторил Джорди, пытаясь заговорить Рори зубы и увести его подальше от места происшествия. Джорди понимал, что Эмил теперь вряд ли рискнет покинуть пределы Дахгленна с такой немногочисленной охраной. Зато охота на Рори возобновится — в особенности если рана Артайра окажется смертельной.

Прошло довольно много времени, прежде чем Эмил почувствовала себя в относительной безопасности и начала сдерживать бег коня. Артайр так тяжело давил ей на спину, что она еще больше разволновалась. Кроме того, спазмы, сотрясавшие ее тело, сделались сильнее. Ее ребенок уже настоятельно требовал, чтобы его выпустили на свободу.

— Артайр? — Она почувствовала, как тот шевельнулся, и облегченно вздохнула. — Продержишься до Дахгленна?

— Если понадобится, я буду держаться зубами. — Тут он нахмурился, потому что его руки, обнимавшие располневшую талию Эмил, ощутили какое-то непонятное шевеление. — А у тебя как дела? Ребенок не пострадал?

Я старался держаться за тебя, по возможности не надавливая, но сейчас чувствую, что с тобой происходит что-то необыкновенное.

— Мне кажется, я малость встряхнула память младенца.

— Что такое?

— А вот что; ребенок вдруг вспомнил, что не может вечно обретаться у меня в утробе.

— Сейчас? Ребенок идет прямо сейчас?

— Именно.

— Иисус! И что же нам теперь делать?

— Ехать дальше.

— Но ты, наверное, черт знает как себя чувствуешь?

— Ты прав. Но выбора у нас нет. — Она вовсе не удивилась, что ответа не последовало, хотя ощутила некоторое разочарование оттого, что Артайр не смог предложить ничего другого.

— Это приключение может повлиять на здоровье ребенка?

— Да нет, Артайр. Ты меня не так понял. До появления ребенка на свет должно пройти еще некоторое время, хотя, если бы он появился на свет прямо в седле, это было бы вполне в нашем с Парланом духе — ты как думаешь?

— Может, это, конечно, и в твоем и в его духе — не знаю, но наблюдать за родами мне бы не хотелось, это точно. Скажи… тебя мучают сильные боли?

Она едва сумела подавить улыбку — уж больно несуразными показались ей его вопросы. И еще, пожалуй, в них проступила несвойственная Артайру застенчивость. Ее всегда забавляло, что мужчины всегда готовы зачать младенцев, но при этом так мало знают о том, как дети появляются на свет и что при этом следует делать. Его невежество в этой Сфере лишний раз напомнило Эмил, что необходимо любой ценой добраться до Дахгленна. Эмил вовсе не хотелось, чтобы Артайр принимал у нее роды. Впрочем, она была уверена, что и Артайру такого рода занятие пришлось бы не по вкусу.

— Да, мне больно, но я потерплю. То ли еще будет!

Сейчас по крайней мере мне не хуже, чем тебе, уж поверь.

— Не так уж у меня и болит. Я перевязал рану рубашкой.

Артайр тяжело на ней висел, да и голос у него был хриплым от боли, поэтому Эмил не поверила парню. Разговор о предстоящих родах несколько его отвлек, но Эмил стало казаться, что он пребывает в состоянии, которое каждую минуту могло обернуться потерей сознания. Тем не менее он изо всех сил старался преодолеть одолевавшее его беспамятство. Она очень надеялась, что победа останется за ним.

Стиснув зубы, она продолжила путь. Элфкинг шел ровной рысью, но даже это мучило ее несказанно. Она не могла расслабиться ни на мгновение, не могла остановить коня, сползти на землю. Конечно, подобное искушение появлялось, но Эмил всякий раз его отметала. Мысль о Рори заставляла ее направлять коня вперед.

— Может, остановимся? — спросил Артайр. Хотя он страдал от слабости и боли, но отдавал себе отчет в том, как трудно приходится Эмил.

— Если я остановлюсь, Артайр, то ребенок появится на свет прямо тут. А мы с тобой мало что знаем о родах. Кроме того, нам не известно, убрался ли отсюда Рори. Помнишь, мы думали, что объявиться у стен Дахгленна — большая глупость с его стороны. Но ведь он сделал это! С чего бы ему вдруг поумнеть? Думаю, тебе не надо объяснять, что они с Джорди сделают, если застанут нас в тот самый момент, когда я стану рожать? — Она застонала, поскольку снова начались схватки.

— Да, тогда нам не спастись. Но тебе, судя по всему, становится все хуже и хуже.

— Да. Но и до замка теперь рукой подать. Успокойся.

Надеюсь, у меня в запасе еще несколько часов.

— Ну, если ты так думаешь… — Артайр рассмеялся, хотя и очень тихо. — Тогда, стало быть, Парлан, вернувшись, обнаружит, что сделался отцом.

Парлан понял, что в замке переполох, в тот самый момент, когда проехал сквозь арку ворот. Люди, собравшиеся в замковом дворике приветствовать лэрда, виновато на него поглядывали. Даже Малколм не слишком торопился к нему подходить, хотя Парлан сразу подозвал его к себе. Он до такой степени волновался за Эмил, что его затошнило. Попытка Малколма изобразить на губах привычную улыбку выглядела весьма неубедительно, поэтому Парлан сразу же рявкнул:

— Где Эмил?

— Ты, надеюсь, не думаешь, что женщина на сносях выскочит тебя встречать с быстротой и грацией девчонки-подростка?