Сандра Уорт - Леди Роз
Тише, милый Джорджи, Слышишь песни птиц? Они поют для тебя. Видишь майские цветы? Они цветут для тебя. Дуют ветры, Крутя крылья мельниц, Мир царит на всей земле, Мир повсюду… Спи, мой милый Джорджи. Бог улыбается, Глядя на тебя с Небес.
Джон внял совету брата и обручил нашего маленького Джорджа с девятилетней племянницей короля Анной, наследницей изгнанного сторонника Ланкастеров герцога Эксетера.[55]
– Сумму пришлось заплатить огромную. Теперь у нас не хватит денег, на ремонт треснувшей башни Уоркуорта, так что с этим придется подождать. Но партия замечательная, а ради сына мне ничего не жалко, – сказал Джон, глядя на младенца, спавшего у меня на руках. Потом он наклонился и поцеловал мальчика. Я следила за ними обойми, сгорая от любви.
Элизабет Вудвилл была коронована под именем королевы Елизаветы в мае 1465-го, в первую годовщину своего тайного брака с Эдуардом. Церемония была пышной; на расходы король Эдуард не поскупился. Пытаясь подчеркнуть ее королевское происхождение, он пригласил на коронацию родственника матери Элизабет, графа Жака Люксембургского. Тот прибыл в Англию с огромной свитой, на корабле, украшенном цветами, лентами и шелковыми тканями. Ни один из Невиллов на коронации не присутствовал. Уорик был в Булони, пытаясь заключить союз с Бургундией, у Джона хватало забот, связанных с охраной границы, осадой Бамберга и мирным договором со скоттами, а канцлер Эдуарда архиепископ Джордж помогал Джону.
Несомненно, многие тоже предпочли бы остаться в стороне, но не дерзали: этот брак не доставлял радости никому, кроме Вудвиллов – и, возможно, моего дяди, графа Вустера, которому удалось завоевать симпатию королевы. Его письма ко мне восхваляли ее красоту и обаяние, и я не могла понять, как она сумела обвести вокруг пальца такого умного человека. Впрочем, мой дядя всегда был неисправимым романтиком, восхищавшимся женской красотой с пылом рыцарей из его манускриптов. Всех светловолосых женщин он считал ангелами и был убежден, что за любовь мужчина должен отдать все на свете. Конечно, Элизабет Вудвилл льстило отношение дяди к ее красоте и браку, заключенному по любви, а также восторженная готовность выполнять любые ее капризы и желания. Именно поэтому граф Вустер стал фаворитом тщеславной королевы. Я слишком хорошо знала эту женщину и ни на минуту не верила, что она любит Эдуарда. Но главным было то, что ее любил Эдуард.
Спустя два месяца короля Генриха выдал в Эбингдоне какой-то монах. Пленника передали Уорику, который провез свергнутого Ланкастера через весь Лондон, привязав его ноги к стременам, а потом заключил в Тауэр. Слава богу, король Эдуард велел выделить Генриху просторное и удобное помещение и даже разрешил время от времени принимать посетителей. Я сама навестила беднягу, взяв с собой корзину сладостей и засахаренных розовых лепестков.
– Ваше величество, я все эти годы помню доброту, которую вы часто проявляли по отношению ко мне и мужу, и каждый день прошу Господа, чтобы вам жилось спокойно и удобно, – сказала я ему.
– Миледи Исобел, я от души благодарю вас, – учтиво ответил мне Генрих.
Не успела я передать ему корзину, как дверь открылась и в комнату вошел один из трех братьев Элизабет, епископ Лайонел Вудвилл, в сопровождении двух сыновей королевы от первого брака – восьмилетнего Томаса и шестилетнего Ричарда Греев. Я хотела уйти, но Генрих этого не позволил.
– Останьтесь, моя дорогая, – сказал он, показав рукой на кресло. – Вы же только что пришли.
Епископ Лайонел стал обсуждать с Генрихом какой-то мудреный вопрос, относящийся к церковному праву; тем временем мальчики гонялись друг за другом и сражались деревянными мечами. Внезапно, к моему ужасу, старший крикнул младшему:
– Я, король Эдуард, победил тебя, узурпатор Генрих! Умри, несчастный!
Я повернулась и увидела, что Томас приставил острие деревянного меча к подбородку Ричарда. Растерявшийся младший брат повернулся к королю Генриха и спросил:
– А что я должен отвечать?
Генрих неторопливо поднялся, подошел к мальчику, положил руку на его плечо и повернулся лицом к Томасу Грею.
– Милое дитя, тебе следует ответить вот что: «Мой отец был королем Англии и царствовал с миром. Мой дед тоже был королем этой страны. Меня самого короновали еще в колыбели с одобрения всего королевства, и я носил корону сорок лет. Все лорды этой страны давали мне вассальную клятву и клялись в верности так же, как они клялись в этом моим предкам… Господь поможет мне, показав этим людям, на чьей стороне правда». Вот что ты должен сказать, дитя мое. – Потом он добродушно улыбнулся и сел на место.
Мальчики смущенно посмотрели друг на друга, и Томас опустил меч.
– Так кто же победил?
Генрих улыбнулся, промолчал и продолжил беседу с епископом Вудвиллом. А мальчики начали снова гоняться друг за другом; на этот раз они были Ричардом Львиное Сердце и султаном Саладином.
Мое сердце сжалось от сочувствия. Если бы Генрих женился на другой женщине, отличавшейся от той, которую ему подобрали герцоги Сомерсет и Суффолк, судьба этого мягкосердечного короля и всей Англии была бы совсем другой.
В следующий раз я увидела Уорика на пышном празднике, который он устроил в честь назначения Джорджа архиепископом Йоркским. Такого пира я еще не видела. На нем присутствовали все пэры королевства, включая закадычного друга короля, лорда Уильяма Хейстингса. Но поскольку Уорик пропустил коронацию Элизабет Вудвилл, король и королева на праздник не прибыли.
За вечер было выпито триста бочонков вина и море ликеров, а свиней, лебедей и других птиц и животных было забито столько, что для их приготовления потребовались услуги шестидесяти двух поваров. Было подано множество искусно приготовленных лакомств – желе, фруктовых тортов и сладкого крема, – но особое внимание обращала на себя марципановая статуя Самсона в полный рост. Для развлечения гостей Уорик пригласил нубийца, который показывал поразительные фокусы с бабочками. Они летали по всему залу, собирались в группы одного цвета – красного, желтого и синего, описывали круги, спирали и даже восьмерки, а после окончания номера исчезли в большой ярко раскрашенной вазе. Представление оказалось столь необыкновенным, что в стране о нем рассказывали легенды. Позже я слышала, что об этом пире знали даже на континенте: конечно, Уорик был очень доволен. Говорили, что рассказ об убийце произвел сильное впечатление и на друга Уорика, короля Людовика Французского.
Однако при воспоминаний об Элизабет Вудвйлл и несчастьях, случавшихся с теми, кто навлекал на себя ее гнев, меня бросало в дрожь.
