Конни Брокуэй - Обещай мне рай
— Я люблю… — Последнее слово Томас заглушил поцелуем.
Ее губы приоткрылись под его губами; язык искал соприкосновения с его языком. Кэт откинула влажные волосы с его лба и поцеловала уголки его глаз, высокие скулы, виски, подбородок и снова губы. Он обнял ее, и она прижалась к его груди. Ведь он хотел, чтобы она первая проявила свою любовь, свое желание.
Кэт обхватила его руками и сжала изо всех сил, прижимаясь к его бедрам, страстно целуя его лицо, шею и грудь.
— Я думала, ты хочешь покинуть меня. Слышала, как ты говорил Стрэнду, что если не уедешь, то не сможешь потом спокойно жить, — шептала она. — И решила, что ты действительно намеревался бросить меня.
— Никогда! Они хотели, чтобы я в должности капитана принял участие в военной кампании. И я согласился. Я не мог надеяться, что ты простишь меня, если я допущу неоправданную гибель людей, оставаясь с тобой и добиваясь твоего расположения. Я перестал бы уважать себя. И как тогда я мог надеяться завоевать твое сердце?
— Да оно давно принадлежит тебе! Моя душа, мое тело — все это твое. Я люблю тебя, Томас!
Он обнял Кэти прижал к своей груди. Его горячие губы опалили огнем ее рот, затем собрали влагу с ее ресниц. Она неистово прижималась к нему, словно боясь, что он может исчезнуть и оставить ее одну.
— Успокойся, любовь моя, — прошептал он, нежно покачивая ее. — Теперь все хорошо. Не надо плакать. Я с тобой!
— Нет, — всхлипнула она, поднимая к нему глаза. — Ты собираешься уехать. Тебя могут убить. О, Томас, я не хочу, чтобы ты погиб на поле боя. Меня не волнует ни твоя честь, ни твой долг! Откажись от всего этого, если эти понятия заставляют тебя покинуть меня.
Кэт увидала ответ в его печальных глазах. Она не сможет заставить Томаса стать другим человеком. Это и радовало ее, и огорчало.
— О, Томас, пожалуйста, не уезжай! Я последую за тобой, если ты умрешь! Отыщу тебя в потустороннем мире и не отстану от тебя во веки веков, если ты покинешь меня сейчас. Клянусь, я сделаю это! — неистово бормотала Кэт.
— Дорогая, — сказал Томас, шагая, обнявшись с ней, к дому и оставляя позади след из сверкающих на солнце капель росы. — Твои угрозы обещают мне рай.
Эпилог
Июль 1815 года
Девон
Кэтрин Монтроуз пребывала не в лучшем настроении.
Уже два месяца она жила в Девоне, в своем новом доме, ожидая возвращения мужа. В течение двух месяцев по ночам ее мучили кошмары, а бесконечными днями она думала о Томасе. Она слышала, что тысячи мужчин отдали свои жизни в местечке под названием Ватерлоо.
Наконец полковник Сьюард прислал ей радостное сообщение. Томас жив. Слава Богу! Следующие две недели Кэт провела в ожидании письма, написанного собственной рукой мужа. Однако от него все не было весточки. Ее облегчение сменилось гневом, разочарованием и, в конце концов, мрачным предположением. Возможно, он ранен, покалечен или болен.
Не желая предаваться грустным размышлениям, Кэт каждый вечер сидела в кабинете Томаса, сосредоточенно просматривая книги счетов, изучая демографические ведомости и сведения о новейших сельскохозяйственных достижениях, чтобы отвлечься от мучительных мыслей. Забота о поместье укрепляла ее веру в то, что Томас вернется.
Уставшая после дневных забот, Кэт принялась разбирать почту, полученную этим утром. Ее внимание привлек конверт с иностранным водяным знаком, и она тут же вскрыла его. Увидев почерк бабушки Гекубы, она улыбнулась, но прочитав первую строчку, нахмурила брови.
Старушка была здорова. Она прекрасно чувствовала себя благодаря усиленным (старая плутовка подчеркнула это слово!) заботам маркиза. Кстати, случайно встретилась с Дафной Бернар. Француженке тоже удалось покинуть Париж!
Для Кэт бегство из этого города было чрезвычайно волнующим приключением, однако ей едва ли удалось бы перехитрить солдат у поста, если бы она не познакомилась с Салли Лидс. И она не смогла бы в одиночку избежать преступников, терроризировавших ее соотечественников в северных провинциях Франции. Уезжая с маркизом, бабушка, конечно, была уверена, что Томас позаботится о Кэт. Ее любимая внучка не должна подвергаться опасности.
А что касается Дафны Бернар… Эта дама оказалась очень изобретательной. Гекуба познакомилась с ней, заметив, что кулон с бриллиантом, оставленный Кэт, был очень схож с тем, которым владела француженка. Разумеется, та считала, что ее бриллиант — настоящий.
— Ну конечно, — пробормотала Кэт себе под нос, продолжая читать.
Гекуба писала, что, возможно, у них сложилось неправильное представление об этой молодой женщине. Дафна объяснила ей, что она просто воспользовалась обстоятельствами, чтобы продолжить свой скорбный путь в этом мире и не стала злоупотреблять добротой милой аристократичной англичанки — кажется, ту звали Китти? (Разве это не характеризует ее с положительной стороны? — спрашивала бабушка.) Они стали хорошими подругами.
Кэт ничего не слышала о своей матери. Бабушке удалось кое-что узнать. Она и маркиз остановились в придорожной гостинице на границе с Пруссией. У их попутчиков имелось письмо, которое те должны были доставить в Лондон. По счастливой случайности оказалось, что это сообщение от матери Кэт. В нем говорилось, что дочери лучше не ждать ее и мужа в ближайшее время. Филипп решил проследовать путем Ганнибала.
Смяв листок бумаги, Кэт бросила его в камин и, разозлившись, вышла из комнаты. Спускаясь вниз по лестнице, она крикнула, чтобы подали карету. Покрайней мере, сейчас она была в подходящем настроении, чтобы поговорить со своей сестрой Инид по поводу завышенных требований девушки относительно ее гардероба для выхода в свет.
Девушка ждала ее у местной швеи. Она, вероятно, пыталась подкупом или угрозами заставить бедную женщину сделать довольно глубокое декольте в ее платьях. Похоже, Инид совсем потеряла голову! Что ж, мрачно подумала Кэт, садясь в карету, надо серьезно поговорить с ней.
Она напряженно думала, что сказать сестре, в то время как ее элегантная карета катила по узкой дорожке к городу. Кэт смотрела в окошко на мелькавшую зелень и вдруг заметила большую толстую овцу, застрявшую в живой изгороди, отделявшей дорожку от пастбища. Высунувшись в окошко, она крикнула кучеру, чтобы тот остановился. Лакей Боб спрыгнул вниз и с обеспокоенным видом приблизился к Кэт, спрашивая, что случилось. К ним присоединился и кучер Альфонс.
Она указала на бедное животное.
— Мы должны вытащить овцу оттуда.
— Прошу прощения, мадам, но, может быть, я вернусь в дом и приведу сюда одного из работников? Не представляю, как мы сами справимся!
