Конни Брокуэй - Обещай мне рай
— Ты не прав, — сказал Томас неожиданно тихим голосом. — Я хорошо знаю себя. И полковника тоже. Все его убеждения основаны на фактах. Я поступил к нему на службу по самой дурацкой причине. Просто мне наскучила светская жизнь.
— Ты служил своей стране, Томас.
— Нет, только самому себе. Я знаю людей, которые готовы терпеть произвол, придирки начальства, неудобства, лишения ради получения полезных сведений. Ими движет патриотизм, верность долгу и убежденность в своей правоте. Я не отношусь к их числу, к сожалению. Моя проблема заключается в том, что когда я осознал, кем стал, отступать было уже слишком поздно. Очень многое зависело от того, буду ли я продолжать службу или нет… — О Боже! — с мольбой продолжал Томас, немного подумав. — Как мне не хочется снова заниматься этим грязным делом! Скольких я склонял лестью, запугивал, соблазнял, чтобы они предали себя и свою страну? Сколько глупых женщин и мужчин верили моей лжи? — сказал Томас, зная, что ответа не будет. — Это занятие разрушает чувство собственного достоинства мужчины, Стрэнд. Постоянный обман до основания стирает остатки благородства в его душе. — Вернувшись к действительности, он сконфуженно улыбнулся. — Прости мне мою напыщенную речь. Не суди полковника слишком строго. Он проявил великодушие, пытаясь тем самым в какой-то степени сгладить существующие между нами противоречия, и это именно то, что я надеялся сделать сам.
Стрэнд пожал плечами:
— Ты думаешь, Сьюард изменился? Человек, который в течение тридцати лет доказывал, что он не такой, как все, что он лишен малейших слабостей и недостатков? Трудно поверить, что полковник вдруг обнаружил, что у него есть сердце, после многих лет, в течение которых и не подозревал о его существовании.
Томас бросил на Стрэнда острый взгляд.
— Тебе не надо беспокоиться, Томас. Уверяю, что в твое отсутствие я не буду вздыхать по твоей жене, не буду пытаться соблазнить ее и сорвать поцелуй в укромном месте.
— Это меньше всего беспокоит меня, Джайлс, — ответил тот, качая головой.
— О Боже! Ты так уверен в моей честности? Не знаю, был бы я так же убежден в твоей порядочности, если бы мы поменялись ролями, — произнес Стрэнд с чуть заметным оттенком горечи.
Томас улыбнулся:
— Во-первых, ты мой друг, потому и не предашь меня. Да и Кэт не способна на бесчестные поступки. А во-вторых, если бы мы поменялись ролями, я все-таки беспрестанно преследовал бы ее, где бы она ни находилась. Если бы я оказался на твоем месте и почувствовал, что она способна полюбить меня, то этого было бы достаточно, чтобы добиваться ее расположения, несмотря на любые санкции, которые были бы предприняты в отношении меня со стороны государства, церкви и общества. — Томас почувствовал, что его слова задели Стрэнда, однако ему было необходимо убедить не только своего приятеля, но и себя в том, что никакая сила в мире не могла заставить его отказаться от его жены.
Еще есть время, решила Кэт, проскользнув в свою комнату. Томас и его гости не появятся здесь в течение ближайшего получаса.
Однако, судя по звуку мужских голосов, доносившихся из-за смежной двери, она, возможно, ошибалась. «Хорошо, — подумала Кэт, — я только найду свою сумочку и уйду. Так что они даже не узнают, что я была здесь».
Она тихо копалась в своих вещах. Сумки не было ни в гардеробе, ни в комоде. Последний раз она видела ее после того, как побывала в комнате Томаса. Черт подери! Кэт была готова ворваться в соседнюю комнату и, извинившись, забрать свою сумочку. Не могла же она пойти в кафе без единого пенни.
Кэт подошла к смежной двери и взялась за ручку.
— Значит, ты все-таки твердо решил принять предложение полковника? — послышался голос Джайлса Далтона.
— Как же иначе? Я не могу отказаться. Если останусь, то буду презирать сам себя.
От этих слов Кэт похолодела. Они прозвучали как похоронный звон и отозвались болью в сердце. Томас уезжает? Эта мысль не укладывалась в голове.
Он ее покидает! Почему?! Дрожащие ноги подкашивались, и она опустилась на пол, закрыв лицо руками. Если бы Кэт сама не слышала слова, произнесенные Томасом с такой непоколебимой убежденностью, то не поверила бы никому.
Минувшие дни были днями дружеских бесед, споров, обмена любезностями и остротами. Однако, находясь с ней в обществе, ее муж держался со всеми доброжелательно, и манеры его были безупречны. Кэт думала, что таким образом он старался вернуть былое расположение. Ведь именно поэтому он вел себя безукоризненно, не так ли? Ей очень хотелось верить в это.
Однако сейчас, когда она услышала о его отъезде, поведение Томаса выглядело совсем по-другому. Его учтивые манеры казались лишь данью вежливости. Неужели он не любил ее? Не может быть! Такую страсть, которую Томас проявлял по ночам, невозможно симулировать.
«Но почему это не могло быть притворством?» — продолжал смущать ее внутренний голос. Томас был опытным человеком в вопросах секса. Разве удивительно, что он способен вести себя так, как требует соответствующая ситуация? Возможно, просто доставлял ей удовольствие так же, как и своим прежним пассиям. Теперь становится понятно, каким образом ее муж заслужил свою репутацию ловеласа! Кэт не могла представить, что существует более страстный любовник, чем Томас.
«Но разве он когда-нибудь говорил о своей любви?» — не успокаивался внутренний голос. «И я не говорила ему о любви», — мысленно возразила Кэт.
В ее голове вертелось множество вопросов. Мысли менялись с бешеной скоростью в соответствии с тем, какое значение она придавала словам Томаса. Но больше всего ее пугало то, что муж может оказаться в опасности. Ее будущее представлялось теперь мрачным и беспросветным.
«Я не могу сейчас мыслить ясно, хотя нужно решить, что же делать. Как можно придумать что-то разумное после того, что я услышала? Разве можно стоять лицом к лицу с Томасом, страшась его ответов? Я не могу ждать, когда он уедет и бросит меня!»
Маркус отправится в Беллингкорт после полудня. Она поедет с ним, это решено.
Поднявшись на нетвердых ногах, Кэт заставила себя распрямиться. Затем подошла к письменному столу, написала записку, вызвала звонком горничную и начала доставать одежду из гардероба.
«О Боже, что я делаю?» — подумала она в отчаянии, и глаза ее наполнились слезами. Мысль о расставании терзала душу. В конце концов, Кэт не выдержала и разрыдалась.
Глава 29
«Да, — подумала Кэт, — было большой глупостью вернуться домой».
Она села в кресло около кровати и вытащила из прически шпильки, готовясь лечь спать.
После обеда она отправилась в свою старую спальню, которая казалась такой незнакомой и чужой. Здесь еще хранились воспоминания юности, но теперь не было ничего, что связывало ее с этой комнатой. Кэт посмотрела на улицу сквозь забрызганное дождем окно.
