Бренда Джойс - Идеальная невеста
А та, по‑прежнему сжимая ладони Бланш в своих руках, воскликнула:
— Рекс написал Таю, что вы с ним помолвлены. Это секрет? Когда Рекс приедет в город? Вот это чудо! Вы, должно быть, влюблены в моего хмурого брата, иначе вы не смогли бы завлечь его в свои сети.
Голова Бланш гудела как от тяжелого удара. Новый порыв горя обжег ей душу. Она любила сэра Рекса, по‑прежнему любит его и всегда будет любить. Бланш попробовала вздохнуть и попыталась вынуть свои ладони из ладоней Элеоноры.
— Дорогая, ты огорчаешь Бланш, — спокойно, с серьезным выражением лица сказала Мэри.
— Это была ошибка, — сумела прошептать Бланш, и ее глаза наполнились слезами. Краем глаза она увидела Бесс, которая наблюдала за ней. Бесс была бледна и широко раскрыла глаза. Потом Бланш почувствовала, что по ее лицу текут слезы. — Простите меня, но мы с ним не помолвлены.
Все три дамы ошеломленно и разочарованно посмотрели на нее.
«Это была ошибка».
«Вон! Вон из кареты, леди!»
Невидимый нож жестоко пронзил ее голову. И зазвучали крики.
Комната резко накренилась. Воздух наполнили полные страха и муки вопли ее матери. Толпа хорошо одетых гостей превратилась в толпу простых рабочих. Люстры исчезли, на их месте возникло серое небо. Крики были полны боли и ужаса.
Бланш знала, что не должна превращаться в шестилетнюю девочку. Только не сейчас, когда вокруг стоят ее гости! Но крики не прекращались, и покрытые ковриками деревянные полы превратились в булыжную мостовую. Золотая комната полностью исчезла, ее сменили лондонская улица и бешеная разъяренная толпа. Бланш зажала уши ладонями и побежала.
— Бланш, беги! — крикнула мама. А потом стала кричать иначе.
Бланш увидела, как мама упала, а эти люди столпились над мамой и начали колоть ее вилами и пиками. Она закричала. Ей было страшно убежать и страшно остаться на месте. Они делали больно маме. Мамины крики прекратились как раз в ту секунду, когда чьи‑то руки схватили Бланш…
Она всхлипывала и извивалась, пытаясь защититься от этих мужчин. Но руки подняли ее вверх, и она увидела белые глаза чудовища. Ее ужас стал еще сильнее, и тут стало темно.
Бланш долго плыла среди серых туч, понимая, что просыпается, и не желая просыпаться. Если бы она могла, навсегда осталась бы в этом блаженном полусне. Но тучи исчезли, и яркий свет обжег ее закрытые веки. Бланш вдохнула воздух, закашлялась от отвратительного запаха нюхательной соли, вздрогнула и полностью пришла в себя.
Она лежала на софе в синей комнате. Рядом с ней стояли Бесс и Фелисия. Дверь была плотно закрыта. Бланш услышала за этой дверью голоса своих гостей и вспомнила, что произошло.
— О господи! — беззвучно простонала она, садясь на софе.
Бесс, бледная и мрачная как смерть, не позволила ей встать.
— Ты всего лишь на минуту потеряла сознание. Ляг снова как лежала.
Бланш сделала вид, что не слышала ее.
— Пожалуйста, скажи мне, что я не сделала ничего, о чем буду жалеть.
Позади Бесс стояла потрясенная Фелисия. Ее глаза были широко раскрыты от ужаса и изумления.
— Ты начала кричать так, словно тебя убивают, потом побежала по комнате и упала. После этого ты свернулась калачиком на полу, кричала и плакала!
Бланш сидела неподвижно и даже не пыталась ничего не чувствовать.
— Я погибла, — сказала она наконец.
— Леди де Варен успокаивает твоих гостей и следит, чтобы они все ушли, — заверила ее Бесс.
Бланш заметила, что Бесс старается не смотреть ей в глаза, взяла ее за руку и спросила:
— Это было очень плохо?
Подруга наконец взглянула на нее. Было похоже, что Бесс готова заплакать и не в силах говорить, а она очень редко теряла дар речи.
— Бланш, это было просто жутко! — почти выкрикнула Фелисия. — Что происходит? Это был припадок сумасшествия?
Бланш попыталась найти немного достоинства и гордости.
— Значит, вот на что это было похоже?
— Я никогда не видела, чтобы человек вел себя так, — ответила Фелисия, придвинула к софе оттоманку, села и взяла Бланш за руку.
— У Бланш была мигрень, — внезапно сказала Бесс. — Эти мигрени начались недавно, и они отнимают очень много сил. Ты видела, к чему это привело.
Бесс вышла из комнаты. Когда она открыла дверь, Бланш увидела в коридоре графиню Эдер. Графиня, Лизи и Элеонора стояли вместе в коридоре, и у всех трех лица были серые как пепел. Все ее поклонники, кажется, ушли — кроме одного. Джеймс Монтроз стоял рядом с дамами, прислонившись к стене и засунув руки в карманы пиджака. Вид у него был задумчивый. Бесс подошла к этой маленькой группе, и все четверо сосредоточили свое внимание на ней. Когда она заговорила, все они повернулись и заглянули в синюю комнату.
Бланш отвела взгляд в сторону и тихо шепнула:
— Фелисия, закрой дверь.
Она молилась, чтобы Бесс убедила всех, что она больна, а не сошла с ума.
Глава 17
Когда Рекс получил это письмо, у него возникло дурное предчувствие. Он отложил конверт в сторону, не распечатав, а потом протянул руку к бутылке и налил себе ирландского виски, хотя был еще только полдень.
Письмо прислала Лизи, жена его брата. Родные писали ему часто, но в конце этого месяца он должен был приехать в город на годовщину свадьбы своих родителей. То, что Лизи пишет ему всего за две недели до того, как они увидятся, показалось ему странным. Он не желал узнавать те новости, которые Лизи хотела ему сообщить.
Перед его глазами мгновенно возник образ Бланш. Он злился на себя за то, что впустил этот образ в свои мысли, и поэтому пил. Рекс никогда не думал о ней: он отказывался это делать. Он был слишком занят, чтобы думать о Бланш: новый хлев был достроен, и теперь он наконец восстанавливал старую разрушенную башню в южной части дома. На пастбищах было поставлено еще несколько каменных оград. И он прорезал в стенах хозяйских комнат еще два более крупных окна.
Сжимая в руке свой стакан, он задумался. Сейчас уже май. Через несколько недель наступит лето. Весна продолжалась слишком долго, хотя он проводил целые дни, которым не было видно конца, в труде, среди своих людей, и трудился тяжело, как простой рабочий. Он был готов к лету. И он собирался покинуть это проклятое место. Ему еще никогда не было так одиноко. Из‑за этого он начал ненавидеть Лендс‑Энд, даже со всеми обновлениями. Каждый год он проводил несколько недель в Ирландии, но обычно отправлялся туда в июле или в августе. На этот раз он решил поехать туда прямо из Лондона.
И может быть, он больше никогда не вернется сюда. Может быть, он пошлет к черту свое поместье.
Он посмотрел на письмо Лизи. Она красивая женщина с прекрасной фигурой. И почерк у нее красивый, с фигурными изгибами. Какого черта она вздумала писать ему сейчас?
