Сьюзен Виггз - Голос сердца
Последний день в школе был для них праздником. Они снимали обложки с учебников и аккуратно расставляли их на полках, разбирали свои личные ящики, снимали со стендов рисунки, смотрели, не забыли ли чего–нибудь в классе. Лили наклонялась, обнимала учеников, протягивала им их аттестаты, говорила каждому, что гордится им, радовалась их достижениям и грустила из–за предстоящей разлуки. Теперь ей оставалось только смотреть, как будет развиваться дальше жизнь этих детей.
— До свидания, мисс Робинсон! — Дети выкрикивали слова прощания под аккомпанемент заливавшегося школьного звонка.
Лили даже не пыталась навести порядок в толпе, сгрудившейся возле двери. Дети смотрели на нее, явно ожидая, что она предложит им построиться парами. Но на этот раз Лили не сделала этого. Зачем омрачать их восторг? Рассел Кларк, самый жизнерадостный мальчик в классе, побежал впереди остальных к автобусной стоянке. Прежде чем направиться к своему, он улыбнулся Лили с неожиданной теплотой.
— Желаю вам приятно провести лето, мисс Робинсон.
— Спасибо, — ответила Лили.
— А куда вы поедете? — спросил Рассел.
— В большое путешествие. — Улыбнулась она, не зная, правда это или нет.
— Круто! — Он побежал к школьному автобусу.
Чарли шла одной из последних. Она взяла Лили за руку и посмотрела на нее снизу вверх.
— Никакой больше мисс Робинсон, — сказала она. — С сегодняшнего дня мне можно называть тебя Лили, правда?
— Да. И как ты собираешься отпраздновать последний день в школе?
Чарли скорчила гримасу.
— Дядя Шон работает. Он сказал миссис Фостер, что мы можем лечь спать позже и посмотреть видео. Пока, Лили. Скоро увидимся, да?
Лили пообещала. Она улыбалась, хотя ее сердце очень болело за Чарли. По всей парковке дети бежали к своим мамам, заключавшим их в объятия. Чарли быстро шагала к автобусу.
Вернувшись в класс, Лили начала убирать свой рабочий стол. Там стоял снежный шар; когда–то его стащила Чарли, приблизив ту злополучную встречу с Кристел и Дереком. Лили потрясла шар и, поднеся его к свету, смотрела, как блестящие снежинки танцуют вокруг маленькой фигурки ангела. «Мне так жаль!» — Лили мучили сожаления, и ей страстно хотелось, чтобы все сложилось иначе.
Она положила шар в выдвижной ящик стола и окинула взглядом комнату, собираясь уходить. Ей предстояло принять решение. Определить, что правильно для этой семьи. Проблема состояла в том, что она не могла сделать этого самостоятельно. Пусть эта идея безрассудная, но ей необходимо поговорить с Шоном Магуайером.
Лили не знала почему, но в предчувствии этого разговора сердце забилось сильнее. Она пыталась не думать о встрече, когда в последний раз закрыла свой класс и пошла в учительскую попрощаться с коллегами. Лили почти не задержалась там. Все рассказывали о своих планах, спрашивали, что будет делать она. Впервые в своей взрослой жизни Лили не знала ответа на этот вопрос. У нее не было детально разработанного плана на эти каникулы. При первой же возможности она улизнула из учительской и поехала домой. Там, еще немного поколебавшись, Лили пришла к неизбежному выводу: ей нужно повидаться с Шоном.
Она отправилась в душ, смыла с себя меловую крошку, потом необычно долго возилась с прической и выбирала, что надеть. В этот вечер Шон работал в баре в загородном клубе, а миссис Фостер присматривала за девочками. Камерон, наконец–то освобожденный от своей трудовой повинности, пошел гулять с друзьями. Лили надеялась, что они не угоняют чужие машины и не катаются на них по окраинам города. «Едва ли, — подумала она. — Особенно после такой потери».
— Ну давай же, Лили, выбери что–нибудь, — пробормотала она, уставившись в недра шкафа. Там хранилась консервативная одежда скучной особы, и лишь иногда ее оживляли яркие стильные вещи, доставшиеся ей от Кристел. Взглянув на красное платье, в котором ходила в кино с Грегом, Лили отвергла его. Это же не свидание, а деловой разговор, и она должна выглядеть соответственно. Хлопковые брюки. Нет, не брюки. Джинсы. С блузкой цвета лайма и туфлями без задников, в которых она выглядит выше. Лили велела себе не беспокоиться о прическе и макияже. Конечно, она ехала в загородный клуб, но все же не на свидание.
Предстоящая встреча была важнее любого свидания.
«Ну же, Лили, соберись», — сказала она себе, идя по парковке к зданию клуба. Она остановилась у двери, чтобы собраться с мыслями. Раньше Лили никогда не замечала, как красиво поле для гольфа и какая мирная там атмосфера. Солнце садилось за горы, видневшиеся на горизонте, на подстриженных газонах залегли глубокие тени. Все звуки: крики птиц, урчание мотора автомобиля — казались приглушенными. Лили глубоко вдохнула душистый прохладный воздух, расправила плечи и приказала себе идти и поговорить с ним.
Она хорошо узнала Шона, хотя он не был ей ни любовником, ни другом. Но они многое пережили вместе, и это было неудивительно. Любовь к детям соединила их прочными узами, хотя при иных обстоятельствах они едва ли обратили друг на друга внимание. Интересно, понимает ли это Шон и удивляет ли его то, какое огромное влияние оказали на их жизнь трое осиротевших детей.
Лили вошла в бар. Через несколько секунд, когда она адаптировалась к неяркому освещению, надежды рухнули. Шон стоял за дубовой барной стойкой, возле которой сидели три женщины. Три привлекательные женщины. И эти женщины заигрывали с ним. Даже на расстоянии она видела, что две из них с обручальными кольцами.
Лили охватило разочарование, неожиданное и горькое. Ей хотелось крикнуть: «У тебя же теперь семья! Ты не можешь спать с кем попало и флиртовать с замужними женщинами!»
Незамеченная, она стояла, вдыхая пропитанный спиртным воздух бара, и смотрела на Шона. Таким Лили никогда еще не видела его. Плавными движениями он наливал пиво и смешивал коктейли, наполнял тарелки с закусками, протирал стойку и держался с тремя посетительницами так, словно они были последними женщинами на земле. Он налил одной из них «космополитен»; она перегнулась через стойку, опустила банкноту в кружку для чаевых и выставила вперед грудь.
Преодолев смущение, Лили подошла к бару и села на обитый кожей высокий табурет поодаль от этой троицы. С той же чарующей улыбкой Шон обернулся к ней. В то мгновение, когда он узнал Лили, улыбка застыла у него на губах, а глаза выразили настороженность.
