Элизабет Торнтон - Погоня за призраком
— Ты ничего не понимаешь, Мейтленд, — сказал Гарри. — Я не боюсь тебя. И умереть я тоже не боюсь, — тут его голос стал тише, и в нем появились истеричные, плаксивые нотки: — Ах, и не забудьте сказать моему бедному дорогому папочке, что его сын умер как герой. Это моя последняя просьба.
— Что? — переспросила Гвинет. Она рвалась вперед, но Джесон продолжал удерживать ее за плечи.
Мейтленд снова заговорил, холодно и громко:
— Лорд Айвен Брукс, вы арестованы именем Его Величества короля Георга.
— Гарри — это лорд Айвен Брукс? — недоуменно посмотрела на Джесона Гвинет.
— Очевидно, — ответил он, не сводя глаз с фигуры, стоящей в его коляске.
Лорд Айвен поднял свой пистолет и навел его на Мейтленда, который и не подумал заслониться.
Гвинет завизжала от страха, но визг ее перекрыли выстрелы, раздавшиеся со всех сторон. Лорда Айвена отбросило на подушки сиденья, лошади рванули, но тут же остановились.
От толчка тело лорда Айвена вылетело из коляски и распростерлось на брусчатке двора буквально в двух шагах от Джесона и Гвинет.
— Назад! — приказал Джесон, но Гвинет, разумеется, не обратила на его слова ни малейшего внимания.
Глаза лорда Айвена были открыты, а из уголков рта сочились тонкие струйки крови. На груди у него медленно расплывалось темное пятно.
— Помогите, — задыхаясь, прохрипел он.
Гвинет невольно сделала шаг вперед, но ее опередил Харпер и первым склонился над умирающим.
— Помогите, — повторил лорд Айвен. — Я хочу умереть со своим лицом.
Харпер понял, о чем идет речь. Он сорвал с верхней губы лорда Айвена приклеенные усы, затем бакенбарды со щек и, наконец, седой парик с головы. Потом он вынул носовой платок и стер с лица лорда Айвена остатки грима.
«Это Гарри и в то же время не Гарри», — подумала Гвинет.
Перед ней лежал красивый молодой человек, почти мальчик, с волнистыми светлыми волосами. Глаза его с печалью смотрели в темное низкое небо. Всего две минуты тому назад Гвинет собиралась сплясать джигу на его могиле. Теперь на душе у нее было пусто и холодно.
Лорд Айвен посмотрел на кого-то, стоявшего за спиной Гвинет, и сказал:
— Мы никогда не берем пленных, верно, сэр?
Гвинет обернулась и увидела высокую фигуру Ричарда Мейтленда. Он стоял молча, с непроницаемым лицом.
Она вновь обернулась к лорду Айвену. Тот уже был мертв, но его остекленевшие глаза оставались повернутыми к Мейтленду, а на губах застыла слабая улыбка.
Гвинет зябко поежилась и отвернулась.
— Пойдем домой, — сказал Джесон, обнимая Гвинет за плечи.
Глава 26
Чай был обжигающе горячим, но Гвинет не замечала этого. Перед ее мысленным взором стояла одна и та же картина — сгрудившиеся вокруг лорда Айвена люди, которые еще вчера были его друзьями и товарищами по работе, а сегодня пристрелили его, словно бешеного пса.
«Мы никогда не берем пленных, верно, сэр?»
Она поежилась, отпила еще глоток огненного чая и перевела взгляд на троих мужчин, сидевших вместе с ней за этим столом. Это были Джесон, Мейтленд и Месси. Гвинет думалось, что всех их объединяет одно — железные нервы и холодное сердце. Во всяком случае, смерть лорда Айвена, казалось, не взволновала никого из них. Просто возникла проблема, и они ее решили — быстро и по-деловому. В эти минуты Харпер вместе с остальными сотрудниками Особого отдела занимался инсценировкой смерти лорда Айвена при ис полнении служебного долга. Репутация Особого отдела всегда была для этих людей на первом месте, и ради нее они готовы были сделать героем даже последнего подлеца и предателя.
Что же касается Джесона и Гвинет, то они обязаны были забыть навсегда и имя лорда Айвена, и трагические события этой ночи.
Грум по имени Найтли умудрился пропустить почти все, что происходило в доме и вокруг него. Услышав звук пистолетного выстрела, который сделал Джесон, он попытался найти дорогу в дом. Это его голос они слышали во время сцены, разыгравшейся возле входной двери. К тому времени, когда Найтли сумел добраться до выхода, все уже было кончено, и люди полковника Мейтленда опять загнали его в дом.
С Джейксом — настоящим Джейксом, разумеется, — дело обстояло иначе. После того, как его достали из угольного погреба, с ним очень долго разговаривал сам Ричард. Позже Гвинет узнала от Джесона, что Мейтленд когда-то работал вместе с Джейксом в Испании и с тех пор доверял ему. Неизвестно, как много было известно самому Джейксу и что именно рассказал ему Мейтленд, но послание Гарри, прозвучавшее из его уст, Гвинет могла услышать своими ушами:
«Победил сильнейший».
У самой Гвинет также состоялся долгий разговор с Ричардом. Тот расспрашивал ее о Грейс, о Джонни Роуленде и о том, что им удалось обнаружить в Хэмпстеде. Мейтленд был убежден в том, что именно Джонни роуленд был тем человеком, что приходил к ней в роковую ночь, ставшую для него последней. Быть может, он хотел просить о помощи, быть может, пришел к Гвинет по какой-то другой причине — это могло проясниться только после разговора с леди Мэри. А та, как уже выяснилось, в самом деле находилась не в Лондоне, а в Роузмаунте.
Теперь стало ясно, почему Гарри с такой легкостью удавалось постоянно опережать их. Особый отдел постоянно был в курсе всех событий, и о них Гарри узнавал иногда даже раньше, чем его шеф. У самого Мейтленда первые подозрения зародились сразу же после неудавшегося покушения в Хэддоу. Именно в эти дни двое его агентов находились в разъездах — разумеется, связанных с расследованием, но при этом дававших им возможность незаметно съездить в Хэддоу и вернуться в Лондон.
Ричарду не хотелось верить, что такое возможно, но убийство Джерарда убедило его в том, что в Особом отделе есть человек, который регулярно снабжает информацией Гарри. Или сам является Гарри.
И Ричард стал внимательно следить за теми агентами, что находились тогда в разъездах, — Лэндоном и лордом Айвеном.
Сегодня вечером, после того, как выяснилось, что лорда Айвена не могут найти в доме Джерарда, Мейтленд узнал имя предателя. А узнав, поспешил в ту же минуту на Мэрилибон.
Гвинет снова поежилась. Она никак не могла свыкнуться с тем, что бездушный, жестокий убийца Гарри и лорд Айвен с его нежным, детским личиком и ангельскими глазами — один и тот же человек. Ей даже казалось, что Джесон и Мейтленд проявили к Гарри излишнюю жестокость, пристрелив его без раздумий и сожаления.
Впрочем, когда-то и она сама мечтала сплясать на его могиле.
Гвинет мечтала поскорее увидеть Марка, обнять его, услышать его голос. Она надеялась, что ее сын вырастет настоящим мужчиной — сильным и добрым. Она надеялась, что он никогда не станет похожим на лорда Айвена и избежит его судьбы. А еще ей хотелось, чтобы…
